Король нищих - Бенцони Жюльетта (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
– Вы витаете в облаках, моя милая, – тихо проговорила фрейлина. – Вы меня совсем не слушаете...
Прибежавший паж избавил Мари от необходимости выдумывать какую-нибудь отговорку: госпожу д'Отфор требовал лейб-врач. Сразу заволновавшись, Мари подхватила обеими руками светло-серую юбку, чуть приоткрыв изящные ножки в туфельках из красной тафты, и выбежала из комнаты, не дожидаясь подруги, поспешившей за ней не столь резво. Она застала Бувара нервно расхаживающим перед дверьми королевской спальни, которую охраняли швейцарцы. Мари не слишком нравился Бувар, ему она ставила в упрек пристрастие к кровопусканиям и клистирам, но на сей раз камеристка сразу догадалась, чем вызвано дурное настроение врача: за двустворчатыми, украшенными тонкой резьбой дверьми слышался громкий шум, как в перепуганном птичнике. Бувар не дал Мари времени рта раскрыть.
– Куда, черт побери, вы обе пропали? – вскричал он, метнув на госпожу де Сенесе строгий взгляд черных глаз. – Я осматривал ее величество, когда на нас накинулись все эти парижские принцессы королевской крови! Сначала госпожа де Гемене и госпожа де Конти, потом мадемуазель, которая принялась порхать по всей спальне, желая во что бы то ни стало потрогать животик ее величества, затем госпожа де Конде...
– Они уже там? Они же, я видела, приехали всего несколько минут назад.
– Наверное, они галопом промчались по лестнице, спеша сюда, и мне пришлось уступить им место. Зачем я им? – с досадой прибавил он. – Вы только послушайте! Каждая привезла с собой свой рецепт, свой эликсир, не знаю что еще!
Ничего не ответив, Мари начала с того, что преградила дорогу герцогине Вандомской, ее дочери и графине де Суассон.
– Скоро вы увидите королеву, – солгала она. – Сейчас я должна проводить к ней доктора Бувара. Пойдемте, госпожа де Сенесе!
И обе женщины проникли в спальню, где было жарко, как в печке. Какая-то добрая душа сочла полезным для здоровья закрыть окна: тяжелый аромат духов и дыхание множества женщин создали невыносимо удушливую атмосферу.
Среди этой суеты несчастная королева, красная, вспотевшая под атласными простынями, которые прилипли к ее бесформенному телу, старалась ответить всем, задыхаясь от спертого воздуха: никого это не волновало, хотя одна из фрейлин лениво обмахивала веером свою госпожу. Начало сентября было очень жарким, и солнце даже в конце дня нещадно жгло высокие окна.
Мари, быстро поклонившись всем присутствующим, тотчас поспешила открыть настежь окно, потом громким и твердым голосом произнесла:
– Дорогие дамы, не кажется ли вам, что вы несколько стесняете королеву и мешаете врачу оказывать королеве необходимую помощь?
– Не преувеличивайте, госпожа д'Отфор, – сухо возразила ей принцесса де Конде. – Мы привезли дары, которые должны помочь ее величеству...
– Я умоляю простить меня, госпожа принцесса, но разве вы не замечаете, что королева задыхается? Вас смогут обвинить в цареубийстве... особенно если родится дофин! Полагаю, для всех будет удобнее отправиться в свои покои.
Недовольно ворчащие, брюзжащие, но укрощенные принцессы одна за другой покинули спальню. Бувар бросился к своей пациентке, которая, протянув дрожащую руку камеристке, слабеющим голосом спросила:
– Почему вы оставили меня, Мари? Я чувствую себя не слишком хорошо... совсем плохо...
Каждый, кто довольно долго не видел Анну Австрийскую, узнал бы ее с трудом, так сильно изменила королеву беременность. Лицо королевы, всегда дышащее свежестью, несмотря на тридцать восемь лет, теперь было похоже на страшную маску, как у любой беременной женщины. В первые месяцы беременности ее мучила тошнота, и из опасения, что королева может потерять ребенка, как было уже несколько раз, Анне Австрийской было строго-настрого запрещено двигаться, даже ходить: королеву переносили с постели в кресло, потом из одного кресла в другое, потом снова укладывали в постель. Любительница вкусно поесть, она располнела, и у нее был пугающе огромный живот.
