Безрассудная девственница - Парнелл Андреа (книга жизни txt) 📗
Клемми принялась собирать сухие ветви и сучья для костра, не забывая приглядывать за сыном. Если Джон Байярд воспринял исчезновение Джонни как нечто само собой разумеющееся, то Клемми всерьез испугалась. Она не отпускала мальчика от себя и время от времени, не отрываясь от работы, нежно пеняла ему за самовольную отлучку.
— Ты наш старший сын, — говорила она мальчику, положив его руку на свой живот. — Этот ребенок никогда не займет твое место. Ты должен заботиться о Джонни, чтобы Джонни мог позаботиться о матери, когда она состарится.
Мальчик рассмеялся, когда почувствовал ладошкой, как его ударили изнутри материнского живота. А Куэйд, прислушившийся к разговору матери и сына, почувствовал, что у него пересохло во рту от мучительных воспоминаний, которым он старался не давать волю. Рука, державшая нож, застыла, и он увидел большую комнату, а в ней мальчика немного старше Джонни с шапкой в руке. Штаны у него были все в грязи, куртка порвана. А рядом стояла прекрасная женщина с золотистыми волосами и выговаривала ему:
— Куэйд Уилд, ты только посмотри на себя, — и она повертела его, чтобы получше разглядеть урон, нанесенный его одежде. — Очень плохо. Разве отец не предупреждал тебя, чтобы ты не гнал пони. Это опасно и для лошадки, и для тебя.
— Да, мама.
Мальчик, опустив голову, чертил носком ботинка замысловатый узор на толстом ковре. Женщина покачала головой:
— «Да, мама?» И это все, что ты можешь сказать?
— Я буду осторожнее, правда, мама, — и он обратил умоляющий взгляд на женщину. Она опять покачала головой.
— Не думай, что, если ты будешь на меня так смотреть, я отпущу тебя, — сказала она, убирая золотистый локон со щеки. — Или ты действительно будешь осторожнее, или я больше не разрешу тебе бывать на конюшне.
— Нет, мама! Нет!
— Да, — решительно произнесла она. — Придется запретить, иначе я боюсь потерять моего сына, — она опустилась перед ним на колени, и он словно оказался посреди зеленого шелкового озера. Ее прекрасное лицо было совсем рядом. Маленькие ручки взяли его руку и приложили ее к круглому животу. — Ты мой старший сын, Куэйд. И даже если опять родится сын, он никогда не сможет занять твое место. Будь осторожен, любимый, — попросила она. — Иначе кто же позаботится обо мне, когда я состарюсь?
Куэйд сжал руку. Он до сих пор чувствовал прикосновение к ладони крошечных ножек. Брат. Или сестра. Ребенок, однако, не успел родиться. И Маделина Уилд не дожила до старости. Не прошло и месяца, как не стало ни ее, ни отца.
Куэйд воткнул нож в землю и вскочил на ноги, повернувшись спиной к Клемми и Джонни. Ему понадобилось время, чтобы прогнать непрошенные воспоминания, и только потом он смог опять спокойно смотреть им в глаза и продолжать свою работу. Если Байярды и заметили в его поведении что-то странное, они все же не подали вида. Каждый занимался своим делом, стараясь сохранить как можно больше мяса и закапывая отходы, чтобы они не привели в лагерь охотников других зверей.
Закончили они только поздно ночью. Клемми и Джонни легли спать, а Куэйд и Джон Байярд сидели возле костра, делясь впечатлениями от своих путешествий.
— Не слышно об индейцах? — спросил Байярд.
— Нет, — ответил Куэйд Уилд, — вокруг Сили-Гроув тихо.
— А там, откуда ты пришел? — спросил Уилд.
Байярд расхохотался.
— Нет, если не считать тех, что рожает Клемми, — он похлопал Куэйда по колену. — Ужас, что творят банды с севера. Берут пленников и продают их французам… — Байярд набил трубку табаком и раскурил ее. — Хорошо отгоняет москитов, — он предложил трубку Куэйду, и тот принял ее, а Байярд стал набивать другую. — Но самое ужасное творится в Салеме. Ведьмы. Стоит сказать что-нибудь не так, и человека немедленно обвиняют в колдовстве, — он глубоко затянулся дымом. — Боюсь, охотники за ведьмами проливают человеческой крови больше, чем дикари.
Куэйд кивнул.
— Мужчине стыдно тратить на это время.
