Великолепие чести - Гарвуд Джулия (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Рассуждая таким образом и иронизируя над собой, Мадлен постепенно избавлялась от страха. Она уже почти успокоилась, как вдруг прямо перед собой увидела скакуна Дункана, казалось, наблюдавшего за ней. При виде Мадлен он принялся рыть копытами землю и громко зафыркал. «Похоже, у коня такой же характер, как и у его хозяина», — подумала Мадлен.
Набравшись храбрости, она подошла к скакуну сбоку. Ему это, видно, не понравилось, и он попытался лягнуть девушку задней ногой. Мадлен потянулась было к седлу, но конь взбрыкнул, и она поспешно отскочила назад.
— Ты куда больше меня, а вот ума у тебя нет, — подбоченившись, возмущенно проговорила девушка.
К ее удовлетворению, конь, казалось, дружелюбно покосился на нее.
Улыбнувшись, Мадлен робко шагнула к его голове и, взглянув ему в глаза, ухватилась за уздцы, нагнула голову животного вниз, а затем тихонько начала шептать ему в ухо:
— Понимаешь, я не умею ездить верхом, поэтому так боюсь тебя. Ты такой сильный, что можешь насмерть затоптать меня. Я не знаю твоего имени, но если бы ты принадлежал мне, я назвала бы тебя Силеном. Это имя одного из моих любимых античных богов. Могущественный, дикий — совсем как ты. Да-а, Силен — самое подходящее для тебя имя. — Закончив свой монолог, Мадлен отпустила поводья. — Силен, твой хозяин приказал мне забраться к тебе на спину. Стой спокойно, пожалуйста, потому что я очень тебя боюсь.
Дункан уже надел боевые доспехи. Стоя на противоположном конце поляны, он с удивлением наблюдал за тем, как Мадлен разговаривает с его конем. Он не слышал ни слова, но видел, что девушка пытается взобраться на скакуна не с той стороны. Он уже хотел было крикнуть, чтобы она отошла в сторону, а то конь встанет на дыбы, как слова застыли у него на устах, потому что девушка, подтянувшись, вскочила в седло. Она делала все не так, как следует, но… все же справилась. Барон облегченно вздохнул. Обычно очень резвый, скакун стоял неподвижно и терпеливо ждал, пока девушка неуклюже устраивалась на его спине. И черт ее возьми, если она потом не наклонилась к уху коня и не прошептала ему что-то!
— Ты видел то же, что и я? — спросил из-за спины барона Джилард.
Дункан кивнул, но не обернулся, продолжая наблюдать за Мадлен. Улыбка чуть тронула его крепко сжатые губы.
— Интересно, кто учил ее ездить верхом? — удивленно пробормотал Джилард. — По-моему, она не знает самых азов.
— Да никто ее не учил, — заметил Дункан. — Это ясно. Странно только, что мой конь был так терпелив. — Покачав головой, он направился к Мадлен, уже сидящей на Силене.
С другой стороны к девушке уже спешил молодой оруженосец барона. Его веснушчатое лицо расплылось в широкой улыбке, когда он проговорил:
— Ты должна забираться на коня слева. — С этими словами он взял девушку за руку, словно намереваясь стянуть ее на землю и дать ей возможность вскочить в седло по всем правилам. Но тут конь увидел хозяина и заплясал на месте, отчего Ансель тут же отлетел в сторону.
— Не смей больше никогда дотрагиваться до нее! — взревел барон.
Оруженосец мигом вскочил на ноги и послушно кивнул хозяину. Увидев, что барон тоже собирается вспрыгнуть на коня, Мадлен зажмурила глаза, опасаясь, что тут же слетит на землю. Однако Векстон легко вскочил в седло и тесно прижал девушку к себе, закутав ее в теплый плащ.
— Ты не лучше Луддона, — тихо пробормотала Мадлен. — Думаешь, я не заметила, что ты даже не похоронил погибших, спеша убраться из замка моего брата? Ты безжалостен. Ты убиваешь людей, не испытывая угрызений совести.
Дункан едва сдержался, чтобы не схватить пленницу за шиворот и не тряхнуть как следует.
— Мадлен, мы не похоронили мертвых, потому что никто из моих воинов не погиб. Все это были воины Луддона.
— Ты хочешь, чтобы я поверила, будто твои воины настолько превосходят воинов Луддона, что…
— Мадлен, я бы хотел, чтобы ты перестала испытывать мое терпение! — воскликнул Дункан.
Похоже, барон не шутил, потому что набросил на голову Мадлен капюшон.
