Кирклендские услады - Холт Виктория (книги серии онлайн TXT) 📗
Доктор Смит вновь обратился ко мне.
– Вы сегодня выходили из дома, миссис Роквелл? Я покачала головой.
– Вам было бы полезно прогуляться. Если не возражаете, я мог бы составить вам компанию.
Догадавшись, что он хочет побеседовать со мной наедине, я тут же встала.
– Надень плащ, – посоветовала Рут. – Сегодня прохладно. Прохладно, подумала я. Разве может эта прохлада сравниться с леденящим холодом в моем сердце... Что теперь со мной будет? Моя жизнь повисла между Глен-Хаусом и Кирклендскими Забавами, и будущее было покрыто густым туманом.
Рут позвонила, и спустя несколько минут появилась служанка с моим плащом. Саймон взял у нее плащ и накинул мне на плечи. Я взглянула на него через плечо, пытаясь прочесть его мысли, но безуспешно.
Покинув гостиную и оказавшись наедине с доктором, я испытала чувство облегчения. Молча мы вышли из дома и зашагали в направлении аббатства. Неужели только вчера я бродила здесь в поисках Пятницы и заблудилась?..
– Дорогая моя миссис Роквелл, – сказал наконец доктор, – я понял, что вам тягостно находиться в доме, поэтому и предложил эту прогулку. Вы ошеломлены случившимся, не так ли?
– Да. Но в одном я совершенно уверена.
– Вы считаете, что Габриель не мог покончить с собой?
– Именно.
– Потому что вы были очень счастливы вместе?
– Да, мы были счастливы.
– Может быть, именно это и толкнуло Габриеля на такой шаг.
– Я вас не понимаю.
– Вам известно, что он был тяжело болен?
– Он сказал мне об этом еще до свадьбы.
– Значит, он не стал скрывать это от вас. У него было слабое сердце, которое могло остановиться в любую минуту. Впрочем, вы об этом знали.
Я кивнула.
– Наследственная болезнь. Бедный Габриель, на него она обрушилась слишком рано. Как раз вчера я говорил с ним о его... недомогании. И теперь задаю себе вопрос: не мог ли наш разговор подтолкнуть его к трагическому решению? Могу я быть с вами откровенным? Вы еще очень молоды, но уже побывали замужем, и я должен кое-что сказать вам.
– Не скрывайте от меня ничего.
– Благодарю. С самого начала меня поразили ваши рассудительность и здравый смысл, и я обрадовался столь удачному выбору Габриеля. Вчера Габриель обратился ко мне за советом по поводу... своей супружеской жизни.
Я почувствовала, что румянец заливает мне щеки, и проговорила:
– Будьте добры, объясните, что вы имеете в виду.
– Он спросил меня, является ли его слабое сердце препятствием к исполнению им супружеских обязанностей.
– О-о... – Еле слышно выдохнула я, не решаясь поднять глаза на доктора. К этому моменту мы уже подошли к развалинам, и я устремила взгляд на квадратную башню. – Ну и... что же вы ответили?
– Что, по моему мнению, такие отношения для него весьма опасны.
– Понимаю.
Он попытался заглянуть мне в лицо, но я отвернулась. Я не желала обсуждать с ним то, что происходило между мной и Габриелем. Разговор на подобную тему смущал меня, и, хоть я и напоминала себе, что мой собеседник врач, неловкость только усиливалась. Впрочем, я уже поняла, что он хотел сказать, так что дальнейшие объяснения были излишними; однако доктор продолжал:
– Он был вполне нормальным молодым человеком, если не считать больного сердца. Он был горд и не любил проявлять свою слабость. Мои слова, очевидно, явились для него ударом, – но тогда я еще не понял, насколько тяжелым.
– Так вы полагаете, что ваше... предостережение... толкнуло его…
– Этот вывод напрашивается сам собой. А что думаете вы, миссис Роквелл? Не было ли в прошлом между вами... э-э...
Я провела рукой по камням обвалившейся стены и произнесла голосом холодным, как эти камни:
– Не думаю, чтобы ваши слова могли заставить моего мужа наложить на себя руки.
Доктор, похоже, был доволен моим ответом.
– Мне было бы неприятно сознавать, что мои слова…
– Не мучьте себя. Любой врач на вашем месте сказал бы Габриелю то же самое.
– Но, мне кажется, это могло послужить причиной...
