Мой дорогой - Медейрос Тереза (мир книг .TXT) 📗
Однако ее мучило опасение, что с Билли Дарлингом договориться будет непросто.
– Хороших сновидений, мистер Дарлинг, – прошептала она, опуская занавеску.
Через минуту в его окне мелькнули какие-то тени. Свеча погасла.
Билли проснулся в темноте от ощущения холодного прикосновения «кольта» к своему виску. Он машинально нащупал свое оружие, и в этот момент получил сильный удар в челюсть. Во рту почувствовался металлический привкус крови. Их было не меньше четырех. «Могли бы захватить и пятого», – мрачно подумал он с ледяной усмешкой, которую они не могли видеть в темноте.
Будучи самым младшим в большом семействе Дарлинг, он выжил только благодаря тому, что рано научился драться. И сейчас это искусство пригодилось ему. Он ловко заехал ногами в пах одному из нападавших. В темноте раздались мучительные стоны и проклятия. Он подумал о кошке. Ее не было слышно. Видно, забилась под кровать. Но тут как раз раздалось ужасное мяуканье: видимо, кто-то из напавших наступил ей на длинный пушистый хвост. И тогда Билли по-настоящему разъярился.
Он начал молотить руками с дикой силой, попадая по чьим-то головам и плечам и остановился только тогда, когда им удалось связать ему руки за спиной и надеть на голову мешок. Они бесцеремонно потащили его, стукнув головой об стену, когда он попытался вырваться. Густой запах навоза и сена, смешанный с запахом упряжи лошадей, проник сквозь густую дерюгу мешка, и Билли сообразил, что они притащили его в конюшню.
Когда с него стащили мешок, он слизнул кровь, запекшуюся в углах рта, и, подняв голову, увидел человека, стоящего перед ним.
– Уинстед, – узнал его Билли. Тот расплылся в широкой улыбке и коротко кивнул.
– Дарлинг!
Седеющие волосы Уинстеда были разделены посередине аккуратным пробором и тщательно зачесаны назад. На смуглом лице поблескивали непроницаемые, как черные угольки, глаза. Его одежда была в полном порядке: туфли начищены, складки брюк заглажены, новый полосатый сюртук выглядел почти элегантно. Под мышкой он держал кожаную сумку.
Из всех начальников полицейских участков, с которыми Билли приходилось иметь дело, Уинстед в наибольшей степени заслужил его презрение. И одновременно его уважение. Во время войны Уинстед служил полковником объединенной армии, и Билли всерьез сожалел, что в то время был слишком молод, чтобы столкнуться с ним на поле боя.
За спиной Уинстеда толпились его головорезы. Один из них мрачно пялился на Билли через щелку заплывшего глаза. Другой поддерживал свою, вероятно, сломанную руку. За четырьмя громилами стоял молчаливый часовой. Билли узнал его.
– И ты туда же? – пробормотал Билли.
Даже при скудном свете мигающей керосиновой лампы можно было заметить, как покраснел Дрю.
– Не смей разговаривать на мерзком французском с мистером Уинстедом! – рявкнул один из громил. – Прикажете, чтобы я ему вмазал, сэр?
Уинстед отклонил предложение.
– Не торопитесь записывать своего друга в предатели, мистер Дарлинг. Шериф Макгир просто чуть более охотно, чем вы, принял наше предложение. – Он вытащил из кармана сюртука золотые часы и взглянул на них. – Надеюсь, вы простите меня за то, что я поднял вас в такой поздний час, но у меня есть для вас работа.
– Я так и понял. А не проще было послать телеграмму?
– Разумеется, проще. Но дело скрытное.
Полицейский открыл сумку и извлек скрученный в трубку лист бумаги. Расправив его, он поднес бумагу к глазам Билли.
– Я хочу, чтобы вы задержали этого человека. Билли сощурился и посмотрел на Уинстеда.
– Вам придется простить меня, сэр. Я не могу читать, когда у меня связаны руки. Не могли бы вы… – Он показал на свои руки кивком подбородка.
В ожидании решения полицейского Билли невинно моргал глазами с длинными ресницами, которые так любила его мать. Стоило ему посмотреть на нее этими «пушистыми» глазами, и она прощала ему все, даже пирог с черникой, который исчезал с его помощью, не успев остыть. Мать говорила, что этим своим взглядом мальчик мог разжалобить самого дьявола, который со слезами на глазах выпустил бы его из преисподней.
