Священные кошки Нила - О'Нил Кэтрин (прочитать книгу .txt) 📗
Центр города оказался настоящим уголком Англии – мощенные по-английски площади, английские вывески и толпы туристов-англичан, бесцельно кружащихся на тесных улочках. Прямо у стен домов дремали сонные арабы с неизменной потухшей сигареткой в углу рта. Арабские женщины, одетые в черное, с закрытыми лицами, лавировали между прохожими, неся на головах корзины с фруктами и зеленью. Босоногие кричащие дети сновали под ногами, предлагая купить сигареты или шоколад. На каждом углу хитро улыбались торговцы, предлагая туристам фальшивые «древности», сделанные ими накануне, – статуэтки, миниатюрные копии пирамид, дешевые украшения из дутого серебра. Горячий воздух был пропитан запахом незнакомых специй, пылью и дымом жаровен, на которых готовили мясо. И повсюду – на станциях и в туалетах, в магазинах и просто на улице – слышалось одно только слово: «Бакшиш». Его нужно было платить арабам буквально за все – за то, что вам помогут погрузить чемодан, за то, что подзовут экипаж, за то, что откроют дверцу коляски. Казалось, вся жизнь обитателей Каира посвящена одной только цели: получить желанный бакшиш. Не чурались бакшиша, кстати сказать, и белые чиновники, и попробуй только не дать им денег – с места не стронешься!
К тому времени, когда были закончены все формальности и поезд, тяжело дыша, выбрался из Каира и покатил, постукивая на стыках, к Гизе, Диана была уже полностью измотана – и физически, и еще сильнее – морально. Ей казалось, что все ее мечты о Египте лопнули, словно мыльный пузырь.
А вот Джек, похоже, чувствовал себя здесь как дома. Он не страдал от жары, он постоянно улыбался, щедро раздавая налево и направо мелкие монеты. И позже, уже когда они ехали в дилижансе, он не уставал приветственно махать рукой стоящим вдоль обочин оборванцам, кричавшим «Добро пожаловать в Египет!» и, разумеется, клянчившим все тот же бакшиш.
Диана подумала о том, что так может выглядеть человек, вернувшийся домой после долгой разлуки.
Разумеется, он заметил разочарование, написанное на лице Дианы, и не раз повторял ей:
– Твой Египет тоже здесь, Диана. Потерпи немного, увидишь и его.
И вот наконец она увидела то, что и в самом деле было ее Египтом.
Диана не сводила глаз с верхушки Большой Пирамиды до того самого момента, когда дилижанс остановился возле подъезда «Мена Хауса». Это здание изначально было дворцом – его построили в 1860 году к приезду в Египет французской императрицы Евгении. Позже в нем открыли гостиницу, одну из самых лучших в стране, с видом на знаменитые пирамиды. Возможность полюбоваться этим чудом света постоянно привлекала сюда толпы туристов, и потому в «Мена Хаусе» не знали мертвых сезонов, он был переполнен круглый год.
Первым желанием Дианы было поскорее подняться в номер, умыться холодной водой и бегом – к пирамидам. Разве можно ждать, разве можно откладывать такое свидание?
Однако стоило им с Джеком войти в холл гостиницы, как они оказались в окружении плотной толпы людей, одетых в европейские светлые костюмы из тонкой ткани, но с восточными тюбетейками на головах. В руках у них Диана увидела раскрытые блокноты и догадалась, что это местные журналисты. Так оно и оказалось на самом деле. Все они дружно накинулись на Джека, крича на разные голоса:
– Мистер Резерфорд? Это вы?
– Несколько слов для «Египет дейли мейл», сэр!
– Мистер Резерфорд, я из «Миддл истерн таймс»!
Они наперебой сыпали названиями своих газет – «Каир экспресс», «Нил дейли», «Дельта диспетч»...
«Ну, хватит с меня! « – подумала Диана, которую бесцеремонно оттеснили в сторону.
Репортеры ей успели надоесть еще на корабле. Отправляясь из Англии, они с Джеком мечтали о том, что проведут две недели в тишине и покое, пока их пароход будет идти через Гибралтар и дальше, вдоль северного побережья Африки, но куда там! Джека узнали еще в Портсмуте. Он тут же оказался в центре внимания. Его наперебой расспрашивали о прошлых путешествиях, о том, куда он направляется сейчас, кормили и поили самым лучшим, что только имелось в распоряжении корабельного кока. У Дианы не было даже минутки, чтобы поговорить с ним наедине. Конечно, она знала, что Джек достаточно известная фигура в Лондоне, но чтобы до такой степени?! Но самым неприятным для нее было видеть, как Джек купается в лучах своей славы – грошовой славы, по мнению Дианы. Неужели он предал их любовь ради этой мишуры?
