Поверь в мечту - Дайер Дебра (читать книги без сокращений .TXT) 📗

Тут Тори обнаружила, что Спенс сидит рядом с ней на диване и обнимает ее за плечи. Это не годилось для леди позволять прикасаться к себе вот так… Но с другой стороны, если вспомнить, о чем она собирается его попросить, глупо отодвигаться, тем более что его прикосновение так приятно…

Она сидела неподвижно, сжав руки на коленях и опустив глаза в пол, поглощенная ощущением тепла и бьющей через край жизненной энергии, которая переполняла тело человека, сидевшего рядом. Как и в прошлый раз, его близость вызвала в ней непривычное волнение.

Через некоторое время Спенс, не выдержав, нарушил молчание:

– Мне всегда нравился шуршащий звук, с которым дождь стучит в окна.

Голос его звучал ласково. Тори поняла, что он пытается успокоить ее – как тогда Клер. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Кинкейдом. Он смотрел на нее с искренним участием и теплотой, и это немного ослабило тревогу, терзавшую ее сердце. Он должен понять, не может не понять…

– У нас, оказывается, есть нечто общее… – храбро начала она.

– Это вас немного пугает, да? – Он усмехнулся.

– Я прошу извинить меня за мое поведение. – Тори вновь опустила глаза. – Теперь я понимаю, что вы просто хотели мне помочь.

– Я по-прежнему пытаюсь вам помочь. – Рука Спенса все еще обнимала плечи Тори. – Если я могу что-то сделать для вас – просто скажите мне об этом.

Он такой сильный, такой уверенный в себе – как раз это и нужно было ей сейчас, чтобы решить ее проблемы.

– Мистер Кинкейд, я в весьма затруднительном положении. – Она не осмеливалась поднять на него взгляд и по-прежнему смотрела на свои руки, сжатые на коленях так, что побелели костяшки пальцев.

– И это имеет отношение к Хейуарду, – скорее утвердительно, чем вопросительно продолжил Спенсер.

Тори кивнула.

– Я могу помочь?

Тори было очень трудно заставить себя сказать ему об этом. Гордость боролась в ней с инстинктом самосохранения. Наконец она решилась.

– Да. Я думаю, вы можете мне помочь. Если захотите. Но захотите ли вы?

– Скажите, каково ваше желание, и я исполню его незамедлительно.

Тори подавила остатки гордости, проглотила комок в горле и, глубоко вздохнув, выпалила:

– Мистер Кинкейд, не могли бы вы жениться на мне? – Ей казалось, что ужасные слова прозвучали оглушительно громко, но на самом деле голос ее был чуть слышнее шуршания дождя за окном.

Рука Спенсера, по-прежнему лежавшая на ее плече, вдруг потеряла свою мягкость. Мышцы напряглись и приобрели твердость и вес стальной балки. Тори взглянула в лицо Кинкейду. Он таращился на нее во все глаза, даже приоткрыв от удивления рот.

– Ну, вам не обязательно быть женатым на мне всю жизнь, – торопливо заверила она его, надеясь хоть как-то прояснить ситуацию. – Я не сомневаюсь, что мы проведем в браке совсем немного времени, а потом вы дадите мне развод и будете жить своей жизнью. – Боже, кажется, она все окончательно испортила.

– Мне кажется, я чего-то не понял, – растерянно протянул Спенс.

Тори собралась с духом и постаралась изложить все предельно ясно и коротко:

– Мистер Кинкейд, мой отец поставил мне условие: если в течение двух месяцев я не найду себе мужа, он лишит меня наследства. Он… Он очень хочет, чтобы я родила ему внука, а каким образом я это сделаю… ему безразлично.

Спенс медленно убрал руку, и Тори вдруг стало холодно и очень неуютно. Он смотрел на нее так, словно видел ее впервые.

– Так вам нужен… жеребец? Производитель?

– Мистер Кинкейд! Мне нужен ребенок!

Несколько секунд он задумчиво смотрел на Тори, которая все сильнее заливалась румянцем и чувствовала себя все отвратительнее.

– А почему я? Почему не Хейуард? – спросил он наконец.

– Вам не нужны деньги моего отца, а потому нет и причины, по которой вы бы захотели сохранить наши отношения после… после того, как мой отец получит долгожданного наследника. А Хейуард обезумел от желания добраться до состояния отца.

– Понятно. Вы хотите, чтобы наши отношения закончились сразу после того, как я осеменю вас?

Тори возмущенно выпрямилась.

– Вы сумели изложить мою мысль предельно ясно, – язвительно произнесла она.

– Знаете, мисс Грейнджер, вы можете счесть меня до смешного старомодным, но я всегда считал, что люди должны вступать в брак по любви.