– Шериф, вы не окажете нам честь? – крикнул Уинстед.
Дрю склонился за спиной пленника, пытаясь развязать туго затянутые узлы.
– Мне стоило бы разбить тебе нос, – не шевеля губами, пробормотал Билли.
– Не хотелось бы, – тихонько ответил Дрю, чье лицо было скрыто гривой серебристых волос. – Это определенно испортило бы мой профиль.
Наконец веревки упали. Дрю медленно отошел назад, подняв вверх обе руки, как будто его друг нацелил на него револьвер, а не яростный взгляд.
Билли выхватил бумагу из рук Уинстеда и, прислонившись к перегородке, стал изучать его. Прочитав приписку в самом низу листа, он фыркнул и поднял глаза на Уинстеда.
– Черный Барт? Какой из уважающих себя преступников, если не говорить о героях бульварных романов, назовет себя Черным Бартом?
– Боюсь, только самый отъявленный. Он с одинаковым успехом грабит банки, поезда и почтовые дилижансы. Его необходимо остановить.
Билли хмуро уставился на изображение «отъявленного преступника». Художник передал внешность мужчины смелыми штрихами. Билли еще не приходилось видеть, чтобы лицо человека с ямочками на щеках могло выглядеть таким угрожающим, а мальчишеская улыбка – такой зловещей. Темная борода не могла скрыть по-детски округлого лица…
Лица, фотографию которого совсем недавно нежно гладила рука Эсмеральды. Билли не сводил ошеломленного взгляда с рисунка, откуда на него смотрели искристые глаза мистера Бартоломью Файна Третьего.
8
Билли непроизвольно стиснул челюсти, глаза его сверкали стальным блеском. Так вот оно что! Он знал, что Эсмеральда обманывала его, но ему и в голову не могло прийти, какой козырь она прятала в рукаве!
Когда он резко поднялся, Дрю настороженно отступил, но Билли только пожал плечами!
– Никогда раньше не видел этого человека, – равнодушно сказал он.
– Вот как? – удивился Уинстед. – А мне кажется, что вы познакомились с ним сегодня днем, когда некая очаровательная молодая леди навестила вас в вашей комнате.
Билли обвел внимательным взглядом лица помощников Уинстеда и заметил самодовольную усмешку на одном из них.
– Так вот, значит, кто был в комнате Доротеи… Думаю, полковник, вам следовало бы найти себе шпиона с менее пылким нравом. Этот ваш человек провел в соседней комнате не больше трех минут.
Дрю и все остальные разразились хохотом, оглядываясь на шпиона, который злобно оскалился и в бешенстве шагнул к Билли.
Жестом руки Уинстед заставил его отступить.
– Не беспокойтесь, мистер Дарлинг, он находился там достаточно долго, чтобы успеть выяснить то, что меня интересовало. Теперь нам известно, что вы встречались с женщиной, которая хотела вас нанять для розыска этого человека.
Билли мрачно кивнул:
– Это его сестра, Эсмеральда. Уинстед презрительно усмехнулся:
– Не думаю, чтобы вы клюнули на эту старую уловку. Преступник, подобный Барту Файну, вероятно, имеет таких «сестер» в каждом поселке ковбоев или лагере золотоискателей от Канзас-Сити до Сан-Франциско.
В зловещей ухмылке Уинстеда было что-то такое, от чего Билли нестерпимо захотелось двинуть его по самодовольной роже.
– Но, черт побери, она же пыталась пустить мне пулю в сердце, потому что думала, что я убил ее сопливого братца!
– Об этом я уже слышал. Весьма впечатляющее проявление чувств сестры, не так ли? А может, отчаявшейся любовницы?
Билли не мог ни подтвердить, ни отрицать этого предположения. Чтобы успокоиться, он отыскал в сумраке конюшни стойло Бэллы, своей кобылы. Уинстед следовал за ним по пятам.
– Я выяснил из достоверного источника, – рассказывал он, – что Барт Файн – единственный ребенок в своей семье. Он, конечно, не знает этого, но я располагаю отчетами агентства Пинкертона о слежке за этой женщиной с того момента, когда она заходила в их офис в Бостоне. Сейчас вам удалось убедить ее, что Барт жив, поэтому мы надеемся, что она постарается с ним встретиться. Я хочу, чтобы вы были при их встрече и арестовали его.