— Если приговор несправедливый, гибнет хорошая женщина, — он выпустил изо рта облачко дыма. — Нет, лучше скитаться в лесу, чем ждать суда в Салеме.
— Да, — согласился Куэйд.
Он помешал догорающие угли, положил еще несколько веток, и вспыхнувший вновь огонь сверкнул в глазах мужчин.
— Ты здесь останешься? — с надеждой спросил Байярд. Он был рад неожиданному знакомству с Куэйдом. — У нас с Клемми постоянный лагерь вверх по реке. Охота там хорошая.
— Нет, — Куэйд вытянул ноги и оперся о седло, — хочу забрать кое-что и вернуться в Сили-Гроув. Поживу там немного. Байярд ухмыльнулся:
— Держу пари, присмотрел себе юбку. Иначе ни один охотник не уходит из леса.
Красивая, верно?
— Да. Очень красивая.
Куэйд несколько раз затянулся, а потом рассказал Байярду о Глории Уоррен и сам удивился, как тянет его обратно в Сили-Гроув.
Джон Байярд хорошо понимал, что, если человеку хочется выговориться, не надо ему мешать. Он закрыл глаза, наслаждаясь покоем и хорошим табаком. Да и что он мог сказать? Не может же он отрицать, будто женщина не играет никакой роли в жизни мужчины.
Потом Куэйд закинул руки за голову и уставился в небо, усеянное множеством мерцающих звезд. Его мать очень любила смотреть на звезды, и не один вечер он провел с ней на балконе, повторяя названия созвездий. Орион с мечом, дубинкой и шкурой льва. Семь сестер. Покровители моряков небесные близнецы Кастор и Поллукс.
Почувствовав, что ему неудобно лежать, Куэйд передвинул седло, однако опять не нашел покоя. В конце концов он сообразил, что дело не в седле, а в нем самом. Индеанка Клемми и ее сынишка словно открыли потаенную дверцу в его душе, которую он долгие годы держал на запоре и уже не в первый раз подумал, что причина его нерешительности не только в нежелании расстаться с жизнью охотника. И Уоррен, и Джон Байярд так или иначе справились с этой проблемой.
Да, его останавливал страх, что слишком большое счастье непременно приведет к трагедии, как это случилось с его родителями. Они любили друг друга и любили его. И из-за своей любви они стали жертвами предательства и грабежа, расстались с жизнью, и он тоже лишился той прежней счастливой жизни. Однако Куэйд наконец все же решил, что ни за что не откажется от хотя бы нескольких лет счастья ради долгого и безрадостного существования.
При неярком свете костра Джон Байярд разглядел, что Куэйд улыбнулся. Тогда, решив не мешать человеку, он завернулся в одеяло и заснул.
Храп Байярда разбудил Куэйда. Он открыл глаза и опять увидел над собой звезды. Ему показалось, будто камень свалился у него с души. Он убил медведя и понял себя, понял причину своего мальчишеского страха. Теперь он знал, чего боялся на самом деле. Боялся полюбить кого-нибудь, после того как самые любимые люди были безжалостно отняты у него.
Куэйд набрал полную грудь воздуха. Еще никогда ему не дышалось так легко. Мужчина должен смело смотреть в лицо врагу, и на сей раз он тоже не изменит себе. Радуясь жизни, любви, своей удаче, он вытянул ноги, словно избавление от душевных пут дало ему и ощущение внешней свободы.
Короче говоря, он ощутил себя таким же свободным, как и звезды в небе. Да, с прошлым почти покончено. А когда он обнимет Глорию, то покончит с ним навсегда.
А в Сили-Гроув Сара, во второй раз явившись в дом Джосии Беллингема, испытывала столь сильное волнение, что едва не роняла иголку, которой зашивала манжет на одной из добротных, голландского полотна рубашек священника. Несколько раз ей пришлось останавливаться, чтобы перевести дух, иначе, как ей казалось, она могла бы лишиться чувств. Шелковый лоскут, который она прятала в кармане, казался ей тяжелее камня.
Она была одна в кабинете Беллингема. В доме было всего две комнаты. В другой он ел и спал. В кабинете стоял стол, на котором лежало несколько книг кроме Библии. Чернильницу она отодвинула в сторону, чтобы расположиться поудобнее. Рукописи лежали на полке. Это были трактаты и проповеди Беллингема. Священник в саду говорил с ее отцом. Иначе она не стала бы прерывать работу, которую должна была закончить в этот же день.