«Господи! – подумала Мари, когда королеву переносили в кресло. – Что сказал бы этот безумец Франсуа де Бофор, если бы сейчас увидел ее?»
Тем не менее она с большой нежностью ухаживала за той, кто подарит жизнь дофину. Даже если дофин своим рождением обречет мать на смерть.
В ночь с 4 на 5 сентября начались схватки. Об этом сообщили королю, находившемуся в Старом замке, и разбудили всех людей, кому полагалось быть свидетелями при родах. Курьер выехал в Париж для того, чтобы известить брата короля.
Около полуночи начались роды, но через три часа атмосфера стала невыносимой в спальне, где корчилась от боли будущая мать, окруженная женщинами в парадных туалетах, которые, казалось, присутствовали здесь на спектакле, не проявляя особого волнения или сострадания. Боясь ночной прохлады, окна опять закрыли, и в спальне снова стало нечем дышать. Схватки были мучительными, потому что плод в утробе матери находился в поперечном положении. Около шести утра доктор проговорил, что дела идут все хуже...
Мари д'Отфор, стоя незамеченной в проеме высокого окна, как она любила делать, заплакала. Король, который до этой минуты сидел неподвижно в кресле и молчал, встал и подошел к ней.
– Перестаньте распускать нюни! – грубо приказал он. – Никакого повода для огорчений нет. – Потом едва слышно прибавил: – Я, например, буду очень доволен, если спасут ребенка, а вам, мадам, представится повод скорбеть о матери...
– Как вы можете быть столь жестоким, столь бесчувственным? – возмутилась Мари. – Ведь это ваш ребенок терзает вашу супругу...
– Правильно! И он важнее всего...
– Вы заслуживаете дочери!
– Будет так, как решит Бог! Пойду переговорю с Буваром.
И возобновилось бесконечное ожидание, изматывающее даже тех, кто отстраненно наблюдал за происходящим. Раздираемый между надеждой и ужасом, Гастон Орлеанский стоял с посеревшим лицом... Чтобы немного успокоить свое возбуждение, Мари подошла к Элизабет де Вандом, которая вместе с матерью беспрестанно молилась, и опустилась рядом с ней на колени.
– У вас есть известия о вашем брате, герцоге де Бофоре? – шепотом спросила она.
– Три дня назад он вернулся, получив новое ранение. К счастью, не слишком тяжелое. Впрочем, он едва не погиб: у его ног разорвалась мина, когда он возвращался к себе в палатку.
Сердце камеристки почти перестало биться. Это не случайность, это покушение! На этот раз Бофор спасся... Но уцелеет ли он при следующем покушении?! А в том, что оно будет, Мари не сомневалась.
В половине двенадцатого следующего дня, когда приступы боли у королевы немного успокоились, Бувар посоветовал королю не откладывать обед. Король поспешно согласился, пригласив всех присутствующих в спальне присоединиться к нему, но успел лишь сесть за стол, как прибежал паж, объявивший, что королева разродилась.
– Кто же родился? – как можно спокойнее произнес король.
– Государь, меня послали к вам, как только вышла головка...
Отшвырнув салфетку, Людовик XIII бросился в комнату к жене. На пороге спальни его встретила глубоким поклоном госпожа де Сенесе, обратившись к нему со словами:
– Государь, королева произвела на свет его величество дофина...
Король подбежал к постели; акушерка госпожа Перон держала на руках сверток из тонких льняных пеленок, в котором что-то шевелилось.
– Примите вашего сына, государь! – сказала она.
Людовик XIII упал на колени, вокруг громко зазвучали приветственные возгласы, а с дворцового двора донесся сигнал: во все стороны королевства помчались гонцы. Вознеся благодарственную молитву, король повелел распахнуть двери в парадную прихожую. Проходя мимо своего брата, которому явно было не по себе, Людовик XIII уже приготовился принимать поздравления свиты, когда его догнала Мари д'Отфор и остановила, дерзко взяв за локоть.
– Разве вы ее не поцелуете? – спросила она, кивнув головой в сторону кровати, вокруг которой суетились горничные. – Мне кажется, она это вполне заслужила.
