Пани колдунья - Шкатула Лариса Олеговна (е книги .txt) 📗
— Немедля! — уверенно кивнул Петр.
— Погодите! — рассердилась Лиза, отводя его руки. — Не здесь же, слуги могут увидеть.
Она почти втолкнула его в свою спальню и, оглядевшись, растерялась еще больше: что у нее с головой? Поцелуй в коридоре был бы так мимолетен и необязателен, здесь же, в ее девичьей комнате, все происходящее получало особую интимную окраску.
Петр прекрасно видел и смятение девушки, и ее испуг, но решил не отступать. И не потому, что отец советовал ему идти напролом, а потому, что чувствовал: теперь именно тот час, когда он сможет добиться своего. Если Лизу отпустить, она придет в себя, начнет его вышучивать, и уже ни о каких чувствах нельзя будет и заикнуться. Словом, склонился и, не давая ей времени на раздумье, поцеловал ее трепещущие губы.
Полученный Лизой чувственный удар был так силен, что она от неожиданности покачнулась, и это дало возможность Петру обнять ее покрепче.
«Как странно ощущать себя в объятиях мужчины, — в смятении думала Лиза. — Будто кровь мою подогрели до высокой температуры и она, горячая, пробежала по всем жилкам, огнем зажигая и их. Неужели поцелуй мужчины всегда вызывает такую слабость во всех членах женщины? И головокружение.
И желание продолжать поцелуй. Значит, кроме любви, вызванной взглядом или нежным словом, может быть любовь, вызванная прикосновением?»
Эти мысли быстро промчались в голове Лизы: она, оказывается, открыла в себе чувственность.
Петр тоже зажегся от ее страстности и, еще немного, — наверное, задушил бы ее в своих объятиях.
Но надо было Лизе высвобождаться, что она с некоторой неохотой и сделала. Девице негоже… Господи, о чем она думает!
— Лизонька. — Голос Петра был непривычно хриплым, словно он долго бежал и сбил дыхание. — Я прошу вас стать моей женой. Я люблю вас, и, мне кажется, я вам тоже не противен.
Не противен, совсем не противен! Тогда что же заставляет ее медлить?
— Петруша, — взмолилась она, — дайте мне время подумать.
— Ради бога, — несколько замялся, но и разочаровался он: взять с наскока эту северную крепость у него не получилось. — Только пожалейте несчастного влюбленного, не томите его душу слишком долго!
— Постараюсь.
Она отступила от него, словно боясь искушения или повторения того, что теперь считала внезапно охватившим ее безумием. Петя без слов понял, что его любимая хочет остаться одна, и поспешил откланяться.
В свою карету Жемчужников забрался как сомнамбула, ничего не сказав кучеру. Тот подождал-подождал да и поехал домой, положив, что, если будут другие распоряжения, повернет и поедет, куда скажут.
Лиза, оставшись одна, упала на кровать и остановила неподвижный взгляд на бахроме балдахина.
Происшедшее не шло у нее из головы, открыв для себя самой новую Лизу, которую она прежде не знала.
Сердце до сих пор билось в груди какими-то мощными, громкими толчками. Тот самый орган, которого она прежде попросту не ощущала. Стучит себе потихоньку и стучит.
Девушка не заметила, как заснула, и увидела сон: она стояла в какой-то комнате и к ней, так же как недавно Петр, шел, раскрыв руки для объятия, совершенно незнакомый молодой человек.
У него было нервное бледное лицо и большие черные глаза, ничем не похожие на серые спокойные глаза Петруши Жемчужникова. Взгляд их проникал в самую душу, но даже во сне Лиза понимала, как он опасен. Вот он обнял ее, и девушка испытала такое чувство, словно она вдруг оказалась в тесном, душном коконе, который плотно окутал ее, не давая пошевелиться. Она стала задыхаться, попыталась вырваться, закричала…
И проснулась в положении, в котором никогда прежде не спала, — носом в подушку, чем и объяснила странное сновидение. Недостатком свежего воздуха… Но кто же он, этот приснившийся ей человек?
Лиза готова была поклясться, что никогда прежде его не видела. Тогда откуда выплыл этот такой явственный облик?
Неспокойно ей сегодня было, потому Лиза, по детской привычке искать защиты у отца, отправилась на его половину. Отчего-то она была уверена, что сейчас отец не в библиотеке, а у себя в апартаментах. Действительно, постучав у двери, она услышала голос князя и вошла.
