Роузлинд (Хмельная мечта) - Джеллис Роберта (книги хорошего качества .txt) 📗
Румянец на лице Саймона, вызванный комплиментом Элинор, постепенно исчез. Живая беседа продолжалась, и Саймон рассказал о возможном родстве Ричарда и герцогини Фландрии.
Наконец, со стола убрали сладости. Саймон потянулся и, неожиданно для самого себя, зевнул.
– Извините! – воскликнул он, удивленный такой непроизвольной реакцией.
Элинор понимающе, с участием улыбнулась:
– Вы устали, мой господин. Вам пришлось поздно лечь и рано встать. Жара и обильная пища – все это прибавило сонливости. Но ведь Вы сейчас никуда не торопитесь, не так ли? И можете отдыхать сколько угодно?
– Я и сам не знаю, – искренне ответил Саймон.– Даже королева подчас не знает, где она будет, и что будет делать, поэтому она не говорит мне ничего. Я только знаю: она думает, что Вам понравится при дворе…
Это было не совсем то, что говорила королева, но Саймон был не настолько глуп, чтобы повторять ее слова Элинор. А королева ясно дала понять своему доверенному лицу, что было бы неразумно позволить Элинор свободно управлять своими вассалами. Это поможет окрепнуть ее привычке к независимости, и будет уже поздно и не так-то легко ее обуздать. Но сейчас Элинор по-детски обрадовалась.
– Несомненно, понравится, – польщено согласилась она.
Саймон отвел взгляд в сторону. Ему причиняла страдания мысль о том, что по воле королевы он вынужден поощрять и поддерживать эту трогательную доверчивость. Он чувствовал, что поступает не совсем красиво и по отношению к Элинор, и по отношению к ее вассалам. Они ведь не виноваты в том, что доверяют ему лично и его авторитету честного служаки.
Справившись со своими чувствами и мысленно поклявшись в том, что, пока он жив, он будет защитником Элинор, и никакие лишения и потери не коснутся девушки, Саймон продолжал:
– Поэтому я не знаю, прикажет ли королева отправиться в путь завтра или мы задержимся здесь на несколько недель. А это значит, что мне следует завершить проверку как можно скорее.
Обед был закончен. Сэр Джон и сэр Андрэ, извинившись, удалились. Однако Саймон не воспользовался их уходом, чтобы немедленно приступить к выполнению своих обязанностей. Удобно расположившись в кресле, он лениво наблюдал за тем, как слуги и служанки, убирая со стола, бросали на пол объедки псам и кошкам и собирали более съедобные куски, чтобы у ворот замка подавать милостыню нищим странникам. Звук их приглушенных голосов и смех, доносившийся до него, успокаивал. Саймону внезапно пришло в голову, что, должно быть, очень приятно быть хозяином такого замка, где царит идиллия в отношениях между юной хозяйкой, ее вассалами и слугами.
Так размышлял Саймон. Как воспитанная женщина, Элинор терпеливо молчала. Но Саймон ощущал ее присутствие. Она заметила быстрый взгляд, который он бросил на нее исподтишка, и довольно улыбнулась. Она не могла видеть тень сожаления в глазах Саймона, который с горечью думал о том, что такая жена, как Элинор – с ее красотой, добротой и умом, – не для него, и такое поместье тоже не для него. Он беден, она – богата, он стар, она – молода. У них не было ничего общего, ничего. Он не мог ничего предложить королю или королеве в обмен за такую дорогую награду. Да если бы и мог, было бы грешно принять ее – грех и позор связать судьбу этой цветущей девушки с такой стареющей и неуклюжей развалиной, как он.
«Ну, хватит об этом!» – Саймон быстро поднялся и поклонился:
– Моя госпожа, ничего не принесло бы мне большего счастья, чем быть здесь с Вами весь оставшийся день, но, к счастью для Вас, в чем Вы немедленно убедитесь, я не могу отказать себе в удовольствии почувствовать себя управляющим. Долг повелевает вернуться к обязанностям, возложенным на меня королевой, как бы мне этого ни не хотелось. Утешает одно: я надеюсь тем самым, к Вашему удовольствию, освободить леди и от своего присутствия, и от наскучивших ей обязанностей надзора за клерками.
