Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll" (лучшие книги TXT) 📗
За рисованием девушка даже не заметила, как взошло солнце. Первый день нового года начинался лениво и неторопливо. Лесли опаздывала, что ей всегда было позволено делать в дни вроде этого, остальные — спали, когда Фрея, не смыкая глаз, рисовала, пока на это хватало сил. Она не испытывала физической усталости — не хотела спать или есть. Тихо рисовала, не нарушая сонной тишины, в которую был погружен дом, и не чувствовала, будто нуждалась в чем-либо ещё.
Было около одннадцати утра, когда тихий стук в двери заставил девушку всполошиться. Рука с зажатой между пальцев кистью дернулась, но Фрея выдохнула с облегчением, когда на холсте не осталось лишнего мазка, что непременно бы всё испортил. Перевела взгляд на вид за окном, и яркий свет неприятно резанул по глазам, что даже начали слезиться, будто всё это время она была настолько сосредоточенна, что не моргала.
Стук продолжался, пока она не открыла двери. Это был Дункан. Плечи опущены вниз, руки спрятаны в карманы, неуверенный взгляд всецело сосредоточен на ней. Заметив на руках кузины отметины красок и крепко зажатую в ладони кисть, бросил взгляд ей за спину, но тот не доставал незаконченной картины, расположенной на высоком мольберте у окна.
— Я пришел сообщить, что завтрак готов, но ты позволишь… — Дункан сделал шаг навстречу, не решаясь переступить порог без приглашения. Фрея неуверенно отошла в сторону, кивком головы позволяя парню переступить невидимую грань её личного пространства, в котором одной стало удушительно тесно. Отгораживаться было лишним.
Кузен подошел к картине и выдал восхищенный возглас, заставивший Фрею улыбнуться. Она нарисовала благороднейшее из всех животных — оленя. Коричневатая шерсть переливалась гладким шелком, когда на ней блестели едва заметные точки снега. Сильная шея вытянута вперед, рот приоткрыт в умоляющем о спасении кличе. Он лежал на боку, вывернув большую голову к смотрящему на него парню. У животного были отрезанны роги, которыми он оказался прижатый к промозглой земле. Они проходили скозь его тело, вынуждая беспомощно извиваться от боли и истекать кровью.
— Это достаточно необычно, — сдавленно произнес Дункан, когда заметил, что роги оленя были нарисованы в виде витиеватых инициалов, выведенных в знакомое сочетание букв — Дж. К. Неуверенно посмотрел на кузину, когда она не с меньшем любопытством рассматривала свою же работу, не заметив странного взгляда парня. — Это выглядит странно, в хорошем значении этого слова. И, как всегда, очень необычно.
— Ты думаешь, я свихнулась, — краешки губ девушки дернулись вверх в насмешливой улыбке. — Я и сама знаю, что это безумно выглядит.
— Уверен, в этом есть смысл. У всего, что ты делаешь, есть смысл, даже если порой ты сама в этом не уверена, — Дункан проследил за тем, как Фрея подошла к подоконнику и села, коснувшись затылком холодного стекла окна. — Это Джеймс, — он снова посмотрел на картину, наклонив голову, будто под другим углом на ней должно было появиться что-то новое.
Дункан заметил похожие на тени фигуры трех других оленей, которые склонились над раненым, но никак не могли ему помочь, покуда были не больше, чем призраками.
— Об этом было не так уж сложно догадаться, — улыбка на лице Фреи стала ещё шире. — К земле его прижимает гордость. Она же ранит и не позволяет сдвинуться с места.
— Похоже, она ещё и убивает его, — Дункан внимательнее присмотрелся, заметив на шерсте вместе со снегом ещё и капли крови.
— Нет, он не умрет. Но и вряд ли спасеться. Он прикован к земле, как Прометей, насколько бы гротескно это не звучало, — Фрея подала плечами, опустив глаза на переплетенные пальцы. — Беда в том, что он придумал для себя это наказание сам, потому и деться от него никуда не может.
— Разве эти призраки не могут ему как-либо помочь? — серьезно спросил Дункан. Как будто они снова были детьми, и Фрея на ходу придумывала историю, которую он видел наяву. Дункан намного лучше рассказывал истории, особенно на ночь, а Фрее только и оставалось, что оставлять его слова на бумаге в виде цветных картинок. Теперь же она играла с его воображением, возвращая в давно забытое прошлое. В этой незатейливой игре Фрея и сама забылась.
