Роузлинд (Хмельная мечта) - Джеллис Роберта (книги хорошего качества .txt) 📗
– Ах, значит, Вы имеете в виду, – не успокаивалась Элинор, – что я должна дать отчет за каждую мессу, которую я служила за упокой души моего дедушки и которая не была указана в его завещании? Или же я должна объяснить Вам, почему я выбрала на траур парчу, а не другую ткань?
– Конечно, нет! – загремел выведенный из себя Саймон.
Он уловил какое-то движение за оконными проемами сзади себя, но даже не обернулся. Рыцарь не был вооружен, только нож для разделки мяса висел на поясе. В разгар яростного спора Саймону было не до того, чтобы опасаться за свою жизнь. Когда он был юстициарием (Верховным судьей и наместником короля), он получил столько же шрамов от предательских попыток убить его, сколько на полях сражений. Но там, где открыто бушует ярость, нет места предательству и ударам из-за угла.
– Так, когда же, милый гость, мы начнем отчет? – ехидничала Элинор. – Не соблаговолите ли назначить время? Скажите, когда я должна буду отчитаться перед Вами за то, что купила четыре пары туфель вместо двух?
– Да заказывайте хоть четыреста пар! – прорычал Саймон.– Меня это не волнует.
Он чувствовал, что спор перерастает в перебранку, не достойную рыцаря и мужчины, но не видел способа, как прекратить ее. Он постарался взять себя в руки:
– Я просто прослежу за тем, чтобы впредь Вы не поступали так. А то, что Вы делали до того дня и часа, как я стал королевским опекуном, меня, поверьте, не касается!
– Тогда почему Вы, как шпион, без моего ведома суете свой нос в мои траты за последние два года? – саркастически спросила Элинор.
Если бы слова могли разить наповал, Саймон уже наверняка бы был бездыханным. Да и так он потерял дар речи от обиды, железным обручем сжавшей сердце. Он же хотел защитить Элинор – эту… эту злюку, которая нуждалась в чьей-либо защите не больше кобры или разъяренной тигрицы.
Когда же рыцарь с трудом подобрал слова для достойной отповеди, фурия на его глазах внезапно вновь преобразилась в невинное создание.
– Давайте прекратим эту перепалку, – умоляюще сказала Элинор, слеза предательски блеснула в ее ресницах.– Я ни на йоту не хочу умалять Вашу власть, мой господин. Ваше право и Ваш долг знать, что приносят поместья и…– она чуть всхлипнула, – сколько можно оставить на пропитание мне и моим людям.
– Прошу Вас не возлагать на меня вину за эти траты, возможно, я и была мотовкой до получения вердикта короля, ну… и еще две недели… Я прошу Вас оставить мне самую малость, и Вы вольны распоряжаться всем остальным, как Вам будет угодно.
На мгновение Саймон потерял дар речи:
– Оставить Вам самую малость? Да кто собирается лишить Вас принадлежащего Вам? – угрожающе спросил он, но уже более спокойно.
– Смею надеяться, что никто, по крайней мере, здесь, – ответствовала Элинор.– Я только хочу знать, что принадлежит мне, а что – кесарю. Сейчас в моем сундуке лежат пять фунтов, собранные на мессу. Могу ли я передать их церкви или принести их Вам?
– Вы подозреваете меня в намерении Вас ограбить? – задохнулся от возмущения Саймон.
– Конечно, нет, мой повелитель, – поспешно воскликнула Элинор. Она вовсе не хотела, чтобы королевского опекуна хватила кондрашка прямо на ее глазах и в ее замке. Судя же по багровому лицу Саймона, подобный исход был близок.
– Объясните внятно, кому принадлежит рента, собранная до указа короля, – мне или английской казне?
– Объяснить внятно! А Ваши вопросы внятны? Соломенные куклы! Кормилицы! Пять фунтов на мессу! – в бессильной ярости, выскочив из-за стола, Саймон всей своей громадной фигурой надвинулся на хрупкую Элинор, сжимая и разжимая кулачищи. Казалось, еще мгновение – и он переломит ее, как тростинку!
Увы! Этот прием не сработал! Элинор привыкла к тому, что в ее присутствии мужчины почтительно вставали, да и рост рыцаря не произвел на нее особого впечатления. Она казалась несколько озадаченной реакцией рыцаря – и не более того!
Постепенно к Саймону возвращалась способность рассуждать здраво. Багрянец начал сходить с лица, глаза перестали метать молнии. Выразительные, дымчато-серого цвета, они светились печалью.
