Любовная соната - Бэлоу Мэри (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Дьявольщина! Джеральд неподвижно застыл на тротуаре, хмуро глядя себе под ноги. Было самое начало июля. Он проведет в Брукхерсте всю вторую половину месяца и целиком август и сентябрь. Часто он задерживался там и на октябрь и изредка оставался даже и в ноябре. Два года назад он жил там до конца рождественских праздников.
Возможно, он не будет видеться с Присс в течение трех месяцев.
Он двинулся дальше. Три месяца. Да, и это будет очень полезно. У него будет достаточно времени, чтобы поразмышлять. Через три месяца он сможет посмотреть на свои отношения с ней в нужной перспективе. И он оставит ее на всю зиму, до мая, когда закончится срок аренды. Не дольше. Если он оставит ее дольше чем на год, то будет чувствовать себя слишком с ней связанным.
А может быть, он порвет с ней еще до Рождества и разрешит пожить в доме до конца срока аренды, чтобы она могла без спешки поискать себе нового покровителя.
Дьявольщина! Но он должен будет о ней заботиться как следует, этот новый покровитель! Пусть лучше не начинает говорить о ней при людях какие-нибудь гадости. Иначе ему не поздоровится.
Джеральд с некоторым изумлением воззрился на дверь дома своей содержанки. Он даже не заметил, что идет в этом направлении!
– Присси дома? – спросил он у Прендергаста, входя и вручая ему шляпу и трость.
– Она наверху, сэр, – ответил лакей. – Я отправлю Мириам сообщить, что вы пришли.
Джеральд вошел в гостиную.
– Джеральд! – воскликнула Присси, входя всего через пару минут после него. – Как приятно!
У Присс был дар или умение вызывать у него такое чувство, будто его приход сделал ее день радостным.
Ее походка всегда была легкой, лицо светилось, взгляд был теплым. Он взял ее за руки и чуть сжал пальцы.
– Мне нечем было себя занять, – признался он со смущенной улыбкой.
Он никогда раньше не делал Присс таких признаний. Но если задуматься, то эти слова звучали не слишком любезно. Разве он приходит к ней только потому, что ему нечем бывает себя занять? Неужели это так?
– Я рада, – сказала она, – что ты пришел ко мне, Джеральд.
– Присс, – проговорил он, совершенно не ожидая от себя этого вопроса, – кто научил тебя вести себя так, будто ты настоящая леди?
Она улыбнулась. Но на этот раз – или ему это только показалось? – эта улыбка не дошла до ее глаз. Она остановилась у какой-то преграды по эту сторону ее души.
– Мисс Блайд, конечно, – ответила она. – Разве ты не слышал, что она лучшая учительница молодых женщин Лондона, Джеральд? Конечно, я сужу предвзято.
– Да, – отозвался он. – Но, наверное, ты ее лучшая ученица за все время, Присс. Должно быть, ты быстро учишься.
– Так она мне говорила. – Она снова ему улыбнулась.
– Я не удивляюсь, что ты была ее любимицей.
– Думаю, все ее девушки – ее любимицы. Она нас любит, Джеральд, знаешь л и, несмотря на ее профессию.
Он заметил, что продолжает держать ее за руки, и выпустил их.
– Ты приехала в Лондон из деревни? – спросил он.
Она не ответила.
Улыбка на ее лице поблекла и казалась теперь довольно бледной.
– Чем ты там занималась? – продолжал спрашивать он. – Что делал твой отец? Твои родные? Расскажи мне о себе.
Она покачала головой.
– Я – твоя содержанка, Джеральд, – сказала она. – В этой роли я буду делать все, что в моих силах, чтобы дарить тебе удовольствие. У меня нет прошлого и будущего. Только настоящее реально. Ты хочешь пойти в спальню?
Ее ответ принес ему странное чувство облегчения. Он сам не понимал, с чего вдруг начал задавать ей эти вопросы. Если бы она на них ответила, он мог бы окончательно пропасть! Она стала бы для него личностью, и обратного пути не было бы. Не просто Присс, а личностью.
Не было бы обратного пути? Он нахмурился, идя за ней в спальню и расстегивая сюртук. И что, к дьяволу, он этим хотел сказать?
– У меня сегодня нет пуговиц, – сказала она с улыбкой. – Только булавки. Я могу справиться сама.
Она уже разделась, а он все еще рассеянно теребил пуговицы рубашки.