– Вы вежливы, но не очень правдивы, мой господин, – со смехом ответствовала Элинор, вставая.– Даже если бы Вы были безобразны, как обезьяна, и тупы, как баран (а Вы – ни то, ни другое), я с большим удовольствием предпочла бы Ваше общество любому другому занятию здесь. Когда я слушаю Ваши рассказы о незнакомых странах, о раутах и турнирах, о битвах и перемириях, я не только исполняю долг хозяйки. Поверьте, я получаю истинное наслаждение. Да, да, это не пустой комплимент, – настойчиво повторила она, когда Саймон покачал головой. – Ваши рассказы приоткрыли мне глаза на иной мир, заставили забыть о никчемном вышивании и даже о том, как пошло служанки ябедничают друг на друга!
Хотя то, что сказала Элинор, было истинной правдой, Элинор неспроста, вполне сознательно льстила рыцарю. Если Саймон собирался вновь объезжать поместья, она хотела поехать с ним. Хозяйка Роузлинда не знала, что она уже упустила свой шанс. Но у Саймона накопилось немало вопросов, на которые он надеялся получить ясные ответы, как только раскроет таинственную «книгу моей госпожи Элинор». Главное, он хотел точно знать, насколько же облапошили его простодушную подопечную. Элинор надеялась, что для нее не все потеряно, хотя исправляла книги она в спешке, а спешка к добру не приводит! Она заметила, что взгляд Саймона скользнул к глубокой нише у окна напротив. Там стояли удобные скамьи, соблазняя уютными формами сидений, обдуваемых легким летним ветерком. Саймон взглянул на Элинор и чуть не поддался искушению, даже приподнял руку, как бы приглашая ее насладиться послеобеденным отдыхом в оконной нише. Но затем он вздохнул и опустил руку:
– Увы! Ваш долг обязывает Вас, а мой – меня. В какой комнате Ваши писари ведут и хранят расходные книги?
– Боже! И не грешно в такой день корпеть над цифрами! – Элинор попыталась остановить Саймона.
– Даже в такой день! – в голосе рыцаря послышались жесткие нотки.
Конечно, он не сердился на Элинор. Скорее Саймон разозлился на себя, поняв, что цепляется за любой предлог, чтобы подольше остаться наедине с ней, слушать журчание ее голоска, любоваться непринужденной грацией ее движений, впитывая неповторимые ароматы беспечной юности. А Элинор, которая никогда не уступала в споре мужчинам, на этот раз безропотно умолкла, чувствуя свою вину.
– Расходные книги в комнате, следующей за Вашей, мой господин. Но я не знаю, где сейчас писарь, – поспешно сказала она, повернулась и исчезла.
Если бы Элинор обернулась и увидела убитое горем лицо Саймона, это избавило бы ее от нескольких тревожных часов. А если бы Саймон последовал за ней и попросил помочь разобраться в записях, это избавило бы его от бесполезной работы, на которую ушло полдня.
Изменения, внесенные Элинор в расчетные книги, были тщательно продуманы и умело выполнены. Саймон даже сначала не понял, что отдельные места переписаны. Его настойчивость отчасти объяснялась убежденностью в том, что Элинор обманывают, а отчасти тем, что он никак не мог сосредоточиться: образ Элинор стоял перед ним, тревожа, волнуя и радуя… Поэтому Саймон снова и снова машинально пробегал глазами отдельные статьи расходов и доходов, пока не обнаружил, что расходы не сходятся с доходами.
Не сводя глаз с колонок аккуратных цифр, Саймон удовлетворенно присвистнул. Возможно, в его полномочия не входит задача выпороть этого писаря, но он обратится с такой просьбой к аббату или к епископу, чтобы никому впредь не повадно было так шутить со счетами Роузлинда.
Он встал из-за стола, позвал слугу и приказал привести писаря, который в замке пишет книги. Через несколько минут перед рыцарем предстал уже немолодой и хилый монах. Он был бос, ряса, сшитая из грубой ткани в заплатах, казалась недавно выстиранной.
Саймон был озадачен. На своем веку он повидал немало ханжей в рясах, но этот, кажется, не принадлежал ни к одной известной ему категории. Глаза вошедшего были чисты, вопросительно, но без страха, смотрели на него.
– Это ты писал книги для леди Элинор? – спокойно спросил Саймон.
– Да, – ответил старик. – Это большая честь услужить леди, которая…
