В тебе моя жизнь... - Струк Марина (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗

Марина счастливо рассмеялась и, вызволив из недр свертка, серебряные погремушки, показала супругу:

— Пока нам подходит лишь это. Думаю, Леночка будет счастлива получить их.

— Вот завтра и отдай ей.

Марина покачала головой и направилась к нему, оставив игрушки на полу комнаты. Она аккуратно опустилась рядом с ним на кровать и протянула погремушки ему.

— Отдайте ей их сами. Я хочу, чтобы вы сделали это. Ведь это подарок ее отца, он и должен дарить их.

Анатоль почувствовал, как комок эмоций подступил к его горлу, затрудняя дыхание.

— Как ты думаешь, я буду хорошим отцом? — тихо спросил он у Марины. Та, даже не задумываясь, кивнула в ответ.

— Самым лучшим.

Анатоль положил свою ладонь ей на затылок и приблизил свое лицо к своему. Когда меж их губами было совсем небольшое расстояние, он остановил ее и прошептал:

— А мужем?

— Самым лучшим…

Их губы соприкоснулись, и Анатоль потянул супругу на себя, в свою постель. Отныне ее место было здесь, рядом с ним, и что бы меж ними не происходило, какие разногласия не посещали их дом, все напасти и ссоры должны были оставаться там, за пределами их маленького мирка — спальни. Особую радость Анатолю доставил тот факт, что тело Марины наконец-то откликнулось на его поцелуи и прикосновения. Значит, потом спустя время, и в этой части их жизни наступит лад.

— Я люблю тебя, — прошептал он позднее, когда они лежали рядом, полусонные. — Я буду любить тебя всегда.

Марина ничего не ответила ему. Она из всех сил сомкнула веки, старательно делая вид, что ничего не слышит и уже давно находится в стране Морфея. Ей было нечего сказать ему, а лгать она более не желала.

Глава 33

Спустя неделю после Вознесения Марина снова осталась в Завидово одна, остальные вернулись в столицу: родители с младшими сестрами намеревались уехать на все лето и осень в Ольховку, а молодожены хотели присмотреть себе неплохую квартиру в Петербурге. Лиза наотрез отказалась жить в доме с родителями, настаивая на том, что она вполне уже созрела для взрослой самостоятельной жизни. Марина же подозревала, что той просто не терпится поскорее упорхнуть из-под опеки маменькиного крыла и начать наконец ту бурную светскую жизнь, о которой ее сестра всегда мечтала.

— Я прошу вас присмотреть за моей сестрой в столице, — попросила Марина своего супруга, когда они лежали в постели в последний перед отъездом вечер в спальне Анатоля. — Боюсь, как бы жизнь без материнского присмотра не вскружила бы ей голову окончательно. Не сомневаюсь, первым же делом по приезде в Петербург она помчится к модисткам заказывать новые платья, совсем не думая о том, что на ведение хозяйства тоже нужны средства и довольно немалые в наше время.

— Не стоит так беспокоиться о ней, моя дорогая, — отвечал ей Анатоль, целуя каждый пальчик ее руки. — Излишняя опека только будет раздражать ее. Позвольте ей своим умом дойти до тех простых истин, что должны быть в голове у каждой здравомыслящей женщины. Жизнь обязательно научит вашу сестру этому, вот увидите.

— Но если вы заметите, что дела совсем из рук вон плохо, вы поможете ей?

— Обещаю вам, моя дорогая, — ответил Марине супруг, и она поняла, что может успокоиться — Лиза не останется совсем одна в таком большом равнодушном городе, как столица.

Несмотря на свое вынужденное одиночество после отъезда родных, Марина вовсе не чувствовала себя покинутой в сельской тиши. Вместе с немцем-садовником чертились планы паркового комплекса, размещались на бумаге клумбы, фонтан, беседки. Приступили к постройке оранжереи, расчистили пруд и запустили в него специально привезенных зеркальных карпов — Марине Игнат сказал под большим секретом, что в детстве барин весьма был увлечен рыболовством, даже соревновались, бывало, с Федором, кто больше рыбы поймает. Марина стремилась изо всех сил к тому, чтобы о Завидово говорили с полной уверенностью, что это одно из самых лучших имений в губернии, а лучше — и в целой империи.

