Песнь сирены - Джеллис Роберта (бесплатные версии книг TXT) 📗
Отказ Элизабет от него и отсутствие в ней интереса к какому-либо другому мужчине в первые пять лет их супружества почти убедили Моджера в том, что она только холодное, лишенное всякой чувственности существо, способное производить на свет лишь себе подобных. Потом из Марлоу в Хьюэрли приехал Вильям, который подолгу не мог оторвать, как ни пытался, от нее глаз. Это не могло остаться незамеченным Моджером и не настроить его на определенные размышления.
Марлоу было богатым владением, более богатым, чем Хьюэрли, отчасти из-за того, что в городе при Марлоу находились доки для речных судов. Взимание пошлин было поделено между ними, так как Хьюэрли тоже примыкало к реке, и его хозяин мог приостановить движение по ней, если его требования не удовлетворялись. И все же доход, который давал город, торговцы и ремесленники, продававшие товары и чинившие лодки, шел только в Марлоу. А жаркое сияние карих глаз сэра Вильяма навело его на мысль, как это можно устроить.
В течение года семьи часто навещали друг друга, и их дети вскоре подружились. Моджер настоял на обручении Элис с его сыном. Вильям, которого при виде счастливых детей, охватывали воспоминания о том, как и они с Элизабет играли и любили друг друга, когда были так же молоды, готов был согласиться. Ему и в голову не могло прийти, что Моджер хочет завладеть Марлоу. Мэри была еще жива и, кажется, беременна, когда предложение прозвучало впервые. Поскольку все их дети умерли, и только Элис выжила, ждали рождения сына.
Именно Мэри, безвольная, бесцветная Мэри не согласилась тогда. Она хотела отложить обручение дочери до тех пор, пока у нее не родится сын, который, может быть, доживет до зрелости. Не стоит спешить с заключением брачного договора. Пусть это пока является только желаемой возможностью. Если у нее будет сын, говорила она Вильяму, когда они остались одни, Элис, наследница двух богатых владений, сможет выйти замуж за человека более знатного происхождения, чем Обри.
Вильям честно признался Моджеру, что не желал бы иного, более выгодного, брака, но Мэри так редко просит его о чем-либо, и он не пойдет против ее воли, особенно сейчас. Моджер был недоволен, но не подавал вида, утешая себя тем, что взгляды, которые Вильям бросал на Элизабет, становились все более страстными. Не будет вреда, если подогреть этого человека еще немного. Потом, когда дети будут помолвлены, он вышвырнет и Вильяма, и свою жену. Сомнительно, чтобы тот попытался овладеть ею. Он будет подслушивать, следить за ними и однажды как оскорбленный муж ворвется к ним и убьет обидчика. А поскольку наследница обручена с его сыном, он завладеет Марлоу. Мэри может вернуться в Бикс. Он устроит так, что она умрет через некоторое время, не успев выйти замуж еще раз, и не осложнив тем самым вопрос о наследстве.
Его план был замечательным во всех отношениях, но не сработал. Когда Моджер вернулся в зал, он впал в ярость. Никогда не проявляя признаков несогласия, Вильям сумел избежать не только официальной помолвки, но и официального обещания ее. Моджер никогда не осмеливался давить на него слишком сильно. Он испытывал к Вильяму жгучую ненависть. Под ровной учтивостью Вильяма скрывалась твердость характера. Он был абсолютно честен. Бросая пылкие взгляды на Элизабет, сгорая от желания интимных встреч с ней, он никогда ни словом, ни жестом не дал бы повод оскорбиться даже самому ревнивому мужу.
Снова сев у огня, Моджер нервно облизал губы. Он не знал, что произошло между женой и соседом, но непринужденность в их отношениях исчезла. Если раньше их глаза встречались, даже когда их замечания предназначались для других, то теперь они вообще не смотрели друг на друга. Моджер жалел теперь, что он так наказал Эмму за самонадеянность. Она оказала ему хорошую услугу.