Николай Николаевич стоял у большого окна, выходящего в сад, и, обернувшись на скрип двери, кивнул дочери на кресло, продолжая смотреть куда-то вдаль.
— Папенька, — пожаловалась Лиза, — что-то тревожно мне. Места себе не нахожу.
— Не Жемчужников ли тому причиной?
— Нет, что ты, с Петей рядом мне покойно, надежно… Знаешь, он сегодня опять попросил моей руки. Я взяла время подумать, но, наверное, соглашусь… Ведь и ты бы не возражал, да, папа?
— Не возражал бы, — тяжело вздохнул князь и наконец повернулся к дочери. — Теперь я уже не удивляюсь, что мы с тобой думаем об одном и том же. Петрушу и я люблю. Человек он надежный, верный, с ним бы ты была счастлива…
— Что значит — была бы? — запаниковала Лиза. — Хочешь сказать, этому может кто-то помешать?
Ведь и ее с самого утра мучает то же предчувствие: будто, что бы она ни делала, все равно случится то, что записано в Книге судеб… Лиза пришла в отчаяние. Рок! Выплывшее из памяти слово неожиданно заставило ее собраться, успокоиться.
— Мнится мне, — продолжал между тем князь, — Жемчужников — не твоя судьба.
— Неужели судьбу нельзя обмануть? — насупилась Лиза. — Я решилась: завтра же дам Петруше согласие, да еще попрошу поторопиться. Папа, я думаю, надо бороться. Не может быть, чтобы предначертанное нельзя было исправить!
— Делай как знаешь, матушка, — со вздохом сказал Астахов. — Препятствовать не стану. Я уже давно распорядился: приданое твое в целости и сохранности, мое благословение на брак ты, считай, получила.
Большего я сделать не могу.
Отец как-то в мгновение ссутулился, поник, и Лизе стало его жалко.
— Папенька, — чуть ли не со слезами проговорила она, обнимая своего родителя. — Мы ведь с тобой не расстанемся, правда?
— Правда, — кивнул Астахов, не оборачиваясь, чтобы дочь не видела подступивших к глазам слез.
Вот и еще одно любимое существо скоро уйдет от него. Что ему останется? На мгновение мелькнула мысль — Александра! Он вспомнил жену и заколебался: а что, если… Но тут же отбросил мысль, как глупую, посетившую его в минуту слабости. Да и думать ли ему об этой предательнице? У Астахова сейчас другие заботы: надо готовиться к свадьбе. Такой, чтобы, как говорится, пир на весь мир. Чтобы все недруги позеленели от зависти!
6
Петр Жемчужников с некоторых пор не ходил по земле, а летал на крыльях. Ну, если точнее, как на крыльях. Его серые глаза лучились любовью. Он без причины целовал руку матери, тискал младшего брата, а старшей сестре Татьяне, которую все домашние звали просто Ташей, предложил распутать моток с шелком для вышивания. На днях этим мотком играл котенок и тем немало досадил вышивальщице, лишив ее нужного цвета в создаваемом панно.
— Что это с ним, маменька? — с улыбкой поинтересовалась Таша, кивнув на склоненную голову брата.
Он так усердно занимался ее нитками, что девушку невольно разбирал смех.
— Влюблен он, Таша, могла бы, как сестра, проявить к брату снисхождение, — заметила Дарья Петровна, с улыбкой взглядывая на сына: Петруша так был похож на ее отца, своего деда Петра Евграфовича Голикова! Такой же пылкий, романтичный. И притом добрый и великодушный…
Она ностальгически улыбнулась. Ее муж был человеком совсем другого склада. Любовь бесприданницы Дарьи он завоевывал так, будто она была не девицей, а вражеской крепостью. Сразу пошел на штурм и так до конца и не понял, почему в любви надо соблюдать какие-то там ограничения и воздержания, почему иной раз лучше не спешить, не добиваться, не требовать, а просто немного подождать…
— Ежели княжна так благотворно влияет на моего брата, — между тем заметила Таша, — то я уже готова ее полюбить.
— Полюби ее, сестренка! — горячо воскликнул Петр, поднимая глаза от своей работы и взмахивая клубком, словно дирижер палочкой, в такт своей речи. — Она достойна твоей любви.
