Анжелика и царица Московии - Габриэли Ксения (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
– Простите!.. – произнес я растерянно.
Он кивнул и велел мне идти. Он не показался мне сердитым. Он не бранил меня. Впрочем, после того, как я заявил, что не потерплю унизительных наказаний, меня перестали наказывать. И только через неделю черный человек сказал мне, что отныне моя жизнь совершенно изменится! Он сказал, что мой неведомый мне отец желал бы дать мне хорошее образование…
– Я должен был отправить тебя учиться спустя два или даже три года, но я вижу, что это возможно сделать уже теперь. Полагаю, что ты уже способен к самостоятельной жизни. Завтра я провожу тебя на корабль. Ты должен будешь сам добраться до Парижа. Твой отец желал бы знать, что ты сделался студентом Сорбонны, а затем – нотариусом или адвокатом. Каждый месяц ты можешь обращаться в банкирскую контору Годена и получать деньги на прожитие…
Так все и сделалось. Я благополучно добрался до Парижа и сделался студентом. Денег у меня имелось теперь довольно. Я нанимал хорошую квартиру у порядочного домовладельца. Учился я по-прежнему, как в детстве, старательно. Наличие денег доставило мне друзей. Мне казалось, что новые мои приятели искренне привязались к моей особе. Я охотно ссужал их деньгами. Развлекался я редко и скромно. Так прошли три года. И вот, отправившись в очередной раз в контору Годена, я был страшно разочарован. Мне было объявлено, что деньги для меня перестали поступать. Отсутствие денег повлекло за собой исчезновение друзей. Затем я принужден был оставить учение и лишиться жилья. Я растерялся, но голод заставил меня искать способов выжить в одиночестве, в чужом и странном мире, который совсем еще не так давно был теплым и обжитым. Я стал наниматься на поденную работу, рубил дрова, подвизался на рынке Дезинносан в качестве носильщика. Зарабатывал я совсем намного, ночевать приходилось в ночлежках вместе с подонками, которым человек более или менее честный ни за что не подаст руки! Все же мне удалось скопить немного денег. Я чувствовал себя очень усталым и удалился в тот самый трактир, где вы, Онорина, и ваша матушка, увидали меня впервые. Деньги скоро кончились. И тут я вдруг обнаружил, что не все продается и покупается. В мире нашлись иные средства, помимо денег, с помощью которых оказалось возможным заставить в некотором смысле уважать меня. Как я мало знал себя прежде! А теперь вдруг выяснилось, что достаточно мне сжать кулаки, оскалить зубы, пригрозить кому-нибудь словами, не очень вежливыми, и тотчас люди исполняли мои просьбы. Но если бы вы знали, Онорина, что произошло после нашей роковой встречи!..
И Андре рассказал о совершенных им убийствах.
– Вы возненавидите меня, Онорина? – спросил он, глядя на девушку испытующе.
– Нет, – она потупилась. – Я не могу вас ненавидеть.
– Это мы сейчас проверим, – заметил Андре Рубо с улыбкой. – Вы, Онорина, видели меня одетым крайне дурно, а теперь видите меня в наряде, вполне достойном знатного кавалера. Вас интересует, откуда у меня этот наряд?
Онорина задумалась, постукивая нежным пальчиком по медальону, давнему подарку матери, затем произнесла, медленно выговаривая слова:
– Знаете ли, Андре, меня это не очень интересует. Я догадываюсь, что вы решились кого-нибудь ограбить, а, возможно, и убить. Я даже сейчас подумала, что когда-нибудь в будущем, и, возможно, в достаточно далеком будущем, вы решитесь убить меня… – Он сделал протестующий жест, но она отвела его руку и продолжала говорить. – Я не настолько глупа, чтобы полагать, будто человек убивающий должен для кого бы то ни было делать исключение…
– Вы правы, Онорина, – Андре опустил голову.
– Что это за имя – «Андре Рубо»? – спросила девушка. – Кто вам дал это имя? Черный человек?
Да. Черный человек сказал, что мое имя «Андре Рубо» , когда отправлял меня в Париж. Прежде меня звали «Андреасом», а в самом раннем детстве – еще другим именем, которое не удержалось в моей памяти. Но скажите, Онорина, откуда в сознании столь юного существа столько мудрости?
– Откуда?! – в голосе Онорины зазвучала горечь. – Вы полагаете, Андре, что перед вами – дочь знатной особы, графини, герцогини! Что ж, отчасти это правда. И все же именно я, как никто, способна понять вас! Я не знаю, кто мой отец, то есть я знаю, что он подлец и мародер, овладевший моей матерью насильно! Я полюбила вас с первого взгляда. В наших судьбах так много общего!
