Мой дорогой - Медейрос Тереза (мир книг .TXT) 📗
– Я написала дедушке, – сказала она, спрятав письмо за спину, – чтобы сообщить ему о положении дел, как это принято между нами.
Билли понимающе кивнул.
– Это очень заботливо с вашей стороны. Мы ведь не станем понапрасну тревожить старого человека, верно? Почему бы вам не оставить письмо здесь, на случай, если он приедет, когда нас не будет?
Эсмеральда колебалась, не зная, как лучше поступить. Вспомнились написанные ею слова: «Я вынуждена продать свою невинность безжалостному негодяю». Она взяла конверт, аккуратно сложила записку и спрятала ее внутрь. В конце концов, вряд ли ее бессердечный дед когда-нибудь прочтет ее.
– Позвольте, я отнесу письмо вниз, хозяину гостиницы, – предложил Билли.
– О нет! – Она прижала к себе конверт. – В этом нет необходимости. Я просто оставлю его на столе, когда мы уйдем.
– Что ж, именно так и сделайте, мисс Файн, – сказал Билли.
Эсмеральду охватило мрачное предчувствие. Она не могла отделаться от ощущения, что он доверяет ей не больше, чем она ему.
– По-моему, эта лошадь слишком большая для меня…
Эсмеральда отвернулась от красавицы с шелковистой гривой и бархатисто-темными глазами. Уже несколько лошадей были забракованы ею, и Билли кипел от возмущения. Если они будут собираться такими темпами, то не доберутся до Джулали никогда!
Заложив руки за спину, Эсмеральда медленно направилась к противоположному ряду стойл. Владелец конюшни следовал за ней по пятам, отирая пот со лба огромным носовым платком. В его дрожащем голосе слышалось отчаяние.
– Но, мисс, вы сказали, что предыдущая лошадь кажется вам слишком низкорослой. А у той, что вы осматривали перед ней, оказалась слишком широкая спина. А до этого вам не понравилась масть жеребца…
Эсмеральда пристально вглядывалась в темноту очередного стойла и невольно отступила назад, когда находившийся в нем пегий мерин приветственно заржал.
– Он, пожалуй, слишком возбужден, вам не кажется? У вас есть лошадь поспокойнее? Как бы это сказать? Более воспитанная.
Хозяина конюшни начала бить нервная дрожь. Билли не выдержал:
– Мне жаль вас разочаровывать, мисс Файн, но ни одна из лошадей мистера Эзелла не посещала школу хороших манер.
Грубо схватив ее за локоть, он потащил ее к соседнему стойлу. Старый седой конь, стоявший в нем, опустив голову, сонно взглянул на них. Более спокойной и смирной лошадью могла оказаться только мертвая. И тут Билли догадался, в чем дело.
– Мисс Файн? – прошептал он ей на ухо.
– Да?
– Вы когда-нибудь ездили верхом?
Она судорожно вздохнула.
– Однажды на деревенской ярмарке я сидела на пони.
– Пони двигался?
Эсмеральда испуганно посмотрела на него.
– Только после того, как я упала.
– Я так и думал. – Билли повел ее к выходу. – Почему бы вам не побыть на солнышке, пока я сам выберу для вас лошадь? Я считаюсь отличным знатоком конины.
Билли ободряюще кивнул девушке и подтолкнул ее к выходу, после чего прикрыл дверь конюшни.
– Ничего себе, отличный знаток конины, – бормотала себе под нос Эсмеральда, с нескрываемым отвращением разглядывая длинноухое чудовище, семенящее перед ее глазами.
Она попробовала дернуть за повод. Ненавистное создание повернуло голову и, обнажив длинные желтые зубы, пронзительно заревело. Бассет, сидевший рядом с девушкой в повозке, поднял морду и, потряхивая двойными складками на щеках, тоже завыл.
Тряска была ужасающая. Эсмеральда до крови прикусила язык. Сундучок и футляр со скрипкой с грохотом подскакивали на дне тележки. Вся нижняя часть тела девушки онемела, и она пожалела о том, что не надела турнюр.
Бросив на собаку угрожающий взгляд, она раздраженно прошипела:
– Если ты не замолчишь, я усядусь на тебя вместо подушки.
Собака замолчала и с укором взглянула на Эсмеральду, отчего та почувствовала себя бессердечной.
