Желание сердца (Дезире — значит желание) (Другой перевод) - Картленд Барбара (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Все вокруг поражало невероятными размерами, многоцветием и роскошью. Корнелии повсюду мерещилось золото — на стенах, вокруг картин, на столах и каминных полках, на ливреях слуг и даже в убранстве ее спальни. Она не представляла, что существует мир, где люди всегда живут среди подобного великолепия и сами при этом становятся под стать ему.
— Значит, это и есть Корнелия! — произнесла Эмили, герцогиня Роухамптон; голос ее был таким же веселым и искрящимся, как бриллианты, сверкавшие в ее ушах и на тонких нервных пальцах.
Маленькая хрупкая женщина порхала от одного гостя к другому, своей непоследовательностью и декоративностью напоминая колибри. Но это было только на первый взгляд, когда же Эмили узнавали получше, то понимали, что она обладает организаторскими способностями, позволяющими ей мудро и успешно управлять Котильоном и обширным поместьем вокруг него, не хуже генерала во главе армии.
Ей, безусловно, помогало бессчетное число людей, но ее талант заключался в том, как она их подбирала для того или иного дела. У нее был знаменитый мажордом, и все вокруг знали, что другие знатные особы не раз пытались переманить его к себе, чтобы он управлял их замками и особняками.
Повар в Котильоне был не менее известен. Король, когда еще был принцем Уэльским, просил его перейти к нему в резиденцию в Мальборо-Хаус, но услышал в ответ, что тот не покинет Котильон до тех пор, пока Эмили в нем нуждается.
Почти все слуги в Котильоне жили там не просто по многу лет, а сменяя одно поколение другим. Их должности переходили от отца к сыну. Служившие в доме женщины обычно приходились дочерьми грумам, садовникам или смотрителям. Мальчики в буфетной часто были из пятого колена семей, обслуживающих Котильон, а Шекспир, дворецкий, начал работать в доме чистильщиком сапог, когда ему исполнилось только двенадцать.
Котильон с его фермами и садами, маслобойнями, пивоварней, амбарами, конюшнями, прачечными, с его плотниками, жестянщиками, малярами, каменщиками, лесорубами и кузнецами был государством в государстве, образцом слаженной разветвленной организации, имеющей собственную иерархию и традиции, которые передавались из поколения в поколение, словно священная клятва.
И Дрого, хозяин и владелец Котильона, держался так, будто был на сцене, где ему суждено играть только героев. Люди любили его, но точно так же уважали бы и восхищались им, если бы он не заслуживал их любви. Хозяину всего того, что его окружало, куда бы он ни бросил взгляд, было бы трудно угодить, если бы он не был так счастлив в Котильоне. Атак, ему стоило только выразить желание, и оно сразу исполнялось.
Хотя Котильон насчитывал несколько веков английской истории, его нельзя было назвать устаревшим. Он имел современный вид, насколько позволяли деньги. В парке раскинулась площадка для поло, корты для игры в скуош, закрытые корты для тенниса, бильярдный зал и даже специальный каток для роликовых коньков. Была там и лужайка для игры в шары, и крокетные площадки, а для любителей лука и стрел — особый полигон; а еще там был водоем, в котором разводили радужную форель для тех, кто предпочитал рыбалку. В Котильоне водились лучшие фазаны, чем где бы то ни было, не говоря уже о куропатках и диких утках, на которых охотился Дрого, когда выдавалось свободное время.
И половина чудес Котильона могла бы осчастливить человека на целый год, но, несмотря на это, Эмили часто восклицала, как ей скучно, что в деревне абсолютно нечем заняться. Конечно, это было простое жеманство, хотя многие из ее друзей верили ей и даже сочувствовали, что она должна проводить столько времени вдали от Лондона.
Все друзья Эмили были исключительно богатыми, красивыми и модными людьми, их жизнь проходила на балах и званых вечерах, куда они, по возможности, отправлялись вместе, смеясь общим шуткам и неизменно сплетничая друг о друге.
На Корнелию они наводили ужас, потому что любое их высказывание было ей абсолютно непонятно, а те, кто хорошо знал эту публику, не могли не испытывать к ним презрения. Джордж Бедлингтон невзлюбил всю компанию и не скрывал этого. Ему нечего было сказать ни хорошеньким женщинам, строившим ему глазки скорее в силу привычки, чем по душевной склонности, ни молодым людям, заводившим интрижку то с одной, то с другой дамой из котильонского общества и менявшим, по слухам, время от времени спальни, но никогда далеко не отходившим от этого элитного круга близких друзей.
Лили, напротив, обожала их всех. Эту жизнь она понимала, радовалась ей — экзотическая роскошь, череда прислуги, превосходно вышколенной, словно это были заводные куклы, кареты у крыльца сутки напролет или даже последнее чудо тех дней — автомобиль.
Конюшни, полные лошадей, сознание того, что в любой момент можно уехать в какую угодно страну на свете, куда только захочешь, чудесные вечера, на которых приходилось беспокоиться только об одном — чтобы каждый из них затмил предыдущий, наряды, драгоценности, положение в обществе, место при дворе — Лили любила все это безраздельно, и когда она обняла Эмили, то сделала это искренне.
— Значит, это и есть Корнелия!
Произнося эти слова, Эмили взглянула на Лили. Она пыталась понять, что задумали Дрого и эта женщина, и ее догадки были недалеки от истины. Ничем не примечательная девица, решила она, хотя, конечно, темные очки придают ей странный вид. Перед приездом гостей Дрого сообщил матери о своем обручении, и она восторженно откликнулась и произнесла все, что полагается в таких случаях, однако ее не переставая мучил вопрос, почему сын принял такое скоропалительное решение.
Эмили знала, что с тех пор как сын вернулся из-за границы, он влюблен в Лили. Она помнила выражение его лица в тот первый вечер в Котильоне, когда Лили спустилась вниз в облаке розового шифона с сапфировым ожерельем, сверкавшим на белой шее. Дрого тогда влюбился в нее, и Эмили получала сведения о каждом новом шаге в их игре либо от самого сына, либо от сплетников-друзей.
А теперь выяснилось, что он обручен с племянницей Лили. Все это казалось Эмили очень странным, даже несмотря на то, что девушка была богатой наследницей. Капитал всегда пригодится, хотя они не бедствовали, да и не в правилах Дрого было беспокоиться о деньгах. Он никогда не отличался практичностью или даже особой осмотрительностью в денежных вопросах. Нет, за всем этим что-то скрывалось, и Эмили вознамерилась рано или поздно выведать секрет у Лили. До обеда времени на разговоры не осталось.
Гостей развели по комнатам, где горничные лихорадочно распаковывали тяжелые сундуки и коробки, доставленные наверх лакеями. Повсюду раздавался шелест оберточной бумаги, звон вешалок, скрип выдвигаемых ящиков и стук закрываемых шкафов.
Корнелия, которую Эмили оставила у дверей ее комнаты, с неудовольствием взглянула на платье из белого газа, разложенное на кровати.
— Ненавижу это платье! — воскликнула она. Вздрогнув от неожиданности, Вайолет оглянулась.
— Я не слышала, как вы вошли, мисс. Сегодня еще мало гостей, но завтра на обеде будет тридцать человек. Я подумала, что ваше атласное платье лучше приберечь для такого случая.
Корнелия, однако, уже позабыла о своих нарядах и обходила комнату, разглядывая огромную кровать в алькове, туалетный столик с зеркалом в резной золоченой раме и письменный стол со стопками гербовой бумаги в кожаных папках. Там еще была золотая чернильница, подставка для ручек и промокательная бумага — все с гербом герцога, нож для писем из слоновой кости с золотом, коробочка для марок, другая — для скрепок, перочистка и хрустальное пресс-папье, украшенное аметистами.
Корнелия и не предполагала, что для написания обыкновенного письма может понадобиться так много предметов, или что кому-то могло прийти в голову поставить у кровати три вида минеральной воды, не считая светильника с абажуром, коробки с печеньем, нескольких последних романов и часов в лазуритовом корпусе.
Несмотря на размеры, комната была уютной. На полу перед камином лежал ковер из медвежьей шкуры. Еще там была софа с горой кружевных подушек, два удобных кресла и несколько столиков с лампами, цветами и книгами, подносиками, увеличительным стеклом и бесчисленными безделушками из оникса, серебра и розового кварца.