Андре заключил Онорину в объятия. Она ощущала, что вся горит и не противилась его жарким поцелуям. Внезапно он резко оторвал ее от себя и толкнул на траву.
– Хватит! – проговорил он, задыхаясь. – Я должен щадить вашу чистоту. Я хочу, чтобы вы стали моей законной женой!..
Онорина лежала на траве, почти лишившись чувств. Андре услышал шаги и поспешно скрылся в темноте.
С фонарем в руке шагал слуга, а за ним – одна из матрон-наставниц. Она вскрикнула, заметив лежавшую Онорину. Но склонившись к девушке, увидела, что та жива. Матрона приложила к ее носу флакончик с нюхательными солями. Девушка застонала и очнулась. Матрона тотчас отправила слугу в замок, откуда не замедлили прислать других слуг с носилками. Онорину унесли в лазарет. Вскоре она оправилась от своего обморока. У нее не обнаружили никакого недуга и потому сочли, что ее пребывание ночью в саду, равно как и потеря сознания, вызваны были свойственным некоторым девушкам лунатизмом. Врач предписал ей укрепляющие снадобья. Анна навестила подругу в лазарете и с жадностью выслушала рассказ Онорины о ночном свидании. Разумеется, Онорина не выдала Андре; и на вопрос Анны, кто же все-таки этот человек, отвечала, что юноша – знатного происхождения и хорошего рода, а также и богат… Анжелику известили письмом о лунатическом припадке, случившемся с ее дочерью, но обстоятельства сложились так, что герцогине де Монбаррей было не до того!
После отъезда Онорины в Сен-Сир жизнь Анжелики закружилась, словно ярмарочная карусель. Порою ей казалось, будто она вновь сделалась совсем юной женщиной. В Париже заметили, что при дворе происходят перемены. Еще совсем недавно здесь первенствовала мадам де Ментенон и царила атмосфера просвещенного благочестия и увлеченности серьезной литературой. Теперь же все чаще устраивались балы, охоты, шумные кавалькады… Времяпрепровождение короля, прежде несколько однообразное, теперь преобразилось в некоторую, своего рода, чересполосицу! Несколько дней он проводил в покоях мадам де Ментенон, слушая чтение вслух писательницы Мадлен де Скюдери, затем – в следующие несколько дней – предавался развлечениям, танцевал на балах, где первенствовала новоиспеченная герцогиня де Монбаррей. Светский Париж с большим интересом следил за развитием событий. Но покамест этот странный и непонятный триумвират – Людовик, мадам де Ментенон и герцогиня де Монбаррей – не подавал поводов для светского злословья. Герцогиня с живым интересом присутствовала на интеллектуальных собраниях в салоне некоронованной королевы, а Франсуаза де Ментенон, случалось, выезжала в покойной карете на шумную охоту. Или в разгар очередного бала стоявший близ парадной двери лакей громко объявлял:
– Мадам де Ментенон!..
И она вступала в залу, одетая в темное, чуть небрежная. И все склонялись в поклоне. А герцогиня де Монбаррей самолично подходила к вошедшей, приседала в низком реверансе и следовала за мадам де Ментенон, словно придворная дама, подчиненная ей, покамест та подходила к своему креслу. Его Величество казался абсолютно счастливым. Обе женщины, казалось, обожали друг дружку. Светский Париж терялся в напряженных догадках, пытаясь угадать, чем же это в конце концов завершится!
Но внезапно, совершенно внезапно герцогиня де Монбаррей принуждена была совершенно отвлечься от светской жизни, полной шумных развлечений и скрытых опасностей. Это случилось однажды на рассвете, когда она только что возвратилась с бала в королевском дворце. Верная Северина помогала ей раздеваться. Анжелика тряхнула волосами, уже распущенными, и оглянулась в зеркало. Оттуда глянула на нее пышная красавица, словно лишенная возраста, словно навсегда застывшая в своей зрелой прелести. Анжелика чувствовала некоторое утомление, но это утомление было приятным. В длинной ночной сорочке Анжелика с наслаждением вытянулась на широкой постели. Глаза ее закрылись, в ушах смутно звучали мелодии бальных танцев. Она погрузилась в дрему. В полусне мерцали перед ее глазами в призрачном хороводе многочисленные лица ее жизни. Вот и лицо Жоффрея, глаза его смотрят на нее печально; во сне ей становится жаль его!.. Но тотчас лицо Жоффрея затеняется другим мужским лицом, молодым, обрамленным прядками каштановых волос… Анжелика во сне никак не может вспомнить, кто же это!..