Между тем мистер Дарлинг скакал впереди на своей каштановой кобыле, проявляя полное безразличие к ее мучениям. Он прекрасно держался в седле и, видимо, получал удовольствие от верховой езды. Эсмеральда нахмурилась от досады, когда очередной порыв ветра донес до нее беззаботное насвистывание и веселый звон шпор.
Изуродованный капор девушки почти не защищал от жаркого солнца. Она решила закатать длинные рукава своей баски, и ей казалось, что каждую минуту на обнаженной части рук появляются новые веснушки. Эсмеральда удрученно вздохнула. Она прикрыла ладонью глаза от слепящего солнца и стала всматриваться в даль, надеясь увидеть хоть какие-то признаки цивилизации. Но перед ней по-прежнему расстилались все те же гладкие просторы, покрытые бизоньей травой с редкими вкраплениями колючих кустарников. А сверху, над этой однообразной панорамой, нависал ослепительно сверкающий полог синего неба. И все же она не могла не признать, что во всем этом была своеобразная дикая красота, волнующая и притягивающая. Как и в ее проводнике…
Веселая мелодия, которую насвистывал Дарлинг, сменилась заунывной песенкой «Джонни ушел в солдаты».
Эсмеральде стало совсем грустно. Она стегнула мула поводьями, и он неохотно перешел на рысь, отчего собака чуть не шлепнулась вверх лапами на дно тележки. Когда они почти догнали кобылу Дарлинга, с запыхавшейся Эсмеральды пот стекал ручьями – так она замучилась, пытаясь сладить со строптивым мулом.
Мистер Дарлинг соизволил замедлить бег своей кобылы.
– Вы очень приятно насвистываете, сэр, – сказала Эсмеральда, вытирая платком лицо. – Может, попробуем дуэтом, чтобы скоротать время?
– Вряд ли это хорошая мысль, мэм. Мы можем привлечь внимание.
Она нервно взглянула на небо.
– Я знаю мелодию, которую вы напевали. Это старая ирландская песенка. Она была очень популярной в Бостоне во время войны. Моя мама играла ее на фортепьяно.
– А ваш отец был солдатом на этой войне?
Девушка покачала головой:
– Папа всегда считал, что принесет стране больше пользы пером, чем шпагой. В газетах часто помещали его резкие передовицы, в которых он осуждал тех, кто поддерживал рабство.
Заметив, как стиснулись челюсти мистера Дарлинга, она поспешно добавила:
– Конечно, некоторые друзья папы уверяли, что война началась не столько из-за рабства, сколько из-за денег.
Билли обернулся к ней, натянув поводья. Его зеленовато-серые глаза потемнели. Она непроизвольно натянула вожжи, и мул, верный своей прямой натуре, резко остановился, отчего повозка опасно накренилась.
– Мой отец был фермером, – сказал Билли. – У него не было ни денег, ни рабов. Но когда один из соседей обвинил его в симпатии к конфедератам, это не помешало солдатам объединенной армии повесить его на дереве в его же саду на глазах у мамы. Если бы не война, папа еще жил бы. И мама… – Он резко отвернулся. – Вот, мисс Файн, что принесла война мне и моей семье.
Развернув лошадь, Билли послал ее галопом. Эсмеральда замерла. Ей показалось, что оскорбленный Билли хочет бросить ее здесь – жалкую песчинку в пустыне. Но на невысоком возвышении он остановил кобылу и нетерпеливо оглянулся через плечо. С огромным трудом ей удалось тронуть с места норовистого мула. Убедившись, что она следует за ним, Дарлинг двинулся дальше.
Раскаленный шар солнца опустился к горизонту и стал похожим на слиток расплавленного золота. Эсмеральда знала, что скоро наступит ночь, и на сердце у нее стало тревожно. Ритмичный ход тележки, возможно, давно укачал бы ее, если бы она не боялась потерять из вида своего молчаливого спутника. В этом молчании, казалось, был укор. Эсмеральда поняла всю опрометчивость своих слов. Для нее и ее семьи война была не больше, чем столкновение противоположных мировоззрений. Но Билли Дарлингу она стоила жизни его отца и загубленного детства. Оставалась загадкой судьба его матери. Неужели она также была убита солдатами или умерла, не в состоянии перенести смерть мужа?
В печальном завывании ветра Эсмеральде слышались отголоски песни «Джонни ушел в солдаты». Она почесала за ушами бассета, сиротливо приткнувшегося к ее бедру.
