В тебе моя жизнь... - Струк Марина (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Вон! Вон и еще раз вон! — отрывисто бросил он, и дворецкий поспешил убраться вон из столовой, где ясно чувствовала надвигающаяся ссора.
— Ты не можешь выгнать его, Анатоль! — вдруг вскинулась Катиш, отставив чашку в сторону. — Ты должен выслушать его.
— Неужели? — поднял одну бровь Анатоль и вдруг потянулся за булкой, хотя уже закончил завтрак, принялся намазывать на нее джем. — Я должен?
— Он прибыл сюда по личному вопросу, и я настаиваю на том, чтобы ты его выслушал, — не унималась Катиш. Марина же сидела молча, наблюдая за тем, как медленно разрастается ярость в супруге. Неужели Катиш не понимает, что брат доведен до точки, и ей следует оставить его на время в покое, не давить на него? Признаться по правде, Марина видела Анатоля в такой ярости всего один раз — когда он был так предательски спокоен и тих — в их первую брачную ночь. И сейчас ей стало страшно от того, что может произойти сейчас здесь, страшно так, что затряслись руки, но она нашла в себе силы остаться. Ведь уйди она сейчас, в столовую не зайдет никто из слуг, что бы тут ни происходило.
— Быть может, вам следует обсудить этот вопрос позднее? — мягко, стараясь не выдать голосом свою дрожь, предложила Марина, но Анатоль оборвал ее, откусывая большой кусок булки.
— Нет уж, мы выясним это здесь и сейчас, — проговорил он с набитым ртом, и Марина поняла, что дело совсем плохо, раз уж он пренебрег манерами и собственным воспитанием. — Раз и навсегда мы решим. Никогда! Никогда! Не сметь даже говорить об этом со мной более! — проревел он, когда прожевал кусок булки. — Ты никогда не станешь его женой! Никогда!
— Я уже стала ею, — вдруг запальчиво выкрикнула Катиш, и Марина помертвела от ужаса.
О Боже! Боже! Боже! Сделай так, чтобы ничего этого не было! Чтобы Катиш не произносила этих слов, а Анатоль не слышал их.
Но Господь был глух к ее мольбам. И эти слова были все же произнесены, судя по тому, как яростно прищурил глаза Анатоль, как побледнела Катиш, заметив в них неприкрытый ничем бешеный гнев.
— Поистине это становится дурным тоном в нашей семье, — медленно проговорил Анатоль таким тоном, что у женщин кровь застыла в жилах. — Будто зараза распространяется в воздухе. Не иначе. Это болезнь такая? Сначала вы, мадам, затем ваша сестра. Теперь вот Катерина Михайловна утверждает, что венчалась с этим… этим… даже слово допустимое при моих глубокоуважаемых дамах не могу подобрать! Где и когда, моя милая, ты пошла под венец?
Слова были сказаны предательски вкрадчивым и спокойным тоном, но они хлестали, будто кнут сидевших за столом. Катиш несмело подняла глаза на брата, едва сдерживая рыдание, что так и норовило сорваться с губ.
— Я пока не венчана с ним.
— Тогда что означают ваши слова, сударыня? — Марина вздрогнула от той жуткой улыбки, в которую раздвинулись губы Анатоля, а Катиш вдруг разрыдалась, закрывая лицо руками, испугавшись реакции брата, впервые осознав, что натворила. Они ничего не произнесла в ответ, и Анатоль, безуспешно пытаясь дождаться его отвел взгляд от сестры. А потом вдруг резко, перепугав до смерти Марину, со всего размаху всадил нож, что держал в руке в столешницу. Разумеется, он не смог вонзить его глубоко — нож был столовый, с закругленным концом лезвия, но по тому, как порвалась скатерть и по выбоине в дереве, видневшейся в прореху, Марина поняла, что удар была довольно силен.
Затем он отбросил приборы в сторону и, быстро, с шумом отодвинув стул, вышел из-за стола и шагнул к Катиш. Он подошел к ней и положил свои ладони на ее голову, видимо, легко сжал ее, так как Катиш отняла руки от лица, и Марина увидела в ее глазах ужас, ничем не прикрытый страх перед братом.
— Что означают ваши слова, сударыня? — снова вкрадчиво повторил Анатоль, усиливая зажим. Катиш стало больно, она прямо выгнулась на стуле вслед рукам брата, сжимающим ее голову, но не произнесла ни слова. Анатоль сдавил во второй раз и снова задал свой вопрос, и Марина вскочила из-за стола, подбежала к ним.
