В тебе моя жизнь... - Струк Марина (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Что, думаешь, тебя ждет на приеме шефа? — спросил Сергея Воронин. — Скажу честно — твоя история наделала много шуму в Петербурге, что вызвало большое недовольство Его Императорского Величества. Уверен, вызовут тебя скоро и к нему.
Загорский помолчал, потом достал из кармана сигару и прикурил, что вызвало недоуменные и слегка недовольные взгляды друзей.
— Понимаю, все понимаю, — усмехнулся Загорский, — но ничего не могу с собой поделать — пристрастился за границей и никак не могу отвыкнуть. Что касаемо, наказания за мой эскапад, то я готов. Вы же знаете, не в первый раз, — он коснулся своего «Георгия», напоминая друзьям свою ссылку на Кавказ за дуэль с одним молодчиком, вызов коего принял по молодости и от хмельной головы. Тогда всех друзей наказали соответственно рангу — неделя на гауптвахте и ссылками из Петербурга. Только Воронин и Арсеньев отделались удалением в деревню, а вот Загорский, не сумев удержаться от язвительных комментариев по поводу необоснованных по его мнению обвинений, попал на арену военных действий на полгода.
— Дурак ты, — беззлобно заметил Воронин, — что же ты делаешь со своей жизнью, Серж? Опять пороху понюхать захотелось?
— Нет, Анатоль, — возразил тому Павел Арсеньев, — жениться ему надо. Сразу вся дурь из головы вылетит. И за юбками волочиться так открыто перестанет, и за ум возьмется.
— Не суди по себе, — усмехнулся Загорский. — И потом — жениться, значит, уступить его сиятельству князю. А я пока не готов смириться и пойти на поклон…
— Что за вражда? Серж, не мне тебе говорить, что это так… так.. по-детски. Ребячество это, — Воронин залпом выпил вино, оставшееся в бокале. — Это твой дед, твоя кровь. Если бы у меня был хоть кто-то из старших, я бы… Вот, когда потеряешь близкого, тогда поймешь!
— Ты так говоришь, словно единственный потерял родителей! — Загорский злобно прищурил глаза. — Да, я своих потерял не в младенчестве, но это не означает, что я их не терял.
— Тихо, господа, тихо, — пытаясь их успокоить, положил руки на рукава их мундиров Павел. — Ишь, распетушились… Ну, как дети, право слово. Выпьем лучше. Гарсон, еще шампанского!
— Думаю, будет лишним, Paul. Ведь нам пора, — Воронин поправил рукав мундира.
— Пора? Куда? — удивился Загорский. — Я думал, мы потом поедем к m-m D elice. Ну, с Павлом-то все кончено отныне, а ты, Анатоль, ты-то…
Воронин задумался на мгновение, а потом медленно проговорил:
— Я, друг мой, нынче приглашен на бал к князю Вяземскому и намерен там быть.
— Ты? На бал? Вижу и вправду все переменилось за мое отсутствие, — рассмеялся Загорский. — Не ты ли называл балы и рауты — рассадником невест и их мамаш? Что за дивная перемена?
Воронин резко схватил со стола бокал и отпил вина.
— То было ранее. Я был молод и глуп. Бесшабашная и неразумная юность, что тут скажешь? А нынче…
— Нынче… — повторил за другом Сергей, подталкивая друга к откровенности, краем глаза ловя на себе странный взгляд Арсеньева. Ему с нетерпением хотелось докопаться до истины, заставить признать Воронина, что он дал слабину, и какая-то юная кокетка вскружила ему голову. Неловко было признать (да он никогда и признается в этом даже себе), но Сергею даже приятно было убедиться в слабости друга, который ни разу до сих пор не увлекался особой женского пола столь сильно, что готов был присутствовать на «светских сборищах».
— Нынче все изменилось, — кивнул головой Анатоль. — Да, ты прав — я еду туда ради женщины. Я влюблен, и я намерен пойти до самого конца. Да — да, готов расстаться со своей свободой и окольцевать себя. Поверь, мне ради нее стоит пойти и не на такие жертвы. Да, впрочем, кому, как не тебе об этом знать?
Загорский почувствовал, как внутри него все похолодело. Краем глаза он по-прежнему наблюдал за Арсеньевым, и ему не нравилось, как напряженно замер тот и следил за их разговором.
