В тебе моя жизнь... - Струк Марина (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗

Эта ее слепая убежденность в собственной вине за потерю ребенка, ее настрой нынешний заставили Анатоля сказать ей то, в чем он никогда не признался бы по собственной воле. Он понимал, что она сможет возненавидеть его за эти слова, но как по-иному изменить ее мнение о собственной вине в том, что случилось, он не знал.

— Я знаю это достоверно, — глухо ответил он. — Я тоже не хотел когда-то ребенка. Желал, чтобы его не было. Я представлял себе разные пути, как это могло произойти: твое падение, болезнь или что-то другое, — Марина вскинула голову при этих словах, но в этот раз Анатоль не стал ее задерживать, смело встретил ее взгляд. — Да, это правда. Я не хотел Элен. Я мечтал о том, чтобы ты скинула, не доносила до срока. Но этого не произошло, как видишь. И, слава Богу, что он не допустил этого. Потому как ныне не представляю своей жизни без нее, потому как полюбил ее, как собственное дитя. Так что не вини себя, мой ангел, в том, что случилось. Быть может, это за мой грех расплата была.

Марина вырвалась из его объятий, и Анатоль отпустил ее, понимая, что сейчас лучше не удерживать ее подле себя. Она сначала отошла к окну и долго смотрела на пустынную темную улицу, обхватив себя за плечи. Анатоль едва услышал ее, когда наконец заговорила, настолько тих был ее голос:

— Ты думаешь, что нет моей вины в горе, постигшем нас?

— Нет, мой ангел. Никто не виноват в том, что произошло. Такова воля Господня, — ответил ей Анатоль.

— А мой отец? А Агнешка? — настаивала Марина.

— Про потерю твоей няни думай лучше, что Господь оставил тебе Элен, ведь это ее жизнь была спасена Агнешкой. А что касается твоего отца, — Анатоль взглянул на лик Господа, что укоризненно смотрел на него с образов, освещенных тусклой лампадкой. Разве ложь во спасение — не благо? — Это был всего лишь небольшой приступ подагры, моя милая. Как обычно. Просто переохладился, вестимо, на охоте, ты ведь знаешь, Александр Васильевич так любит ее. Подержит ноги в тепле, диета лечебная, тем паче, скоро Пост, и поправит он свое здравие. Вот увидишь, мой ангел, все образуется.

Он медленно приблизился к ней, положил ей руку на плечо. Хотел прижать к себе, но Марина опередила его — вдруг развернулась и прильнула к его груди, словно ища утешение в его руках, в его объятиях. Анатоль сначала опешил от неожиданности, а потом прижал ее к своему телу, так крепко, что немного заболели руки, пряча свое лицо в ее волосах.

— Я осталась одна, — прошептала Марина в его плечо. — Совершенно одна. Ранее рядом всегда была Агнешка, которой я могла открыть все. Теперь же ее нет, она ушла… и я одна… Мне так одиноко… так одиноко.

— Ты не одна, — тихо ответил ей муж. — Я всегда буду рядом.

Но Марина, казалось, не слышала его. Она продолжала глухо шептать в его плечо, словно даже не сознавая, где находится и с кем.

— Она сказала, что все мои потери — это наказание. Расплата за мой грех.

— Господь милостив, мой ангел. Он не может карать так жестоко. Не думай об этом.

— Просто мой грех тяжек, — Она подняла голову и взглянула в его глаза. Анатоль понял, что она не видит его перед собой сейчас. Ей просто надо было выговориться, и она говорила о том, что ее гнетет, даже не сознавая в порыве исповеди, кто ее собеседник. — Я нарушила несколько заповедей и до сих пор не раскаялась в том. Я совершила …

Заслышав про заповедь, Анатоль вдруг почувствовал, словно его кто-то ударил прямо в солнечное плетение. Удар был настолько силен, что заставил его дыхание сбиться, а сердце тревожно сжаться в ожидании того, что сейчас она произнесет.

Сейчас она скажет это. Она скажет, и у него не будет обратной дороги. Анатоль смотрел на эту хрупкую шею, где неистово билась тонкая голубая венка, выдавая ее волнение. Он поднял руки и положил их на ее шею. Сейчас она произнесет эти страшные для него слова, и он сожмет свои ладони, перекрывая ей дыхание, уничтожая жизнь в этом прекрасном теле. Ярость совсем затмила его разум, бешеным ритмом стучала в висках, он не понимал уже, где находится, и громкий стук в дверь, ворвавшись в его сознание, едва не перепугал его до смерти.

