Унесенные ветром. Том 1 - Митчелл Маргарет (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
До прошлого года Сьюлин едва ли хоть раз за всю жизнь прошла пешком более ста ярдов, и предложение Скарлетт совсем не показалось ей заманчивым. Она осталась дома, ворчала, плакала и то и дело восклицала: «О, если бы мама была жива!» — за что в конце концов получила от Скарлетт давно Обещанную затрещину, — которая оказалась настолько крепкой, что опрокинула ее среди неистового визга на постель и вызвала переполох во всем доме. После этого у Сьюлин явно поубавилось желания хныкать — во всяком случае, в присутствии Скарлетт.
Скарлетт не соврала, говоря, что хочет, чтобы лошадь отдыхала, но она сказала лишь полуправду. Другая половина правды заключалась в том, что сама Скарлетт в первый же месяц после окончания войны побывала с визитами у всех соседей, и то, что она увидела на знакомых с детства плантациях, в домах у знакомых с детства людей, сильнее поколебало ее мужество, чем ей хотелось бы в этом признаться.
У Фонтейнов — благодаря отчаянной скачке, вовремя предпринятой Салли, — дела шли лучше, чем у других, но их положение казалось благополучным лишь на фоне поголовного бедствия. Бабушка Фонтейн так до конца и не оправилась после сердечного приступа, приключившегося с ней в тот день, когда она возглавила борьбу с пожаром и отстояла от огня свой дом. Старый доктор Фонтейн медленно поправлялся после ампутации руки. Тони и Алекс неумело пахали и мотыжили землю. Перегнувшись через ограду, они пожали Скарлетт руку, когда она приехала их проведать, и отпустили шуточки по адресу ее разваливающейся повозки, но в глубине их темных глаз притаилась горечь: ведь, подсмеиваясь над Скарлетт, они подсмеивались и над собой. Она попросила их продать ей кукурузных зерен для посева, и они пообещали выполнить ее просьбу и тут же ударились в обсуждение хозяйственных проблем. Рассказали, что у них двенадцать кур, две коровы, пять свиней и мул, которого они пригнали домой с войны. Одна из свиней только что сдохла, и они боятся, что за ней могут пасть и другие. Слушая, как эти бывшие денди, для которых модный галстук был едва ли не главным предметом серьезного беспокойства, озабоченно говорят о свиньях, Скарлетт рассмеялась, и в ее смехе тоже прозвучала горькая нотка.
Все очень радушно принимали ее в Мимозе и настояли, чтобы она взяла кукурузные семена в подарок, без денег. Фонтейновские темпераменты мгновенно вспыхнули как порох, когда она положила зеленую купюру на стол, и братья наотрез отказались принять деньги. Скарлетт взяла зерна и украдкой сунула долларовую бумажку в руку Салли. Сейчас Скарлетт просто не верилось, что эта Салли — та самая молодая женщина, которая принимала ее восемь месяцев назад, когда она только что возвратилась в Тару. Та Салли тоже была очень бледна, но дух ее не был сломлен. Теперь она казалась мертвой, опустошенной, словно поражение Юга отняло у нее последнюю надежду.
— Скарлетт, — прошептала она, сжимая купюру в руке. — К чему было все это? За что мы сражались? О, мой бедный Джо!
— Я не знаю, за что мы сражались, и не желаю знать, — сказала Скарлетт. — Меня это не интересует. И никогда не интересовало. Война — мужское занятие, а не женское. Меня сейчас интересует только одно — хороший урожай хлопка. Возьми этот доллар и купи Джо какую-нибудь одежду. Видит бог, она ему не помещает. Я не намерена вас грабить, как бы Алекс и Тони ни старались быть рыцарями.
Братья проводили ее до повозки, галантно, невзирая на свой оборванный вид, помогли ей взобраться на козлы, пошутили — весело и непринужденно, чисто по-фонтейновски, — но картина их обнищания стояла у Скарлетт перед глазами, когда она покидала Мимозу, и по спине у нее пробегал холодок. Она сама так устала от нищеты и скаредности! Как приятно было бы увидеть людей, живущих в довольстве, не тревожась о куске хлеба на завтрашний день!
Кэйд Калверт возвратился к себе в Сосновые Кущи, и Скарлетт, поднявшись по ступенькам старого дома, в котором она так часто танцевала в былые счастливые времена, и поглядев Кэйду в лицо, увидала на нем печать смерти. Кэйд страшно исхудал и все время кашлял, полулежа на солнце в кресле, набросив на колени плед, но при виде Скарлетт лицо его просветлело. Небольшая простуда застряла у него где-то в грудной клетке, сказал он, делая попытку подняться Скарлетт навстречу. Слишком много приходилось спать под дождем. Но скоро он поправится и вместе со всеми примется за дело.
