На сердце без тебя метель... (СИ) - Струк Марина (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Не зная, за кого кукловод мог выдать ее брата, она начала издалека: поинтересовалась, не проживали ли здесь постоем мальчик с дядькой или с родственниками. Женщина сперва молчала, и только когда Лиза посулила ей несколько монет, сказала, осторожно подбирая слова:
— Это вам к фельдфебельше надобно, ваше благородие. Она за мальцом в приходскую школу пошла. Вскорости будет. Вы уж дождитесь ее…
От этих слов сердце Лизы сначала замерло в груди, а после забилось в горле с утроенной силой. Она сама не помнила, как вернулась к коляске в сопровождении Прохора, как забралась на сиденье, чтобы дождаться прихода неизвестной фельдфебельши. Лизе указали дом этой женщины, и она смотрела и смотрела, не отрывая взгляда, на одноэтажное деревянное строение с резными ставнями и высоким забором. Почему-то не было никаких сомнений, что вот она — конечная точка ее длительных поисков, ее долгого пути к брату, с которым она так непростительно разлучилась, погнавшись за обманчивой мечтой о счастье.
Фельдфебельшей оказалась невысокая полноватая женщина лет тридцати пяти в платье из простой бумазеи и капоре, украшенном потрепанными шелковыми цветами. Задумавшись, Лиза едва не пропустила ее, когда та прошла мимо коляски к калитке. За женщиной следовал мальчик в синей бархатной курточке с кистями, как у гусара. В курточке Николеньки! Точно такая же курточка была на Николеньке, когда он приезжал в свои последние каникулы в имение Лизаветы Юрьевны.
— Стойте! — резко окликнула Лиза.
Крик заставил женщину и мальчика испуганно обернуться на коляску, мимо которой они только недавно прошли, держа путь к дому. Лиза вскочила с сиденья, заставив занервничать лошадей, отчего коляска дернулась. Только быстрая реакция Прохора уберегла девушку от падения.
— Стойте! — Лиза второпях спрыгнула на землю, сбросив с локтя руку лакея.
Ей показалось, что фельдфебельша сейчас распахнет калитку и спрячется за ней. Но та никуда не уходила. Терпеливо ждала, пока Лиза быстро шла к ней, от волнения путаясь в юбках. Только мальчика к себе притянула, вцепившись пальцами в его плечико, — совершенно незнакомого Лизе мальчика.
— Откуда у вас эта куртка?
Нет, Лиза хотела иначе начать разговор. Она планировала быть с фельдфебельшей мягкой, расположить к себе и разузнать все, что так ее волновало, а не отпугнуть своей резкостью, как вышло в итоге, судя по заметно побледневшему лицу женщины.
— Откуда у вас эта куртка? — повторила Лиза, стараясь смягчить голос. Но от волнения он сорвался, и фраза завершилась странным полувыдохом-полувсхлипом.
Незнакомка в ответ едва улыбнулась и проговорила тихо:
— Я ждала вас раньше, сударыня. Многим раньше. Еще когда его благородие сказали, что вы будете со дня на день. Но вы не приезжали. А что до куртки… Это самоличный подарок Николаши. Мы чужого никогда не брали. — Она вдруг недовольно поджала губы и толкнула калитку: — Пойдемте в дом. Не стоит глаза мозолить. И так снова разговоры пойдут.
Позднее Лиза удивлялась, что заставило ее быть тогда такой покорной, вмиг отбросив изначальный напор. Молча шагнула она за порог калитки и прошла в дом. Хозяйка, проводив в одну из дальних комнат мальчика, наблюдавшего все это время за незваной гостей, осталась наедине с Лизой.
— Где он? Где мой брат? — Лиза вновь атаковала женщину расспросами, пренебрегая всеми правилами вежливости. От волнения ее буквально колотило нервной дрожью.
Фельдфебельша обернулась от горелки, которую пыталась разжечь под небольшим медным кофейником. Взглянула на Лизу со странным выражением, которое заставило ту еще пуще затрястись. Но в этот раз не столько от волнения, сколько от страшного предчувствия. Лиза резко мотнула головой, отрицая понимание того, с чем не готова была столкнуться лицом к лицу. Нет.
— Нет!..
Она развернулась, чтобы бежать прочь. Прочь из этой комнаты и от этой женщины. От ее сочувствия. От горя, что исказило ее черты. От слез, которыми наполнились ее глаза. Ведь если убежать, то можно притвориться, что ничего не было. Ни дома с резными ставнями, из окон которого видна знакомая церковь. Ни этой женщины с грустным и добрым взглядом. Ничего!
