Выбираю любовь - Картленд Барбара (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Помолчав минуту, граф добавил:
– Вы знаете его отношение к этому предмету. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то из моих гостей поставил его величество в неудобное положение.
Леди Брэндон, опешив, промолчала, и у Виолы возникла отчаянная надежда, что ее мачеха оскорбится и они сейчас же покинут дом графа. Вряд ли мачеха потерпит, чтобы ей ставили такие условия!
Не дождавшись ответа, граф вкрадчиво произнес:
– Разумеется, ваша… сдержанность будет должным образом оценена мною, леди Брэндон.
Не приходилось сомневаться в скрытом смысле его слов. Леди Брэндон, встретившись с ним глазами, улыбнулась.
– А мы, со своей стороны, будем благодарны за вашу щедрость.
Было видно, что они прекрасно поняли друг друга. Затем граф обернулся к Виоле и уже собирался что-то сказать, как вдруг слуга объявил о прибытии следующего гостя. Это избавило ее – по крайней мере, на некоторое время – от необходимости выслушивать словоизлияния графа.
И вот теперь, сидя у себя в спальне и размышляя о приезде Рейберна Лайла, Виола чувствовала, что это тот спасательный круг, который поможет ей выбраться из поглотившей ее пучины.
– Он поможет мне! – твердила она. – Я уверена, что он найдет выход!.. Только он может придумать, как меня спасти…
В ее воспаленном воображении граф представал неким монстром, диким и ужасным. Виола так отчаянно его боялась, что порой ей казалось – она вот-вот сойдет с ума.
Причем было совершенно бесполезно пытаться убедить себя, что все это – плод ее богатой фантазии.
Виола была твердо убеждена, что на свете существуют люди абсолютно несовместимые. Возможно, эта взаимная антипатия уходит корнями в их предыдущую жизнь.
Они с отцом часто разговаривали на эту тему. Сэр Ричард однажды признался, что встречал в своей жизни людей, которые с первой минуты вызывали у него стойкую, хотя и абсолютно необъяснимую антипатию. Иногда ему приходилось общаться с ними по долгу службы, но этим контакты и ограничивались. Ничего общего с такими людьми у него не было и быть не могло.
«Папа наверняка бы меня понял, – с болью подумала Виола. – Если б он был жив, моя жизнь складывалась бы совсем иначе…»
Но отец уже давно умер, и теперь единственным человеком, к которому она могла обратиться в трудную минуту, был Рейберн Лайл…
Спустившись вместе с мачехой к обеду, Виола чувствовала – хотя это было весьма слабым утешением, – что в своем тюлевом платье на серебристом чехле она выглядит очень нарядно.
Пока Виола пересекала гостиную, Рейберн, внимательно наблюдавший за ней, сравнил девушку с некоей чудесной белой фиалкой, которая храбро распускает свои нежные цветки, невзирая на холод.
В глазах девушки читалось такое отчаяние, что у молодого человека возникло инстинктивное желание защитить ее, уберечь от всех неприятностей.
Такого чувства ему не доводилось испытывать еще ни к одной женщине. Да, по правде говоря, его прежние знакомые дамы вовсе и не нуждались в защите!
Им требовалось много других вещей, но что касается уверенности в себе, то эти светские львицы были преисполнены данным чувством сверх всякой меры и сверкали на общественном небосклоне подобно ярким кометам, сопровождаемым хвостом преданных поклонников.
Увидев Виолу, которая скромно стояла в сторонке и, в отличие от других дам, увешанных сверкающими драгоценностями, была одета очень неброско, Рейберн почувствовал внезапную потребность подойти узнать, что ее тревожит, и успокоить.
Впрочем, он тут же представил себе, какое выражение при этом появится на лицах всех присутствующих.
«Ну почему эта девушка, словно малое дитя, постоянно попадает в какие-то переделки? – неожиданно с досадой подумал Рейберн. – Пора бы ей повзрослеть!»
В то же время в глубине души он понимал, что как раз юность и трогательная беззащитность девушки очень привлекали его.
За обедом место Рейберна оказалось далеко от Виолы, на другом конце огромного стола, между двумя обворожительными замужними леди, которые тут же принялись напропалую кокетничать с ним.
Молодой человек был убежден, что они всеми силами стремятся завлечь его в свои сети, оттеснив Элоизу Давенпорт, а тот факт, что Рейберн приехал к графу без нее, позволял им надеяться на его будущую благосклонность.
Впрочем, это не мешало ему чрезвычайно ловко подыгрывать обеим дамам – в искусстве такого рода Рейберн был весьма искушен.
Но во время всего обеда его взгляд нет-нет да и падал на другой конец стола, где на фоне золотых канделябров и изысканных цветов в вазах из севрского фарфора виднелось милое личико Виолы.
Она вежливо и непринужденно разговаривала в течение вечера с обоими своими соседями.
Было совершенно очевидно, что они находят Виолу чрезвычайно милой, и не только глаза Рейберна Лайла были устремлены на нее.
Виола чувствовала, что сидящий напротив граф Кроксдейл не спускает с нее глаз – так же как в тот вечер, когда они были в театре.
Она старалась не смотреть на него, но этот взгляд словно притягивал. Казалось, что глаза графа проникают в самую глубину ее души, гипнотизируют помимо воли, и спрятаться от него нет никакой возможности.
Обед длился бесконечно, но вот наконец леди Эмили поднялась, давая понять, что дамам следует удалиться в соседнюю гостиную, чтобы оставить джентльменов за портвейном. Напоследок Виола бросила на Рейберна отчаянный взгляд – как самая младшая из присутствующих дам, она последней покидала обеденную залу.
В гостиной, куда перешли дамы, мгновенно началась обычная легкая, а порой и довольно язвительная болтовня, касающаяся в основном отсутствующих особ, в которой Виола не принимала никакого участия.
Но тут до ее слуха донеслись слова красивой леди, которая сказала, обращаясь к своей соседке:
– Я слышала, что вчера вечером наш хозяин был в театре с одной юной особой, к которой, как говорят, он питает весьма большой интерес. У Виолы перехватило дыхание.
– Интересно, кто бы это мог быть? – отозвалась вторая дама. – Впрочем, он всегда предпочитал молоденьких – что называется, прямо из колыбели!
Первая дама, язвительно рассмеявшись, добавила:
– Вы правы. Совершенно очевидно, что девиз графа в этих делах – «Чем девица моложе, тем легче ее одурачить».
– Да уж, только совсем юная особа способна не разобраться, что из себя представляет граф на самом деле!
И снова раздался язвительный, неприятный смех, который ранил даже сильнее, чем эти безжалостные слова. Спустя несколько минут к дамам присоединились джентльмены.
В углу гостиной слуги расставили карточные столы, и граф принялся рассаживать гостей вокруг них.
Рейберн, как бы невзначай приблизившись к Виоле, тихо спросил:
– Вы играете в пикет?
– Да, – ответила она.
– Тогда давайте сыграем.
И не успел хозяин дома сообразить, что происходит, как молодые люди уже сели за ближайший пустой стол.
Рейберн начал сдавать карты, когда к столу подошел граф Кроксдейл.
– Может быть, вы предпочитаете сыграть партию в бридж, Лайл? – довольно резко произнес он.
– Я с удовольствием это сделаю, но немного позже, – спокойно отозвался Рейберн. – А пока я должен выполнить обещание, данное мисс Брэндон. Она, говорят, большой специалист по пикету, и я торжественно поклялся ее обыграть!
– Я тоже с радостью сыграю с мисс Брэндон, – галантно произнес граф.
– Конечно! – пообещал Рейберн. – А пока вы могли бы вместо меня сыграть в бридж…
Было видно, что граф весьма недоволен тем, что ему приходится отказываться от своего плана, но поскольку Рейберн уже сдавал карты, ему ничего не оставалось делать, как присоединиться к другим гостям.
Держа в руке карты и делая вид, что внимательно изучает их, Рейберн тихо спросил:
– Что вас так расстроило?
– А как вы догадались? – шепотом поинтересовалась Виола.
– Начинаю распознавать симптомы, – ответил он.
Слова эти были произнесены с добродушной улыбкой. Услышав их, Виола мгновенно преобразилась – выражение отчаяния в ее глазах сменилось надеждой.