Катлин Калверт, заслышав их голоса, вышла из дома на веранду. Глаза ее встретились за спиной брата с глазами гостьи, и Скарлетт прочла в них горькую истину и отчаяние. Кэйд, быть может, и не понимал, но Кэтлин понимала. В Сосновых Кущах царило запустение, в них буйствовали сорняки, на полях начала пробиваться молодая сосновая поросль, а дом стоял заброшенный, неопрятный. Сама Кэтлин очень похудела и держалась натянуто.
Кэтлин и Кэйд жили в этом пустом, странно гулком доме вместе со своей мачехой-янки, четырьмя маленькими единокровными сестренками и Хилтоном — управляющим-янки. Скарлетт всегда недолюбливала Хилтона, как не любила она и отцовского управляющего Джонаса Уилкерсона, а сейчас, когда Хилтон не спеша направился к ней и приветствовал ее как равный равную, невзлюбила еще пуще. Прежде его отличала та же смесь угодливости и нахальства, которая была присуща и Уилкерсону, но теперь, когда мистер Калверт и Рейфорд погибли на войне, а Кэйд был смертельно болен, всю угодливость Хилтона как ветром сдуло. Вторая миссис Калверт никогда не умела поставить себя с неграми-слугами так, чтобы заслужить их уважение, и трудно было ожидать, что она больше преуспеет с белым слугой.
— Мистер Хилтон был так добр, что не покинул нас в эти трудные времена, — явно нервничая и неуверенно поглядывая на свою молчаливую падчерицу, произнесла миссис Калверт. — Чрезвычайно добр. Вы, вероятно, слышали, как он дважды спас наш дом, когда здесь был генерал Шерман. Просто не знаю, что бы мы делали без него, ведь у нас совсем нет денег, и Кэйд…
На бледных щеках Кэйда вспыхнул румянец, а Кэтлин опустила длинные ресницы и сжала губы. Скарлетт видела, что их душит бессильный гнев — нелегко им было чувствовать себя в долгу у этого управляющего-янки. А миссис Калверт, казалось, вот-вот заплачет. Опять она совершила какую-то оплошность. Она вечно попадала впросак. Прожив в Джорджии двадцать лет, она так и не научилась понимать этих южан. Она никогда не знала, чего не следует говорить своим пасынкам, и вместе с тем, что бы она ни сказала и ни сделала, они были неизменно вежливы с ней. И она давала в душе обеты богу, что уедет на Север, к родителям, забрав с собой детей, и оставит навсегда этих высокомерных, загадочных и чуждых ей людей.
После таких визитов у Скарлетт отпала охота навещать Тарлтонов. Все четыре брата погибли ни войне, усадьбу сожгли. Тарлтоны ютились теперь в домике управляющего, и Скарлетт никак не могла заставить себя поехать их проведать. Но Сьюлин и Кэррин упрашивали ее, и Мелани сказала, что это было бы не по-соседски — не проведать мистера Тарлтона, вернувшегося с войны, — и как-то в воскресенье они все же собрались и поехали.
Это посещение было самым тяжелым из всех.
Приближаясь к развалинам дома, они увидели Беатрису Тарлтон: в рваной амазонке, с хлыстом под мышкой, она сидела на ограде загона и безучастно смотрела в никуда. Кривоногий, малорослый чернокожий малый — объездчик лошадей — сидел с ней рядом, и вид у него был не менее угрюмый, чем у нее. Загон, в котором всегда резвились жеребята и стояли спокойно-грациозные породистые кобылы, был пуст, если не считать одного-единственного мула, на котором мистер Тарлтон возвратился с войны домой.
— Клянусь богом, я просто не знаю, куда себя девать теперь — после того, как не стало моих красавцев, — сказала миссис Тарлтон, соскакивая с изгороди. Стороннему человеку могло бы показаться, что она говорит о своих четырех погибших на войне сыновьях, но гости из Тары поняли, что речь идет о лошадях. — Все мои красавчики пали. И моя бедняжка Нелли! Останься у меня хотя бы Нелли! Ничего, кроме этого проклятого мула. Проклятого мула, — повторила она, с возмущением глядя на костлявое животное. — Это же оскорбление памяти моих чистокровных красоток — держать в их загоне мула. Мулы — это противоестественные, ублюдочные создания, и следовало бы издать закон, запрещающий их разводить!