Да только куда убежишь от правды? И от рисунков в простых деревянных рамках, расставленных на этажерке между цветочными горшками. И от лица Николеньки на одном из них.
— Он намалевал мне в подарок на Рождество, — разгадав, куда смотрит Лиза, проговорила фельдфебельша за ее спиной. — Все переживал, что у него копеек свободных нет прикупить нам с Мишей что-нибудь к празднику. И в рождественское утро протянул мне рисунок: «Возьмите, Анисья Филипповна, душенька, на память обо мне…» Как в воду глядел Николаша… Он и вас намалевал. Все показывал мне. Смотри, мол, Анисья Филипповна, сестрица моя. Скучал по вас шибко, сударыня.
— Куда его увезли? — проговорила Лиза глухо.
«Скажи! Скажи мне, что его просто увезли в другое место, перепрятав, чтобы я никогда не смогла найти его, ежели не пойду на поклон, не сдамся на милость…»
— Его благородие писали же к вам. Или?.. Ох, господь милосердный… Душенька, сударыня моя, знаете ли вы?.. Николаша же… Его благородие заверили, что писали к вам. И что ждать вас надобно, чтобы скарб нехитрый Николашин отдать. Ничего не взяли себе его благородие. Сказали, все вам отдать, как прибудете. Я вас ждала ранее. Еще зимой ждала, как его благородие сказали… Сударыня?
Странное чувство… Будучи в абсолютно ясном сознании, Лиза вдруг ощутила, что тело будто не принадлежит ей. Ноги внезапно ослабели, а руки даже не сделали попытки удержаться за что-то, чтобы избежать падения. Если бы ее не подхватила фельдфебельша, точно бы расшиблась, рухнув плашмя на деревянный пол. И сочла бы то за благо — разбить себе голову в кровь, чтобы лишиться если не жизни, то хотя бы духа. Хоть на время провалиться в благословенную тишину. Не слышать и не видеть. Не чувствовать, не понимать.
Но, увы, не случилось. Сознание не покинуло Лизу ни на минуту. Хозяйка усадила ее в неудобное старое кресло с продавленным сиденьем. И девушка, будто в полусне, слушала рассказ Анисьи Филипповны, каждое слово из которого прорывалось сквозь пелену ее горя и падало куда-то в глубину души каплями обжигающе горячего воска.
Три года назад фельдфебельша овдовела: супруг, инвалид войны, умер от старых ран. Все, что ей осталось, — дом, купленный на последние сбережения, да небольшая пенсия. Пришлось сдавать комнаты внаем. Так и нашел ее, барин, его благородие. Он снял для своего маленького воспитанника большую половину дома: самые светлые и просторные комнаты с отдельным входом и кухней во дворе. С мальчиком приехали приставленный к нему дядька с супругой — кухаркой и прачкой для барчука.
Поначалу Анисья Филипповна не часто видела Николеньку. Тот почти не покидал своей половины, на прогулки первые недели его тоже не выводили. Несколько раз в неделю приезжал учитель, занимался с мальчиком грамматикой, математикой и языками. Фельдфебельша общалась большею частью с опекуном, регулярно приезжавшим проведать Николеньку. Он-то и сообщил, что ее маленький постоялец заскучал в одиночестве, и попросил позволить Николеньке играть с ее сыном, которого мальчик как-то углядел в оконце. Именно попросил, что весьма удивило Анисью. Не приказал, как заведено у благородных господ, а попросил разрешения бывать маленькому барину на прогулках с ее Мишей, а иногда по вечерам — на их половине. Она с радостью согласилась. Так в ее жизни появился Николаша, как с нежностью называла его фельдфебельша. Она стала замечать, что ни дядька, ни его жена не относились к мальчику иначе, как к навязанной им обязанности. Потому сама старалась окружить мальчика теплотой и заботой, угадав сердцем его одиночество и тоску.
Нет, она не осуждает сестру ее сударика, не приведи господь, уверяла фельфебельша. У всех в этом мире есть что-то, что мешает порой быть с теми, кого любишь. Сам Николаша всегда говорил, что сестрица скоро заберет его отсюда, а его благородие обещал ему это в каждый свой визит. Надо только подождать. Вот Николаша и ждал.