Тори переплела пальцы и прижала руки к груди. Боже, какое унижение…

– Любовь бывает только в сказках, – отчеканила она.

– Я до сих пор верю в сказки.

«Господи, помоги мне, ведь я тоже верю в сказки», – мысленно взмолилась Тори.

– Мистер Кинкейд, я не прошу вас всю жизнь сохранять брак, в котором нет любви. Как только я получу ребенка, каждый из нас пойдет своим путем. Клянусь, мы разведемся по первому же вашему требованию.

Голос Тори невольно упал до шепота на слове «разведемся». Подобные речи не для леди. Если бы Лилиан услышала ее сейчас…

Кинкейд уставился в окно, бормоча что-то про себя – по-видимому, это были выражения, недостойные джентльмена. Руки его сжались в кулаки, и когда он наконец взглянул на Тори, та вздрогнула, увидев в его глазах гнев и обиду.

– А если я не потребую развода?

Тори покачала головой. К чему этот глупый вопрос? Спенсер Кинкейд не тот человек, который захочет жениться на ней… по-настоящему.

– Я не могу рассматривать этот вариант, раз вы не влюблены в меня, – просто ответила она.

– А если окажется, что я влюблен? – Голос звучал обманчиво спокойно, но Тори заметила, что он напряжен и на шее его бешено бьется голубая жилка.

«Если бы вы были влюблены, то и предложение исходило бы от вас», – чуть не сказала она. Ах, если бы… Но нельзя цепляться за глупую мечту, особенно сейчас. Но мечта не желала умирать – она рвала на части сердце Тори, когда она пробормотала:

– Тогда мне не пришлось бы просить вас…

– Ах вот как! Значит, гораздо проще попросить человека, который вас не любит, чтобы он женился на вас?

– Мистер Кинкейд, вы сказали, что обязаны мне жизнью и сделаете что угодно…

– Я не говорил, что готов выступить в роли племенного жеребца! – Спенс вскочил на ноги. Челюсть его агрессивно выпятилась, глаза горели яростью.

Тори медленно встала с дивана, стараясь унять дрожь в коленях. Так, спину держать прямо. Слезы сглотнуть – она не может пасть так низко, чтобы разреветься на глазах у этого человека.

– Мне следовало знать, что вы не из тех, кто держит свое слово, как присуще человеку чести, – холодно бросила она.

– При чем здесь моя честь? – Спенс повернулся к ней спиной и уставился в пылающий камин невидящим взглядом.

– Просто я надеялась, что вы захотите мне помочь… Но я ошиблась.

Держа голову высоко, как и подобает леди, она пересекла темно-зеленый с золотом ковер и взялась за бронзовую дверную ручку. Она сумеет справиться без него! Ей не нужна его помощь, повторяла про себя Тори, надеясь ощутить уверенность, которой не испытывала. Она найдет другой выход. Но какой? Нельзя терять надежду – у нее еще почти два месяца, и она что-нибудь придумает.

Спенс стоял, глядя на языки пламени и прислушиваясь к шуршанию юбок. Вот дверь закрылась за Тори, и он, тяжело вздохнув, прислонился лбом к прохладному мрамору. Как он мог так ошибиться?!

Должно быть, он просто самонадеянный, самовлюбленный болван, который вообразил, что нравится ей. Да он был уверен, что Виктория Грейнджер если еще и не влюблена, то уж точно к нему неравнодушна. А вдруг это потому, что он не заметил, как влюбился сам?

– Черт бы побрал этих женщин с их фокусами! – буркнул Спенс, возвращаясь к столу. Усевшись, он взял в руки бумаги, но глаза лишь скользили по строчкам, и смысл написанного безнадежно ускользал. Честь! Надо же, она осмелилась обвинить его в бесчестье, предложив стать производителем! К черту!

Спенс отшвырнул бумаги, встал, потянулся и подошел к окну. Дождь по-прежнему заливал стекла. Семью этажами ниже по унылой и мокрой улице спешили люди, цепляясь за огромные зонты в надежде спастись от проливного дождя. А дальше простиралось серое, почти черное бурлящее море. Кинкейд разглядывал улицу внизу до тех пор, пока не поймал себя на том, что выискивает в толпе одну единственную женскую фигурку. Что она будет делать теперь? Выйдет замуж за Хейуарда? Почему-то мысль об этом вызвала новый всплеск ярости. Но почему? Какого черта это должно его волновать? Спенс вернулся за стол и вновь принялся разбирать корреспонденцию. Обычно это отнимало у него не больше часа, но сегодня он никак не мог сосредоточиться на бумагах. Три часа спустя, когда он маялся над очередным письмом, дверь распахнулась, и вошел Алан в вечернем костюме. Серебристый шелковый цилиндр он держал в руке, а на губах его играла беззаботная улыбка человека, у которого нет ни одной проблемы.