— Не понимаю, о чем ты, Анатоль, — Сергей глотнул вина и улыбнулся другу. — Ну, если только ты не решил приволокнуть за Натали Ланской, но та ведь в Европе. А больше особ женского пола, ради которых я готов был бы чем-то пожертвовать, нет.
— Полно, Серж, не думаю, что ты забыл ту историю. Ведь говорят, ты был влюблен, во что, заметь, я не верю вовсе. Увлечен, может быть, но влюблен… — Анатоль улыбнулся, и Загорский понял, что тот весьма забавляется в этой ситуации. Они поменялись ролями. — Надеюсь, Натали развеяла тот легкий флер? Потому как мои намерения весьма серьезны в отношении этой дамы, весьма.
— Это звучит прямо как предупреждение. Разве ты уже сделал предложение, чтобы упреждать соперников? — усмехнулся Сергей. Он изо всех сил стремился оставаться спокойным, хотя в его мозгу, как в клетке птица, билась только одна мысль: «Неужели?».— Полно, Анатоль, нам вовсе нечего с тобой делить. Давай лучше выпьем напоследок. Клянусь, мне это сейчас необходимо — по возвращении в особняк я неизбежно столкнусь с моим вечным ходячим укором, его сиятельством старым князем. Мне повезло, что когда я прибыл, он был с визитом у Загряжской, так что я избежал упреков и скандала. Но думаю, в этот раз я не буду столь удачлив. Так что, выпьем за любовь, господа! — и, заметив, как у друзей появилось недоумение на лицах, Загорский продолжил. — За эту химеру, с которой удается столкнуться немногим, и опять же немногим удается понять, что это всего лишь химера.
Он залпом осушил бокал и криво улыбнулся собеседникам.
— Что же вы не пьете, господа?
Павел поднял свой бокал:
— Пью за начало тоста, но не за конец. За любовь! — и, пригубив вина, он с укором сказал. — Не пойму, что с тобой творится, Серж? Что за циник сейчас тут сидит с нами? Ты ведь таким не был. Что произошло во Флоренции?
— Ровным счетом ничего, — Загорский помолчал, затем встал и, отдернув мундир, щелкнул каблуками. — Прошу извинить, господа. Я толком не успел отдохнуть с дороги, да и перед великой битвой со старым князем надо набраться сил.
Воронин медленно поставил на стол бокал с вином, который он крутил до этого в руках, наблюдая за бликами света в вине, и задумчиво проговорил:
— Довела его Ланская до ручки, прости за выражение. Другого подобрать не могу. Я всегда знал, что эта кокотка доведет его до беды…
— Ты думаешь, это она — причина его уныния? Не уверен. Его любовь к ней начала умирать, когда она пошла под венец с графом. За прошедшие годы мало что осталось от нее.
— Что же толкнуло его вслед за ней во Флоренцию?
— Привычка, похоть, желание насолить деду… — Арсеньев достал трубку из кармана и стал набивать в нее табак. Раскурив, он продолжил беседу: — Ты ведь не был тогда, когда у них состоялась та ссора из-за Натали Ланской. Он кричал деду и отцу ужасные слова… А напоследок заявил, что раз она не годится продолжить род Загорских, то его не продолжит никто. Вот так-то… Теперь, когда Серж с дедом еще более отдалились друг от друга после того ужасного случая с его семьей, он и вовсе готов даже встать под пули, лишь насолить старому князю. Боюсь, когда-нибудь это и случится. Я, правда, надеялся года три назад, что он может измениться, но нет — увы и ах, этого не произошло. Юная дева не смогла совершить чудо.
— Ты о той истории? — нахмурился Воронин. Даже слышать от друга об этом давнем случае ему было неприятно.
— О ней. — Арсеньев некоторое время молчал, попыхивая трубкой, а потом продолжил. — Я ведь впервые видел, чтобы он о ком-то действительно беспокоился, кроме нас, что он кому-то помог, а уж тем более, деве.
— Ты думаешь, он был влюблен в нее?
— Влюблен? Нет, конечно. Просто она ему нравилась. Нравилась, как нравится миленький котенок или несмышленый щенок, не более. Вспомни, как его поведение во время этой истории с Ланской… как он страдал… А тут он отпустил ее без какого-либо сожаления, без каких-либо эмоций. Не забывай, я говорю, не с чьих-то слов, я видел все происходящее своими глазами.