— Ваше сиятельство, прибыли-с доктор, — раздался из-за двери голос горничной Марины, возвращая находившихся в комнате на грешную землю, прерывая исповедь Марины. Супруги отпрянули слегка друг от друга, ошеломленные этим невольным вторжением, а также тем, что едва оба не натворили.

— Проси! — громко крикнул Анатоль и прижал к себе жену, касаясь ее лба губами. О Господи! Сердце его колотилось, будто он пробежал не одну версту. Он был в ужасе от того, какие чувства вдруг захлестнули его всего мгновение назад, от того, что могло случиться, произнеси Марина те слова, что собиралась сказать.

Пока Марину осматривал доктор Арендт, Анатоль стоял у окна спальни и пытался собраться с мыслями, привести в порядок собственные чувства. Его руки мелко дрожали, и он подумал о том, что, видимо, и ему потребуются успокоительные капли, что сейчас капал в бокал воды доктор. Неужели она имела в виду седьмую библейскую заповедь [509]? Неужели именно эту? Но заповедей было несколько по ее словам. Какие именно, она имела в виду? Что хотела сказать?

— Вам нужен полный покой, ваше сиятельство, — проговорил за его спиной голос доктора, что вторгся так бесцеремонно в мысли Анатоля. — Свежий воздух, лечебная диета. Скоро Великий пост, так что я думаю, ни к чему говорить, что следует включать в пищу, а что нет. Вам нужны положительные эмоции, графиня, только положительные эмоции. И желательно сменить обстановку. Уезжайте из города, вот вам мой совет. Хорошо бы, конечно, на воды, но так быстро документы не выправить. Так что хотя бы езжайте пока в какое-нибудь тихое и уединенное место, подальше от городской суеты.

— Тихое и уединенное место, — повторила Марина, и у Анатоля вдруг сжалось сердце — до того печален и безжизнен он был. Он шагнул к кровати и склонился к жене, взял ее руку в свою ладонь.

— Благодарю вас, Николай Федорович, — проговорил он доктору, и тот склонил голову в поклоне, принимая его благодарность, а после попрощался с супругами и вышел из спальни, оставляя их одних. Анатоль протянул руку и ласково коснулся волос Марины, разметавшихся по подушке. Она не любила чепцов и не носила их, как делали это многие дамы их круга, и он обожал видеть это роскошное золото на белоснежных подушках.

— Я хочу попросить тебя, — вдруг сказала Марина, переводя затуманенный успокоительным взгляд с огня в камине на своего мужа. Глаза в глаза. — Я хочу попросить…

Пальцы Анатоля невольно сжались, сомкнувшись на одной из прядей. Зачем ты мучаешь меня, хотелось спросить ему, но он ничего не проговорил, лишь расправил пальцы и провел ими по щеке жены.

— Отпусти меня, — тихо прошептала она, и его сердце замерло на месте, а потом едва запустилось, медленнее, чем обычно разгоняя кровь по его жилам. Он вспомнил тот день, когда она просила о том же самом, правда, не здесь, не в спальне, а в соседнем кабинете.

Отпусти меня, просила тогда Марина, хочу уйти к нему, хочу быть с ним. А Анатоль удержал ее подле себя, подло удержал. Шантажом и угрозами. Он надеялся, что они сумеют построить свой собственный семейный рай. Но время шло, а рая так и не получилось. Они потеряли их дитя, его долгожданного наследника, что мог бы продолжить род Ворониных. А еще, судя по всему, Загорский преступил через десятую заповедь и все же возжелал его жену. А она уступила ему, забыв про свои клятвы, ведь те обещания, что она когда-то давала Сержу в простой сельской церквушке были для нее важнее, значимее. Так стоит ли удерживать ее рядом с собой отныне? Пусть это разобьет ему сердце, но зато принесет ей счастье, и она больше не будет плакать ночами. Никогда.

Анатоль прикоснулся губами к виску жены, готовый уже сказать ей, что он готов дать ей развод, чтобы она, пока не слишком поздно, соединила свою судьбу с тем, кого сама себе желает в мужья. Но тут Марина продолжила свою фразу, что начала несколько мгновений назад: