Соловей для черного принца (СИ) - Левина Екатерина (книги бесплатно без TXT) 📗
Она говорила покровительственно. Тембр ее голоса усыплял. Чтобы не уснуть, я сфокусировала взгляд на акварели с изображением легкой лодки с парусом, висевшей на стене, но мне это мало помогло. Веки налились свинцом.
— Знаешь, что такое дурман? В Индии его называют «цветком Шивы» и считают священным и лечебным растением. Но у него есть и другие достоинства… Я недолго прожила с мужем в Индии, но за это время многое узнала. В нашем доме была служанка, старая индианка, местные уважали ее, считая колдуньей и знахаркой. Временами она впадала в транс и после рассказывала о ярких видениях… Еще она умела лишать человека собственной воли. Старуха поила его из пиалы и через несколько минут человек становился похож на марионетку. Ей оставалось только дергать за ниточки, он исполнял все, что она говорила… От нее то я и узнала о волшебном растении…
Леди Редлифф улыбнулась. И от ее слащаво-медовой гримасы мне сделалось страшно.
— Уже там, в Индии, я сумела им воспользоваться. Вернуться в Китчестер было на то время мое единственное желание. А мой муж тогда еще был человеком весьма упертым, настоящим солдатом, не желавшим растрачиваться попусту в мирном существовании в Англии. Тогда я стала вливать ему настойку из дурмана в виски и уже через пару недель он превратился в «пьяницу» и «безумца». Его отправили в отставку, и мы переехали в Китчестер. Навсегда!
Я молилась про себя, прося Господа помочь мне не заснуть. Пока я бодрствую, я в безопасности. Нужно заставить ее говорить как можно дольше.
— Эллен вы тоже поили настойкой?
— Первый раз она сама выпила ее, найдя у меня и решив, что это лекарство. Результат оказался ошеломляющим. Видения настигли ее в часовне. Она увидела младенца, который пустился в разговоры с ней. Но доза оказалась чрезмерной. Несколько дней Эллен провела без сознания, и мне пришлось сидеть с ней. Ее разум итак был ослаблен, а наркотик вызвал на свет все ее потаенные мысли и чувства. Она много бредила. Тогда я узнала все ее тайны! — лицо старухи скривилось, и мне показалось, что она вот-вот расхохочется. — О мести, о притворстве… Мне было весело осознавать, что моя безмозглая дочка столько лет дурит нам головы! Нелепое лицедейство! Но потом я придумала план использовать ее жажду мести и больную симпатию к Дамьяну в своих целях. Мне совсем не пришлось трудиться. Морфий, который она принимала, сделал ее организм слишком восприимчивым. Ей требовалось всего несколько капель настойки, чтобы вызвать галлюцинации.
— Эллен ничего не подозревала. Она и впрямь думала, что с ней говорит ее сын. Она была счастлива, что он приходит к ней.
— Это я говорила с ней. Первое время я опасалась, что она сможет распознать меня за завесой видений. Но все шло как по маслу. Это как рисковая игра. Я никогда не была азартной, а тут почувствовала вкус. Мне даже немного жаль расставаться с таким будоражащим развлечением…Но когда игра закончена, нет смысла лелеять бесполезные игрушки…
Леди Редлифф не отрывала глаз от своих рук, сложенных на коленях. Она все так же слащаво улыбалась. Я подумала, не броситься ли к двери, но ноги стали тяжелыми, словно на каждой висели гири. В голове кружилась одна и та же мысль: «Я не должна заснуть…». Нужно собрать все силы и перехитрить ее. Нужно выиграть время!
— Чем вам помешала Сибил? Когда я спросила у Эллен, она ответила, что Леми сказал, будто Сибил Рид может навредить. Зачем вы убили ее?