Путешествие было испорчено. На пристани в Александрии Джека снова окружили репортеры местных газетенок, и снова послышались те же вопросы: что привело в их страну знаменитого путешественника и археолога, каковы его дальнейшие планы? Похоже было на то, что Джека в Египте воспринимают чуть ли не как национального героя. И вот опять:
– Мистер Резерфорд, сэр, все хотят знать, что на сей раз привело в нашу страну знаменитого открывателя кладов!
Джек, как всегда, держался с репортерами легко, рассыпая улыбки и ничего не говоря по существу.
– Пирамиды, мой друг, что же еще? Я приехал сюда просто как турист, посмотреть на это чудо света! И ничего больше!
– Мы еще не забыли о вашей последней экспедиции в Александрию! – выкрикнул другой голос. – Будет ли нынешняя ваша экспедиция такой же многообещающей?
– Я уже сказал вам, джентльмены, что на сей раз – никаких экспедиций. Я приехал сюда для того, чтобы показать моей подруге, мисс Алленби, тот Египет, который я так люблю.
– Трудно поверить в это, – возразил молодой репортер, покусывая кончик карандаша. – Скажите честно, вас наняло Берлинское общество для раскопок в Долине фараонов? Там, говорят, сохранилось множество нетронутых гробниц!
– Увы, дружище, должен вас разочаровать. К раскопкам Берлинского археологического общества я не имею ни малейшего отношения. Все, что им удастся найти, они найдут без моего участия.
«Хватит, хватит! « – повторяла себе Диана. Она отошла в сторону, на открытую террасу, где в чинном молчании пили чай туристы, прибывшие из Англии. На Джека она решила махнуть рукой. Пусть разбирается сам. Перед нею словно из-под земли вырос официант, поздравил с прибытием и поднес ей алую нильскую розу и стакан вина. Диана пригубила, и египетское вино показалось ей слегка горьковатым на вкус. Больше похоже на грейпфрутовый сок, чем на вино. Допив вино, она отправилась наверх и, заплатив неизбежный бакшиш коридорному, попала наконец в свой номер.
Осмотревшись, Диана с огорчением обнаружила, что окна ее комнаты выходят во двор. Из них не было видно пирамид, к которым она так стремилась. «Продолжаются мои маленькие неприятности», – со вздохом подумала она, снимая шляпку и пропылившуюся накидку. Диана прошла в ванную и с наслаждением умылась холодной водой, нещадно промочив при этом свое тонкое платье. На потолке лениво вращались лопасти электрического вентиля гора, создавая иллюзию прохлады. И тут – то ли от усталости, то ли от выпитого вина – ей вдруг расхотелось переодеваться, расхотелось выходить назад на улицу под палящее африканское солнце.
Вместо этого Диана решила ненадолго прилечь и отдохнуть. Так она и сделала, вытянувшись на кровати и думая о Джеке, воюющем сейчас с репортерами. «Любимец местной прессы! – с неприязнью подумала она. – Попробуй тут сохранить что-нибудь в тайне!» Затем ее мысли обратились к Египту – стране, от свидания с которой она так много ждала, но которая пока что оказалась совершенно непохожей на то, о чем она так долго мечтала.
Лопасти вентилятора мерно вращались, навевая дремоту. Перед слипающимися глазами Дианы поплыло загорелое, улыбающееся лицо Джека, и она вдруг ощутила себя снова маленькой влюбленной девочкой на зеленом лугу – такой счастливой, такой беззаботной... А пчелы все гудят и гудят...
Проснулась она от стука в дверь, открыла глаза и не сразу сообразила, где она находится. Джек открыл дверь, не дожидаясь приглашения, и вошел в комнату, держа в руке пачку писем. Вот теперь Диана вспомнила все.
Джек остановился на пороге, посмотрел на Диану, задержал взгляд на ее груди. Она опустила глаза и увидела, что влажное платье плотно облепило тело, и сквозь тонкую, почти прозрачную ткань прекрасно видна грудь с выступающими затвердевшими темными сосками. Диане казалось, что сон ее продолжается и она no-прежнему видит перед собой рыцаря своей мечты, в которого она так сильно была влюблена когда-то.