— Нет. Это ведь они помогли ему загнать роги так глубоко, — голос даже не дрогнул. — Как бы он сам отрезал их?
— Это ведь олени… Как бы они могли ему помочь? — Дункан хмыкнул.
— Прежде всего, они призраки. Они могут всё кроме одного, — они переглянулись между собой, прежде чем вслух рассмеяться и в одночасье произнести. — Они не могут выбраться из дома.
— Тогда где их дом? — продолжал парень.
— В его голове.
Они замолчали. Дункан продолжал с задумчивым видом рассматривать недописанную картину, когда Фрея даже испытала облегчение от того, что поделилась с кем-то своими безумными рассуждениями, выходящими за грани действительности.
— Я же говорил, что в этом есть смысл, — произнес Дункан после непродолжительной паузы.
Они вместе спустились вниз, но мистера О’Конелла за завтраком не было. Алисса скучающе сидела в одиночестве, доедая завтрак. Отрешенный пустой взгляд за доли секунды стал обеспокоенным, стоило ей увидеть подругу. Фрея выглядела уставшей, но всё же непривычно безразличной, будто события последних дней её совсем не касались. Алисса бросила вопросительный взгляд на Дункана, но и тот вел себя непринужденно, из-за чего она чувствовала себя крайне глупо.
Так продолжалось последующие несколько дней до окончания каникул. Фрея много рисовала, особенно илюстрации к книгам, занимая этим время между посиделками с отцом у камина, неторопливыми бесцельными прогулками с Оливером и настольными играми с Алиссой и Дунканом. Жизнь на некоторое время вернулась к размеренному ритму, который девушка боялась нарушить. Всё стало на свои места. Впрочем, почти всё. Не хватало только одного, о чем она старалась не думать, хоть и получалось из рук вон плохо.
Джеймс не прислал ни единого письма. Фрея же, даже если бы знала о его местонахождении, вряд ли отправила ему несколько нацарапанных тяжелой рукой на бумаге слов. Гордость парня ранила её не меньше, чем его самого. Она была самой ненавистной соперницей, с которой Фрея, заламывая от бессилия руки, не знала, как бороться и стоило ли вообще это делать. Другие девушки не пугали её так, как эта неотьемлемая черта характера Джеймса.
Тем не менее, она не отталкивала её. Фрея продолжала сохранять в глубине души надежду, что всё разрешиться, как только они снова увидяться. Глупо, самонадеянно, но всё же возможно. Не могли же они расстаться из-за нелепого недоразумения, переросшего в размолвку. Фрея была уверена, что после возвращения в Оксфорд всё вернеться на круги своя. Могло ли быть иначе?
О Джоне она больше ничего не слышала, хотя почти была уверена, что Лесли имела возможность увидеться с ним после всего. Девушка была в теплых отношениях с миссис Томпсон, как впрочем когда-то и Фрея, поэтому нельзя было исключать, что она знала наверняка о положении его дел. Фрея же предполагала, что парень должен был вернуться в Америку. Надеялась, там он найдет кого-то другого. Кого-то намного лучше неё.
Алисса уехала на несколько дней раньше, чтобы перед возвращением в Оксфорд наведаться домой в Брайтон. С той самой минуты, как поезд отправился, Фрея не могла дождаться и самой уехать из города.
Они остались с Дунканом вдвоем. Двое взрослых, которые ещё не забыли, каким было на вкус детство, что встречали в лицах друг друга. Утром ещё до завтрака они отправлялись в фото-студию, где парень учил её делать фотографии, что получалось скверно плохо. Фрея испортила много снимков, за что Дункан на неё не сердился, поскольку не умел этого делать. Затем без сожаления отмечая, будто к завтраку они всё равно сумели опоздать, они покупали мороженое и ели на морозе без страха заболеть. Ходили вокруг и фотографировали улицы, дома, людей и друг друга.
Замерзшие и уставшие возвращались домой только в полудень, садились за обеденный стол и наперебой рассказывали мистеру О’Конеллу о проведенном утре, как двое впечатленных детей. Затем размещались в гостиной и играли, пока Дункана не клонило в сон. Фрея всё время его подначивала, но парень всё равно засыпал прямо на диване у камина, когда она разворачивала книгу и погружалась в чтение, что перестало приносить прежнюю радость.