— Умоляю тебя, дорогой, — она попыталась отнять его ладони от головы Катиш, но безрезультатно. — Умоляю!
— Отойди! — глухо сказал Анатоль жене, не отрывая взгляда от какой-то точки на противоположной стене столовой, куда по-прежнему был направлен его обманчиво хладнокровный взгляд. — Уйди лучше прочь, ибо я не ручаюсь!
— Нет, отпусти ее! — дерзко покачала головой Марина и схватилась снова за его локоть, пытаясь отнять его руку от головы сестры. Тем временем, Анатоль в очередной раз сдавил, и Катиш завизжала во весь голос, а потом заверещала тонко, наполняя душу Марины таким ужасом при своих словах, коего она испытывала уже давно:
— Я ездила к нему на квартиру! На квартиру! Я была с ним!
Анатоль тут же отпустил ее и резко сорвался с места, при этом едва не сбив Марину с ног, стоявшую у него на пути к дверям столовой и по-прежнему удерживающую его локоть. Она еле выправилась, ухватившись за стул, и сейчас стояла, устремив взгляд в окно сквозь легкие занавеси. Будто окаменела, стояла. Хотя это и было правдой — слова Катиш заставили ее помертветь, ведь они несли в себе потерю того, что таким трудом было построено Мариной за последние месяцы — ее благоденствия, ее спокойствия, ее маленького уютного мирка.
Катиш же громко рыдала, упав головой на свои скрещенные руки на столе. С надрывом, протяжно, что так резало слух Марине сейчас.
— Что нынче будет? — вдруг повернула она свое покрасневшее от слез лицо к Марине. — Что будет?
— Будет смерть, — глухо отрезала та. Она не желала жалеть эту глупую девицу, принесшую в дом такую страшную беду. Хотела сделать ей больно, заставить понять, к каким последствиям привело ее неудержимое стремление к запретному. — Смерть. Умрет ваш брат или фон Шель. Кто-то из них, потому что такое не прощают, Катиш. Вы этого хотели? Этого?
Катиш вдруг в едином порыве спустилась со стула к ногам невестки, обхватила колени той сквозь юбки руками. Это было так неожиданно для золовки, что Марина даже не успела отстраниться.
— Умоляю вас, пойдите к брату! Умолите его не вызывать Николя! Умоляю вас! Я ведь просто хотела, чтобы Анатоль смирился с моим выбором, как смирились Мещерские!
Марина отшатнулась от нее, услышав это. Значит, Катиш все слышала тогда, когда Марина слушала последние светские сплетни из уст графини Строгановой. Слышала и придумала этот шаг, эту западню для своего брата, которая могла позволить ей пойти под венец с тем, кого сама выбрала. В которую сама же и угодила ныне.
— Вы сошли с ума, Катиш, — ответила ей Марина, пытаясь оторвать от себя руки золовки, но та вцепилась в ее юбки. — Негоже приписывать разным натурам и нравам одинаковые поступки и решения. Ваш брат никогда не уступит. Тем паче, теперь, когда вы попытались принудить его. Он скорее умрет, чем пойдет на это.
— Нет! Нет! — Катиш схватила руку Марины и поднесла ее к губам. — Умоляю вас! Умоляю!
Где-то в доме раздались крики, что-то глухо упало, и Марину вдруг повлекло туда, будто только она могла уберечь своего супруга ныне. Она хотела двинуться с места, но не смогла потому, как Катиш вцепилась в ее юбки смертельной хваткой. Не сумев оторвать ее ладони от ткани, не сумев вразумить ее тихими увещеваниями (хотя Марина и не очень старалась, всей душой стремясь прочь из этой столовой), Марина размахнулась и залепила рыдающей золовке оплеуху. Такую сильную, что заболела ладонь. С тайнам наслаждением в душе, в котором она не признается никому, только себе.
Катиш заверещала и отпустила невестку, прижав руки к щеке, ярко-красной от удара, а Марина, свободная в своих движениях, чуть ли не побежала прочь из комнаты, путаясь в юбках. В дверях она столкнулась с дворецким, что видно, спешил к ней.
— Барыня, ой, барыня! — запричитал он тихо. — Барин все крушит в своем кабинете. Не смог найти пистоли, вот и мечется, как безумный, простите, барыня. А давеча вон по улице бегал, искал кого-то… Ваше сиятельство, это что же то творится в нашем доме? И за что нам такие напасти-то?
