В оковах страсти - Донован Никки (версия книг txt) 📗
Ее тело звенело от трепетного восторга. Впереди в мерцающем свете факела маячил его силуэт. При виде его могучей фигуры на нее накатила волна чувственных воспоминаний. Она представила, как к ней прижмется его крепкое тело. Представила силу его мускулистых бедер, мощным рывком которых он наполнит ее изнутри, изогнувшийся над ней великолепный торс, качающийся в волшебном, завораживающем ритме. Тут Фокс оглянулся, и она ни о чем другом не могла думать, кроме как об изысканной линии его губ, страстных и жгучих, прильнувших к ее изнывающей королевне.
Ее пронзила дрожь вожделения. Как долго ждала она этого мгновения! Она провела столько бессонных ночей, томимая неутолимым желанием, перебирая в памяти благословенные минуты, когда они были вместе. Теперь он наконец вернулся, чтобы положить предел ее страданиям.
Они достигли лестничной площадки, и он уверенным шагом пошел вдоль короткого коридора. Николь поняла, что он не забыл, куда идти. Помнит ли он о том, чем они там занимались? Пришлась ли она тогда ему по нраву? Преследовали ли его с тех пор воспоминания об их встрече?
Его кожаные сапоги издавали о каменные плиты пола тихий стук, которому вторил слабый шорох ее мягких, сшитых из сафьяна туфель. Перед дверью в ее комнату он резко остановился, так что следовавшая за ним по пятам Николь едва на него не налетела. Пока он возился с замком, ее обожгло еще одно воспоминание.
Его запах. Насыщенный запах мужчины. Животное тепло и сексуальный мускус. Его дух преобладал над всеми другими, перебивая и слегка кисловатый запах горящего факела, и съеденной ими пищи, и пряное благоухание трав, которые она подобрала для ароматизации его ванны. Запах, который улавливали ее ноздри, принадлежал ему, Фоксу. Ни время, ни события не сумели изменить его провоцирующей сущности.
Дверь со скрипом отворилась. Отступив в сторону, Фокс пропустил Николь вперед.
Знает ли он, что кровать и матрас оставались все теми же, на которых они лежали вместе три года назад? Правда, набивку из соломы и веревочные крепления пришлось сменить. Да и постельное белье было новым. Но кровать в целом все та же. Узкая, слишком узкая для двух людей, особенно сейчас, когда он стал таким могучим и длинноногим.
Фокс подошел к окну. Николь подумала, что он закроет ставни, чтобы глубокое синее сияние летнего ночного неба не проникало внутрь. Но вдруг он повернулся к ней. Свет пламени факела играл на его лице, подчеркивая благородство линий. Его глубоко посаженные глаза, погруженные в бездонную тень, казались еще глубже.
— Разденься для меня, — попросил он.
Ее сердце забилось так быстро и громко, что Николь испугалась, как бы он не услышал. Для нее наступил решающий момент: очень скоро она узнает, имеет ли она над ним какую-либо власть. Она сняла с головы серебряный обруч с тонкой газовой вуалью и положила на сундук. Но освободиться самостоятельно от платья, затягивавшегося шнуровкой под рукавами, она не могла.
— Не будешь ли ты любезен, — проговорила она. — Мне нужна твоя помощь.
Но Фокс сперва засветил свечу у изголовья кровати, затем воткнул факел в скобу на стене и только потом подошел к ней. Обнаружив шнуровку, он принялся ее распускать. Находясь рядом с ним, Николь вдыхала его мужской запах, любовалась его мужскими чертами. Выражение его лица оставалось напряженным. От предвкушения у нее в горле пересохло, а тело обмякло. Его руки трудились проворно и споро, что при его росте немало подивило Николь. С другой стороны, кому, как не ей, знать, какими искусными и нежными умели быть его длинные пальцы, какие умопомрачительные вещи они могли вытворять.
Завершив свою часть работы, он отступил в сторону.
— Я все же не могу сделать все сама, — пожаловалась Николь. При нормальных обстоятельствах она бы пригласила до его прихода горничную, чтобы та помогла ей разоблачиться. — Если хочешь, я позову служанку.
— Нет. — Он сокрушенно покачал головой, но все же подошел к женщине и помог собрать ее длинные юбки и стянуть через голову. Снятое платье упало, распластавшись на полу розовой лужицей. Испытывал ли он такое же нетерпение, как и она? Ее тело в ожидании напряглось, а лоно и соски ныли. Под платьем она носила тонкую льняную сорочку. Фокс кивнул ей, и Николь стащила ее через голову, потом разгладила волосы, откинув на спину.
