Двойное искушение - Додд Кристина (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
– Когда я вошла в детскую, старая няня сидела связанной в кресле, а девочки тем временем тянули концы веревки в разные стороны.
– Связанная… в кресле?!
Его секретарь оказался предателем, его младший брат стремился расторгнуть помолвку, а его дочь привязала к креслу свою няню. Да, еще Селеста… Пожалуй, слишком красивая, наблюдательная и энергичная.
– Пенелопа, зачем ты позволила Кики связать няню?
– Это была моя идея, – честно призналась Пенелопа. – Кики еще не умеет вязать узлы.
Трокмортон заметил в глазах дочери выражение… Как в этих случаях говорила его мать? «Если хочешь что-то провалить, поручи это Эллери. Если хочешь, чтобы дело было сделано как надо, доверь его Гаррику».
Нет, прежде такого выражения у своей дочери он не замечал. Трокмортон подтянул на коленях брюки, присел и строго сказал:
– Пенелопа Энн, вы должны дать слово, что никогда впредь не будете связывать свою няню.
– Но, папа, она сама виновата. Велела нам одеваться на прогулку, а когда мы принялись прыгать, велела прекратить, потому что у нее от этого болит голова. – Пенелопа, казалось, была уверена в своей правоте. – По-моему, этого было достаточно, чтобы связать ее.
– Связать няню только за то, что та не разрешила вам беситься?
– Но ты же сам научил меня вязать узлы, – захихикала Пенелопа.
Селеста тихо прыснула, прикрыв ладошкой рот, но Трокмортон сделал вид, что не слышит этого.
– Я научил тебя этому на тот случай, если на тебя вдруг нападут злые люди. Связывать можно только их, Пенелопа. – Он поднялся и сказал, обращаясь к Селесте: – Вот видите, какая у вас воспитанница.
Селеста посмотрела сначала на Пенелопу, затем на мистера Трокмортона.
– Значит, это вы научили дочь связывать людей?
– Я научил бы ее вышивать, но только сам не умею. А разве ваш отец не учил вас связывать людей?
– Нет. Он учил меня только подвязывать розы.
– Хм. Странно. – Он перевел взгляд на качели. – По-моему, настала чья-то очередь качаться.
– Пойдем, Пенелопа, твоя очередь, – сказала Селеста и повела Пенелопу к качелям.
Трокмортон ждал, что сейчас Кики закатит скандал, но та на удивление тихо и мирно слезла с качелей, уступая их Пенелопе. Та забралась на доску, а Патриция принялась раскачивать ее.
Теперь Селеста вернулась вместе с Кики.
Та, как всегда, лопотала что-то по-французски и не ответила на приветствие Трокмортона. Хоть бы раз она ответила… Впрочем, нужно набраться терпения. Ведь Кики, как и Пенелопа, осталась без матери и, очевидно, просто решила таким способом отгородиться от внешнего мира. Все это Трокмортон мог и понять, и объяснить, но мириться с этим ему было тяжеловато.
Кики тем временем махала руками и без умолку лепетала – по-французски, разумеется.
– Скажите, чтобы она впредь не смела никого связывать, – распорядился Трокмортон, обращаясь к Селесте.
– Уже.
– И она поняла?
– Конечно. – Селеста не добавила вслух, но подумала про себя: «Только едва ли послушается». – Она хочет, чтобы вы научили ее тоже вязать узлы.
Казалось, Селесте становится все труднее сохранять серьезное выражение лица. Трокмортон нахмурился.
– Очевидно, мастерство Пенелопы произвело на Кики очень сильное впечатление, – безмятежно заметила Селеста.
Трокмортон заколебался. С одной стороны, это не его дело – учить Кики, как завязывать узлы, но, с другой стороны, у него появляется такая отличная возможность…
– Я не могу учить ее этому по-французски.
Он внимательно следил за Кики и по румянцу, появившемуся у нее на щеках, догадался, что та поняла, о чем идет речь. Любознательность вступала в схватку с упрямством, и Трокмортон вместе с Селестой следили за этой борьбой.
Победило упрямство.
– Je ne parle pas Vanglais, – сказала Кики, адресуясь к Селесте.
– Кики сказала, что не понимает по-английски, – перевела Селеста.
– А я не говорю по-французски.