– Если ты будешь так дергать пуговицы, то оторвешь их и навлечешь на себя гнев камердинера и портного, – проговорила она, перешагивая через упавшее на пол платье и подходя к нему. – Обычно ты не бываешь таким небрежным, Джеральд. Позволь мне.
Она сказала это веселым тоном, и ее слова не прозвучали как упрек. Он стоял неподвижно, пока она расстегивала ему рубашку и вытаскивала ее из панталон. Нежно проведя по его груди кончиками пальцев, она отошла к кровати и легла на спину в обычной своей позе, дожидаясь его.
– Присс, – сказал он, – я собираюсь взять тебя на лето с собой в Брукхерст.
Ее рот приоткрылся от изумления.
– Какой смысл иметь содержанку, если она окажется вдали от меня в течение трех месяцев, а то и дольше? – пояснил он.
Он лег на нее, как делал это обычно, и стал дожидаться, чтобы она повернулась удобнее, а потом подсунул руки под нее и вошел.
– Я не хочу оставаться без тебя целых три месяца, – сказал он. – С тобой хорошо, Присс.
Он почувствовал, как она судорожно сглотнула.
– А твои родные? – спросила она. – Твоя прислуга? Соседи? Разве они не будут шокированы?
Об этом он не подумал. Он вообще не планировал брать ее с собой. Он совершенно об этом не задумывался!
– У меня там нет родственников, – ответил он. – Они все умерли. Слуги могут думать, что им заблагорассудится. Соседи все равно смогут меня навещать, а я смогу бывать у них. Тебе найдется куда ходить, Присс, так, чтобы с ними не сталкиваться, И в любом случае я тебя беру. Если кому-то это не понравится, это их личное дело. Если мне придется выбирать между тобой и одобрением моих соседей, то я выберу тебя.
Он начал двигаться внутри ее и удовлетворенно вздохнул, прижимаясь к ее щеке. Он находился там, где ему хотелось быть. Непонятно было, почему ему вообще пришло в голову отправляться на аукцион «Таттерсоллз», когда можно было пойти к Присс и лечь с ней в постель.
– Джеральд, – проговорила она, – а разве со мной не следовало посоветоваться?
Он остановился и приподнялся, чтобы заглянуть ей в лицо.
– А зачем? – удивился он. – Тебе не хочется ехать, Присс?
– Мне не хочется стать причиной скандала, – ответила она.
Он нахмурился, вглядываясь в ее лицо. Ему не хотелось думать. Его тело было полно желания и требовало действий.
– Но ведь в любом случае ты сделаешь то, что тебе будет сказано, – заявил он. – Следовало ли с тобой советоваться? Не думаю. Я плачу тебе за то, чтобы ты была моей любовницей, Присс, и делала то, чего я от тебя хочу, и отправлялась туда, куда я тебе скажу.
Он почувствовал, как она напряженно застыла.
– Мне кажется, что ты порой об этом забываешь, – добавил он. – Возможно, я дал тебе слишком много свободы.
Она смотрела на него.
– Ты поедешь со мной, – заключил он, – потому что я так решил. И я не желаю слышать от тебя ни единого возражения.
Он отвел глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом, и стал смотреть на ее хрупкие плечи с нежной кремовой кожей.
– Расслабься, Присс, – приказал он.
Она мгновенно ему повиновалась, и он уткнулся лицом в ее кудри и закончил свое дело быстрее, чем обычно. Он не получил никакого удовольствия. Он был слишком рассержен. Он гневался на нее за то, что она высказала сомнения, которые должны были прийти в голову ему самому, зато, что она заставила его понять неосмотрительность его решения. И он был страшно зол на себя, потому что его последние слова были слишком похожи нате, какие мог бы произнести его отец.
Он был зол нато, что вел себя как отец. Как диктатор. Раздраженный. Всегда правый. Презирающий женщин, которые находятся рядом с ним. Обращающийся с ними так, словно они вещи, а не люди.
– Присс! – Он не убрал руки с ее талии. – Присс? Она бесстрастно смотрела на него.
– Я хочу, чтобы ты была со мной, – сказал он. – Без тебя мне будет неуютно. И я хочу, чтобы ты провела лето в деревне. Тебе ведь это будет приятно, правда? Ты ведь раньше жила в деревне, так? Я редко вижусь с соседями, знаешь ли. В основном там будем только мы с тобой. Мне хочется, чтобы ты все сама увидела. Я хочу все тебе показать. Он для меня важен, мой дом. – Он помолчал. – Так ты поедешь со мной?