Она стояла перед ним, сознавая, что, несмотря на минуты близости в прошлом, он никогда не видел ее такой, полностью обнаженной и при ярком свете свечей. Все ее существо трепетало от предчувствия. Она три года ждала этой встречи.
«Саймон!» — прозвучал сигнал тревоги в мозгу, но она не придала ему значения. У нее созрел план. Она даст Фоксу все, что он хочет, доставит ему радость и высшее наслаждение. Отдаваясь ему, она смягчит его сердце, облегчит собственную боль и утолит свое неугасаемое желание.
Но в Фоксе вдруг что-то неуловимым образом изменилось. Она заметила, как выражение настороженности и скрытой враждебности внезапно затуманило его ясный прежде лик. Такие перемены ее встревожили, но не уменьшили вожделения. Напротив, его потемневший взгляд еще больше распалял ее страсть, вознося до лихорадящих высот.
Когда Фокс обнял ее и прильнул в поцелуе, Николь ощутила скованность его движений и напряженность мышц. В поцелуе она узнала не изощренного любовника, но изголодавшегося, требовательного хозяина, вернувшегося домой после долгой разлуки. Ее обожгло потаенное пламя его страсти, его жгучее нетерпение. «Да, — подумала она, — я тоже хочу того же. Отдай мне свою страсть. Не сдерживай ее».
Она распахнула ему навстречу губы, готовая вкусить блаженство его языка, наполнявшего ее рот. Она таяла в его руках, слабела и теряла опору под ногами. Под напором чувственности все ее страхи испарились. Николь решила, что может сейчас позволить себе уступить своему желанию и что непременно найдет способ, как верховодить мужчиной.
Его руки жадно обследовали ее тело, ласкали ее грудь, живот, опускаясь с каждой минутой все ниже. Шершавые пальцы отыскали пульсирующий вход в ее лоно и погладили. По ее телу пробежала судорога, и она вздрогнула. Ее тело от ненасытного желания горело огнем. Его напряжение тоже достигло предела. Он походил на туго натянутую тетиву лука, с которого вот-вот должна сорваться смертоносная стрела.
Он на мгновение выпустил женщину из рук и торопливо обнажил нижнюю часть торса. Ее взгляд замер на огромном багровеющем символе его мужской силы. Тогда он толкнул ее в постель и тотчас овладел ею. Он вошел в нее со всей силой первобытной страсти. Ее тело приняло его и сомкнулось плотным кольцом. Он сделал один резкий бросок. Потом второй. И повалился на нее, бездыханный.
Ее охватило горькое, ни с чем не сравнимое разочарование. Она надеялась, что он успокоит, потушит бушевавший в ней пожар, но ничего подобного не случилось. Мужчина оторвался от нее и со стоном откатился в сторону. От отчаяния она едва не закричала. Ее голод и жажда не нашли утоления, и тело томилось от прежней страсти.
Она ждала. Грудь ее тяжело и часто вздымалась. Низ живота изнывал от распирающей боли. Ее первым порывом было воззвать к нему с мольбой, потребовать дальнейших действий, чтобы унять лихорадку ее желания. Но мужчина сел и привел свою одежду в порядок, после чего обратил на нее холодный взгляд своих темных, как оникс, глаз.
— А теперь скажи, — вымолвил он, — почему ты выдала меня Мортимеру?
Ее страсть в одно мгновение улетучилась, уступив место страху, на смену которому неожиданно пришла злость. Он нарочно все подстроил. Довел ее до умопомрачения, а потом лишил благословенной награды, о которой она столько времени мечтала. Искусный любовник знал, как использовать свои способности с другими целями, и вместо удовольствия вызвал горечь разочарования. Как же она ошибалась, когда надеялась, что он не похож на Мортимера, что он не будет пользоваться и помыкать ею, как ее прежний муж.
Стремясь восстановить самообладание, Николь натянула на себя одеяло. Что ему сказать? Как ответить? Старушка Эмма настоятельно просила ее прикинуться смиренной, чтобы возбудить в нем жалость. Но она не захотела, тем более сейчас, когда узнала все могущество его власти над собой. Ей придется стать сильной и хитрой и ни на минуту не терять бдительности.