Все его планы начинали сбываться. Моджер был так взволнован, что не мог спокойно сидеть. Он встал и прошелся по комнате. Сплетня (он заплатил Тибальду из Хьюэрли, чтоб тот донес ее до ушей короля) сыграла свою роль лучше, чем он предполагал. Аббатство в Хьюэрли, которому Моджер был обязан рыцарской службой, погрязло в коррупции и разврате. Это даже лучше, потому что аббат явно хотел оказать Моджеру ту или иную услугу, чтобы тот потерял всякую охоту жаловаться на поведение монахов с женщинами, его крепостными, да и по другим поводам. Поэтому, когда одного из них решили послать в услужение королю, аббат прислал его к Моджеру: не нужна ли тому какая-либо услуга.
Моджер знал, что Вильям был вассалом Ричарда Кор-нуолльского, что он часто поддерживал отношения со своим лордом. Он не знал только, насколько близка была их связь, так как Вильям никогда не говорил об этом. Так как Моджеру никогда в голову не пришло бы быть настолько сдержанным, заимев в друзьях графа (он кричал бы об этом на каждом шагу), оставалось предположить, что отношения между Вильямом и его правителем были официальными. Все, что он ожидал от сообщений Тибальда, это посеять сомнения в искренности Вильяма, что должно было смягчить гнев его сюзерена, когда он будет убит за связь с чужой женой.
Моджер полагал, что король может и не поверить рассказам Тибальда (к тому же он не знал точно, что именно скажет Тибальд), но был уверен, тот должен показать королю вероломство и нечестность Вильяма. На многие детали мог невольно навести и сам Генрих своими вопросами, направляя живой ум Тибальда в нужном для Моджера направлении. Для него, Моджера, было ясно – рыцарь в доме Вильяма скорее всего шпион, подосланный королем, и он ликовал от радости. Возможно, Вильям последует его совету и попытается скрыть от шпиона самые невинные вещи, чем только усилит подозрения. К тому же Вильям не был скрытным или неискренним. Без сомнения, он забудется и скажет что-нибудь нелестное в адрес короля. Моджер вдруг остановился. Может быть, его предупреждение Вильяму было недостаточно убедительным? Он вернулся к своему месту у огня обдумать различные последствия поведения Вильяма. Шпион должен был только сообщить опредательских намерениях Вильяма, но Моджер совсем не хотел, чтобы король настолько уверовал в это, что лишил бы Вильяма его владений. В таком случае, Элис не получит наследства, и Моджер не сможет завладеть их землями. Было бы неплохо, если бы официальная помолвка состоялась (теперь, когда отношения между Элизабет иВильямом так изменились, можно сделать еще одну попытку ускорить ее), хотя это не так уж и существенно. После смерти Вильяма он сможет запросто завладеть девчонкой. Никому не будет до этого дела, а он найдет достаточное количество свидетелей того, что брак обсуждался и даже был одобрен отцом девушки.
Теперь особенно необходимо внимательно наблюдать за событиями в Марлоу. Через день-два он поедет туда. Возможно, он возьмет с собой Элизабет и попытается выяснить по их с Вильямом поведению, что именно произошло между ними. Моджер удовлетворенно вздохнул. Да, напрасно он так жестоко избил Эмму. Надо поискать у жены какую-нибудь безделушку и подарить ей.
Солнечные лучи проникли через окно. Там, где сидела Элизабет, свет бил прямо в глаза и буквально ворвался в ее грустные, но тем не менее прекрасные мечты. Она сердито одернула себя. Ее ждут дела. Но, открыв дверь своей комнаты, она услышала громкие, судорожные всхлипывания женщины, похоже рыдавшей уже долгое время.
Элизабет пошла узнать, что случилось, и обнаружила Эмму, избитую и испуганную. Еще вчера Элизабет, возможно, тут же просто ушла бы, почувствовав даже некоторое удовлетворение. Она не желала Моджера, но, как и любой другой человек на ее месте, не могла не презирать женщин, с которыми он спал. К тому же Эмма чрезмерно важничала, чего не позволяли себе предыдущие его любовницы, видя хорошие отношения Моджера с женой. Сейчас, однако, Элизабет чувствовала другое. Наслаждение от прикосновения рук Вильяма, а именно из-за неблагоразумного поведения Эммы она испытала это удовольствие, все еще было свежо в памяти. Она склонилась над безутешной рыдающей любовницей мужа.
– Бедняжка, – прошептала она, – тебе следовало быть осторожнее, но он не должен был так жестоко избивать тебя. Пойдем со мной. Я положу целебную мазь на ушибы, и они не будут причинять тебе такую боль.