«Он ужасный, бессердечный человек, — думала девушка. — Иначе разве смог бы он убивать людей так легко…»
Сама Мадлен и думать не могла о том, чтобы лишить кого-то жизни. Проведя долгие годы в обществе отца Бертона и двух его служителей, она была совсем не готова иметь дело с личностями, подобными Луддону или Дункану.
Мадлен считала покорность и кротость необходимыми для человека качествами. Говоря с братом, она никогда ему не возражала, хотя все ее существо противилось этому. Она молила Бога, чтобы душа ее не стала такой же темной, как у Луддона, — ведь они оба были детьми одного отца. Девушке хотелось верить, что от матери она унаследовала доброту и другие хорошие черты, а от отца ей удалось не унаследовать плохих. Не глупо ли было надеяться на это?
Мадлен быстро устала, и ей стало не до раздумий. Похоже, ей нелегко будет перенести этот день. Нервы девушки были напряжены до предела. Мадлен слышала, как один из воинов обронил, что они уже почти дома, и с той минуты каждый час, проведенный в дороге, казался ей вечностью — вероятно, в ожидании того, что впереди вот-вот появится жилище Векстонов.
Чем дальше, тем круче становились пригорки, тем больше встречалось на пути ущелий; всадники уже не могли ехать с обычной для них скоростью. Мадлен все время боялась, что их скакун споткнется, и большую часть этого долгого, трудного дня она, закрыв глаза, жалась к Дункану. Страх доводил ее до изнеможения — она была уверена, что Силен непременно свалится в одно из ущелий: ведь конь как будто получал удовольствие, проходя по самому краю пропасти.
Вскоре один из воинов прокричал радостную весть — они добрались до земель Векстонов. Эхо разнесло его крик по горам. Мадлен с облегчением вздохнула. Она слишком устала, чтобы беспокоиться о том, что встретит ее в замке Дункана. В это мгновение ее радовала одна мысль о том, что скоро она сможет слезть с Силена и очутиться на твердой земле.
За день сильно похолодало. Мадлен все нетерпеливее вглядывалась вдаль, пытаясь увидеть замок барона, но он все не показывался.
Уже темнело, когда Дункан дал знак устроить привал. Собственно, это Джилард уговорил его сделать остановку. Услышав их громкий спор, девушка решила, что барон не собирался останавливаться. Впрочем, похоже, Джилард ничуть не обиделся на грубые слова брата.
— Ты, выходит, слабее нашей пленницы? — с усмешкой спросил Дункан брата.
— Да у меня уже ноги онемели, — пожав плечами, ответил Джилард.
— А вот леди Мадлен и не подумала жаловаться, — проворчал барон, делая своим людям знак остановиться.
— Твоя пленница слишком напугана, чтобы вообще произнести хоть слово, — огрызнулся Джилард. — Небось плачет там потихоньку у тебя под плащом.
— Не думаю, — промолвил Дункан, приподымая полу плаща, чтобы взглянуть на девушку. — Ну как, Джилард, ты видишь слезы на ее лице? — довольным тоном спросил он.
Джилард покачал головой. Похоже, Дункан хотел дать почувствовать Мадлен превосходство над братом. Однако это ничуть не обидело Джиларда, и он лишь усмехнулся. Ему хотелось только вытянуть ноги да хлебнуть эля.
— Видно, твоя пленница до того тупа, что и страха не знает, — язвительно заметил Джилард.
Это замечание не понравилось Дункану. Он бросил на Джиларда такой свирепый взгляд, что тот бегом бросился прочь и исчез среди деревьев. Векстон слез с коня и повернулся к Мадлен. Девушка положила руки ему на плечи, чтобы он помог ей спуститься на землю. Она даже пыталась улыбнуться.
Но Дункан не ответил ей улыбкой и не спешил помочь ей слезть с коня. Взяв Мадлен за талию, он слегка потянул ее к себе, а затем замер, глядя ей прямо в глаза.
Вытянув ноги, Мадлен, не сдержавшись, застонала от боли.
Дункан лишь улыбнулся. Девушке захотелось закричать на него, хотя обычно она редко на кого повышала голос. У нее был мягкий, покладистый характер. Отец Бертон нередко говорил ей об этом.
И вот этот нахал пытается вывести Мадлен из себя! Но она этого не допустит. Дункан зря старается и может сколько угодно смеяться над ее страданиями. Она твердо решила держать себя в руках. Векстон внимательно смотрел на пленницу, словно пытался найти ответ на какой-то мучающий его вопрос. Потом его взгляд остановился на ее губах. Мадлен сперва не заметила этого, но затем внезапно осознала, что тоже не отводит взора от его губ, и залилась краской.