К Марине опять зачастила Долли с матерью. Теперь, говорили они, после того, как хозяйка Завидова уже не в тягости, можно было подумать и о балах в огромной зале усадебного дома.

— Раньше, когда Ираида Степановна, матушка Анатоля Михайловича, была еще жива, упокой Господи ее душу, в Завидово часто давали балы да музыкальные вечера, — сказала Авдотья Михайловна. — Может, вы продолжите сию превосходную традицию? Ведь в Завидово столь давно не было радушной хозяйки.

— Я обсужу этот вопрос с моим мужем, — уклончиво отвечала ей польщенная Марина. Она до сих пор, даже спустя несколько недель после их примирения с Анатолем, чувствовала свои позиции не особенно крепкими. Но мысль о собственном бале, данном здесь, в Завидово, охватила ее полностью, и теперь, как только выдавалась свободная минута, Марина планировала в записках, что могло бы быть сделано, реши они с Анатолем устроить его в усадьбе.

Но поговорить на эту тему с мужем Марина, бывало, забывала. Его визиты в Завидово были редки и непродолжительны, что огорчало его супругу, ведь совсем не так Марина представляла свой брак. Да и маленькой Леночке было непросто привыкнуть к Анатолю, что неудивительно для маленького ребенка. Она каждый раз плакала, когда он брал ее на руки в день своего приезда, пугаясь непривычного ей лица в ее маленьком мирке. Это так сильно огорчало Анатоля, на удивление Марине, что она спешила ободрить его:

— Скоро Леночка подрастет, и сможет уже наконец-то привыкнуть к вам, как к родителю. Пока же это затруднительно для нее — ваши приезды так редки и так быстротечны. Для нее слишком мало времени, чтобы привязаться к вам и начать различать ваше лицо.

Анатоль молчал, и Марина вдруг решилась продолжить в надежде на то, что возможно, сможет подтолкнуть его чаще проводить время с ними, своей семьей:

— Быть может, вы смогли бы приезжать не так редко? И оставаться подольше? Или вообще взять отпуск, ведь летом светская жизнь затихает в столице.

— А быть может, и вовсе выйти в отставку и стать местным барином? — едко проговорил Анатоль, но, видя взгляд жены, поспешил сказать. — Я никогда не выйду в отставку, пока мне позволит здоровье. Вы даже себе представить не можете, сколь высоко мое положение, и терять его я не намерен. В моем возрасте быть приближенным к царскому двору настолько, — это мечта любого офицера. Я безмерно благодарен судьбе за тот шанс, что мне выпал, и не имею ни малейшего желания потерять свой чин, постоянно отпрашиваясь в отпуска, а уж тем паче — выйти в отставку. Я полагал, что это вы прибудете ко мне в Петербург на Казанскую [242], но, я смотрю, вам здешняя жизнь больше по вкусу. Всегда думал, что вы любите столичную светскую жизнь, а не уездные балы.

— А что плохого в уездных балах? В деревенской жизни? — еле сдерживая себя, спросила Марина своего мужа.

— Невыносимо скучны и нелепы, — последовал ответ.

О, как же Марина презирала этот тон столичного света! Как он ей резал слух сейчас! Она вовсе не ожидала услышать эту реплику из уст Анатоля, ей казалось, что он человек другого склада, но как выяснилось сейчас, она ошибалась.

— Да и потом, — уже совсем другим тоном, более мягче и нежнее, продолжил Анатоль. — Я бы очень желал видеть вас с дочерью при себе постоянно, ведь, поверьте, мне столь сильно не хватает вас обеих там. А это возможно только при вашем переезде в Петербург.

За эту реплику Марина была готова простить ему и его презрительный тон, и пренебрежение сельской тихой жизнью. Ведь она прекрасно понимала, насколько она была должна быть благодарна своему мужу за его любовь и заботу о ребенке, который вовсе не является его по крови. Она изо всех сил старалась стать Анатолю именно той женой, которую он хотел бы видеть рядом с собой. И если он хотел видеть рядом светскую львицу, что ж, Марина станет ею без малейших раздумий, как бы она не предпочитала тихие просторы Завидова шумному и полному блеска Петербургу.