— Из-за Лемуэла! И из-за его невозможного, просто непростительного намерения отправиться на свадьбу! — Ее елейная улыбка в один миг стерлась с изменившегося лица. В негодовании Элеонора чеканила каждое слово, припечатывая меня к дивану ожесточенным взглядом. — Китчестеры были бы осуждены и заклеймены презрением каждого уважаемого человека, если бы старый дуралей сделал это. Безумец! Якшаться с кузнецами, с убогими побирушками, со всякой дрянью, не достойной даже стирать грязь с нашей обуви! Его поступки говорили сами за себя. Начиная с появления в доме этой гадкой крысы, который, насмехаясь и глумясь, растоптал и вывалил наше имя в грязи, и заканчивая полоумным желанием пойти на свадьбу к этим… этим… Мой братец такой же как и моя дочь. Юродивые!!! В них та самая червоточина, которая сгубила многих Китчестеров… А-а, вижу, ты не знала, что безумие в крови Китчестеров… Сам Вильм Снежный был безумен… Разве братец не рассказывал тебе о нем? Как он убивал для собственного наслаждения, и как он сдох, вырвав свои проклятые волосы и разодрав себе шею? Ему мерещилось, что его пожирают крысы, и он пытался отодрать их от себя. Вот так то, милочка… А разве ты не видела наших подземелий, разве ты не слышала зловещих историй, как пытали и истязали Китчестеры, желая удовлетворить свои безумные наклонности?
Я слышала ее голос — ликующий, надменный, страстный. Он звучал точно далекое многократное эхо. Спать, как же хочется спать!
— Вы также безумны, как они! Вы даже безумнее, — выдавила я, еле ворочая непослушным языком. Слова куда-то разбегались из моей головы. — Горе лишило Эллен разума. А вы… Что лишило разума вас? Вы готовый принести в жертву собственную дочь, родную кровь…
— О, нет. Я не безумна. Я еще не перешагнула черту умопомрачения, когда не замечаешь собственного падения и гибели. И я не могла допустить, чтобы глава рода собственными руками задушил те крупицы достоинства, остатки того прежнего величия, что я с таким усилием берегла.
Сон накатывал волнами. Я напрягала глаза, боясь закрыть их и тогда уснуть навсегда… Под рукой я нащупала подлокотник дивана и изо всех сил сжала его, чувствуя, как дерево впивается в израненную ладонь. Боль немного отрезвила.
И вдруг… Все, что произошло дальше, было настолько поразительным, что в моем затуманенном сознании отпечаталась лишь беспорядочная картина.
— Эллен! — пораженно вскрикнула старуха, глядя на дверь.
Я тоже увидела ее. И уже не смогла отвести взгляд от ее перекошенного злобой рта. Верхняя губа наморщилась и приподнялась, обнажив передние зубы, точно звериный оскал. Оскал сумасшедшего, доведенного до последней точки.
— Зачем ты пришла сюда? — орала старуха. — Как ты узнала, что мы тут?
— Она… она должна быть тут, — процедила Эллен, не сводя глаз с матери. — Слуги говорили… за дверью… Думали, я не слышу… Они смеялись! Потешались надо мной… Говорили гадости про меня и Леми…Так она не упала?! Я не верила…
— Да, она не упала! Не умерла! Ты плохо сделала свое дело! Леми будет недоволен!
— Нет! — дико взвизгнула Эллен и вцепилась в свои волосы. — Нет! Это ты! Ты… Нет моего Леми! Его нет! Я все слышала… Ты говорила, ты все говорила и смеялась… Мой Леми, мой ангелочек, мой мальчик… Нет, нет, тебя нет… Ты смеялась надо мной… над моим Леми…
В следующий миг она рванулась к матери. Душераздирающий крик разнесся по комнате. Перед глазами все плыло. Я не различала, где сон, а где явь. Мне чудилось, что я вижу борющихся людей. Их фигуры мельтешили передо мной… Потом возникло лицо Дамьяна. Помню, я старалась объяснить ему, что кроме Эллен, надо опасаться еще и старуху. А потом все стихло. И темнота поглотила меня…
Вдруг чей-то голос ворвался в мой мозг, раздвигая тьму и вытаскивая меня из нее, словно за шкирку. Сквозь какой-то сумрачный занавес я видела лица. Тревожные взволнованные лица. Кто-то вливал в мой рот горькую жидкость. Она выплескивалась из меня. Но человек упорно продолжал лить…А потом мне сделалось дурно. Дурно до безобразия. Меня выворачивало наизнанку так, как однажды в детстве, когда я объелась вяленой тыквы. Когда все закончилось, я не могла даже вздохнуть, так саднило все внутренности и горло… Меня оставили в покое. И я вновь погрузилась в сон — беспокойный сон, в котором меня куда-то несли, где все кричали, бегали и жутко пахло гарью…
Проснувшись, я не могла понять, как очутилась в своей комнате в Сильвер-Белле. У кровати, утонув в глубоком кресле, сидела тетушка и вязала махровый плед. Вид у нее был уставший.
— Где леди Редлифф? Эллен? — прохрипела я.