– Вы сделали это нарочно? – спросил он мягко, и голос чуть дрогнул.
Этот цветок, это невинное дитя, эта… ядовитая змея! Эта фурия умышленно вывела его из себя!
– Конечно! – быстро согласилась Элинор.– Мне хотелось знать, за что нужно отчитываться.
– Нет, я имею в виду не Ваши вопросы. Вы разозлили меня умышленно. Почему?
Элинор снизу вверх посмотрела на Саймона. Длинные пушистые черные ресницы смущенно взметнулись:
– Согласитесь, если я поступила так с умыслом, будет глупо сказать Вам, почему, разве не так?
Она немного помолчала:
– Поверьте, я не собиралась приводить Вас в ярость. Я сама была рассержена тем, что Вы так напугали брата Филиппа. Он ведь не от мира сего.
– Я понял это, но поздно. Извините, но я уже был по горло сыт тупостью Ваших старост и управляющих. Мне показалось, брат Филипп дудит в ту же дудку. Кстати, Вы не разъясните мне причину этой притворной тупости?
– Это было сделано назло Вам, – быстро отвечала Элинор.– Не скрою, по моему приказу. Ваше право и долг – осмотреть земли и опросить людей, но Вы отправились без меня. Это обидно! Мне захотелось продемонстрировать Вам, как мои люди любят меня и подчиняются мне. Умоляю, не наказывайте их! Но никто не солгал Вам. Это я запретила.
– Действительно, – Саймон покачал головой. – Как можно солгать, когда тебе отшибло память! Старая уловка, но я стреляный воробей, и меня на такой мякине не провести. Но Вы не ответили на мой вопрос, возможно, вначале у Вас и не было намерения разъярить меня, но Вы это сделали! И сделали сознательно. Почему?
Саймон наблюдал за Элинор. Еще ни один мужчина не отважился поступить так, как это хрупкое дитя!
Глухой звук снаружи заставил его отвести взгляд от Элинор. Он увидел шеренги молчаливых зрителей. И если кое-кто из челяди ретировался под его грозным взглядом, то сэр Андрэ и сэр Джон не шевельнулись.
Саймон провел рукой по лицу, а Элинор быстро обернулась:
– Кто вас звал? Что вы здесь делаете? – гневно спросила она.
Сэр Андрэ выступил вперед и, жестом показав на челядь, ответил:
– Они опасались, моя госпожа, что Вам грозит опасность, и позвали нас…
– А вы тоже подумали, что леди Элинор нуждается в защите? – бесцветным голосом спросил Саймон.
Сэр Джон неловко откашлялся. Сэр Андрэ пожал плечами и поспешно продолжил:
– Мой господин, всем известно, что Вы – истинный рыцарь. Однако мы прекрасно знаем, мой господин: даже у святого при общении с леди Элинор может возникнуть желание убить ее – сам был на грани этого… Я подумал, если она зайдет слишком далеко, мне по праву старого слуги придется успокоить ее. Я знаю, как с ней обращаться, и уже привык к ее вспышкам.
Чувствуя прерывистое дыхание своей прекрасной мучительницы, Саймон мрачно ухмыльнулся:
– Привыкли? Тогда убедите ее дать разумный ответ на разумный вопрос.
О, как несладко придется тому болвану, который из лучших побуждений позвал вассалов, как только Элинор доберется до него! А сейчас она не могла приказать уйти сэру Андрэ и сэру Джону. Если они подчинятся, это будет открытым оскорблением сэру Саймону лично. Его власть королевского опекуна будет поставлена под сомнение. Если же они останутся, будет поколеблен собственный авторитет Элинор. К тому же в присутствии своих вассалов она не сможет ответить на вопрос сэра Саймона и будет выглядеть злой и упрямой дурой.
Она вспомнила поучения бабушки: для мужчин самое главное – гордость и честь, а женщине не надлежит дразнить их. Элинор дотронулась до Саймона.
– Прошу Вас не позорить меня перед моими вассалами, – мягко попросила она.– Прикажите им уйти, и я отвечу на все Ваши вопросы…
Это была ловушка. Опекун почувствовал себя таким же свободным в своих словах и поступках, как туго спеленатый младенец. Его глаза встретились взглядом с сэром Андрэ:
– Клянусь честью, даже если меня спровоцируют, ничто не угрожает Вашей госпоже!