– Не вернуться ли нам в дом? – предложила я. – Становится холодно.
– Извините меня, я не должен был приводить вас сюда. Вас знобит от перенесенного потрясения. С моей стороны было жестоко обсуждать с вами такой деликатный вопрос, когда вы только что...
– Нет-нет, вы были очень тактичны. Но я еще не могу прийти в себя... поверить, что вчера в это время…
– Положитесь на время, оно действительно лучший лекарь. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Вы еще так молоды. Вы уедете отсюда, – во всяком случае, я так думаю... Зачем вам хоронить себя здесь?
– Я еще не знаю, что буду делать. Не думала об этом.
– Разумеется, вам было не до того. Я просто хотел сказать, что перед вами вся жизнь. Пройдет несколько лет, и все это будет казаться вам дурным сном.
– Бывают сны, которые невозможно забыть.
– Ну-ну, не стоит отчаиваться. Трагедия еще столь свежа, что вы не можете взглянуть на нее со стороны. Но завтра вам станет чуть-чуть легче, и потом с каждым днем вы будете чувствовать себя все лучше.
– Вы забываете, что я потеряла мужа.
– Понимаю, но... – Он улыбнулся и взял меня за руку. – Если только я смогу чем-нибудь вам помочь…
– Благодарю вас, доктор Смит. Я не забуду вашего участия.
В полном молчании мы вернулись к дому. Проходя мимо балкона, я попыталась представить себе, как все произошло. Вот Габриель сидит возле моей постели, расписывает красоты Греции, заставляет меня пить горячее молоко, а потом, дождавшись, когда я засну, тихонько выходит на балкон, перегибается через перила и бросается вниз… Я вздрогнула. Нет, не может быть. Не верю.
Наверное, я произнесла это вслух, потому что доктор сказал:
– Вы просто не хотите поверить – иногда это одно и то же. Не изводите себя, миссис Роквелл. Позвольте мне надеяться, чтобы будете видеть во мне больше чем семейного врача, ведь я долгие годы близко знаком с семейством Роквеллов, к которому теперь принадлежите и вы. Так что помните: если вам понадобится мой совет – я всегда к вашим услугам.
Я едва слышала его; черти на фронтоне, казалось, ухмылялись, ангелы – скорбели.
Переступив порог дома, я ощутила, как меня охватывает безысходное чувство одиночества, и быстро произнесла:
– Пятница так и не вернулся.
На лице доктора выразилось недоумение – должно быть, он не знал о пропаже собаки, да и кто мог сказать ему об этом, все были поглощены свалившимся на нас горем.
– Я должна его отыскать, – продолжала я.
Оставив доктора в холле, я бросилась в комнату для слуг узнать, не видел ли кто-нибудь Пятницу. Но его никто не видел. Я бродила по дому, заглядывала во все закоулки и звала его. Ответа не было.
Так я потеряла Габриеля и Пятницу – одного за другим.
Предварительное следствие вынесло вердикт, что Габриель совершил самоубийство, будучи в состоянии временного помешательства, хотя я и уверяла, что он был в прекрасном расположении духа и даже собирался в Грецию. Доктор Смит сообщил, что его пациент страдал болезнью сердца и находился в подавленном состоянии. По его мнению, в результате недавней женитьбы Габриель в полной мере осознал серьезность своего недомогания, впал в депрессию и наложил на себя руки.
Это объяснение показалось вполне резонным, и вердикт был вынесен без малейших колебаний. Я присутствовала на судебном заседании, как ни отговаривал меня доктор.
– Вы только расстроитесь еще больше, – сказал он, и Рут с ним согласилась. Но я уже несколько оправилась от первоначального шока, и к печали в моем сердце примешивалось негодование. Почему, спрашивала я себя, все они так уверены, что Габриель покончил с собой?
Впрочем, найти другое объяснение случившемуся было действительно трудно. Несчастный случай? Может, Габриель слишком далеко перегнулся через парапет и упал? Наверное, так оно и было, ибо ничего другого я придумать не могла.
Снова и снова я пыталась представить себе, как это могло произойти. Предположим, он, по обыкновению, вышел на балкон. И тут его внимание привлекло что-то внизу, во дворе... Пятница! – осенило меня. Что, если под балконом вдруг появился Пятница, Габриель позвал его и по неосторожности слишком низко наклонился?