– Tres stupide, – сердито притопнула ножкой Кики.
– Неправда, поняла, – заметил Трокмортон.
– Любой человек умнее, чем он кажется, – сказала Селеста.
Трокмортон схватил ее за руку, оттащил в сторону от Кики и прошептал:
– Что вы говорили об этой девочке?
– О Кики? Кому? – удивилась Селеста.
– Всем, – ответил Трокмортон, указывая широким жестом вокруг себя.
– Ничего.
– Что значит – ничего? – вскипел Трокмортон. – Должны же вы были как-то объяснить ее появление!
Только теперь она поняла, что имеет в виду и чего так боится мистер Трокмортон.
– Я никому ничего не объясняла. Кики может быть подружкой Пенелопы или дочерью кого-либо из гостей. Она может быть двоюродной сестрой – ведь ваша родня по отцовской линии для всех остается загадкой. Заверяю вас, мистер Трокмортон, никому из ваших гостей нет никакого дела до происхождения Кики.
Ей удалось сделать то, что никогда не удавалось другим, – заставить Трокмортона почувствовать себя дураком.
– И поверьте, мистер Трокмортон, я никогда не стану использовать ребенка в качестве оружия.
Трокмортон испытывал стыд, а в его сердце с новой силой вспыхнули подозрения.
– Надеюсь, что это именно так, – сухо сказал он, но тут же вспомнил о своем намерении соблазнить Селесту и добавил: – Простите меня за излишнюю подозрительность.
Она чуть кивнула, принимая его извинения.
– Позвольте сказать вам еще кое-что, мистер Трокмортон. Сегодняшний вечер я намерена провести в детской и там же останусь ночевать.
Но Трокмортону уже надоело, что все идет не так, как он задумывал.
– Вечером вы должны быть на праздничном ужине.
– О, как это торжественно звучит – на праздничном ужине! Нет, я думаю, что для первого появления в свете чайного приема более чем достаточно.
У Трокмортона появилось чувство, что эта девушка сумела все прибрать к своим рукам – детей, гостей… его самого!
Он устал от Селесты, от того, что она то и дело пытается навязать ему свою волю. Но у нее это не пройдет.
– Я приставлю к девочкам горничных на то время, пока не найду для них двух опытных нянь.
– Отлично, но я полагаю, что и новым няням нужны будут какие-то гарантии личной безопасности. Я сама смогу дать им такие гарантии, но для этого нужно, чтобы какое-то время девочки жили под моим наблюдением и руководством.
Кики что-то залопотала, указывая рукой на качели.
– Сейчас, – ответила Селеста и добавила, обращаясь к Трокмортону: – А почему бы вам не поставить вторые качели?
– Вторые? – Челюсть мистера Трокмортона отвисла от удивления. Странно, но такая простая мысль до сих пор не приходила ему в голову.
– Тогда никому не придется ждать своей очереди. Разве приятно кому-нибудь знать, что его радость ограничена и контролируется кем-то другим?
Трокмортон молча уставился на Селесту. Она стояла на фоне цветущих кустов, словно портрет в рамке: с распущенными локонами, сияющими глазами, приоткрытыми полными губами… которые он целовал прошлой ночью. Поцелуй входил в планы Трокмортона, но он не мог отрицать, что это было просто восхитительно.
Селеста не годилась на роль соблазнительницы – она совсем не умела целоваться. Трокмортон помнил, как она стояла, прижавшись спиной к стене, не зная, куда ей девать руки. И целовалась, не разжимая губ. Только потом, когда он сам раскрыл их своим языком, она застонала. Именно тогда он стал целовать ее шею, желая распалить страсть девушки. И это ему удалось. Он помнил звуки, вырывавшиеся из горла Селесты, помнил запах ее кожи, вкус ее губ. Тогда ему самому вдруг захотелось потерять голову, покрыть поцелуями руки Селесты, ее грудь…
Той ночью рассудок взял верх. Он всегда брал верх над Гарриком Стенли Трокмортоном Третьим.
Очевидно, он смотрел на Селесту слишком долго, их молчание затянулось, и она, слегка покраснев, оглянулась и спросила:
– Что-то не так?
По голосу Селесты можно было заподозрить, что она прекрасно понимает все, что происходит с Трокмортоном, но не хочет, чтобы это было сказано вслух.
