Рискованное увлечение - Росс Джулия (мир книг .TXT) 📗
«Вы предложили мне «мат дураков», полагая, что победа для меня важнее, чем игра. Теперь вы убедились, что это не так».
Он вопросительно поднял брови:
– Мэм, вы хотите, чтобы я и впрямь растаял?
Джульетта потерлась лицом о белую кошачью шерстку. Авденаго замурлыкал.
– Как вам будет угодно.
– Благодарю вас, мэм.
Его фигура четко вырисовывалась на темном фоне виноградника. Очень медленно он стянул свой камзол. Синий бархат сморщился и под тяжестью рукавов плавно сполз с плеч. Могучих плеч. Мужчина свободно встряхнул материю и сбросил камзол. Сборчатые рукава белой льняной рубашки слегка увлажнились, очаровательно облепляя мускулы.
Джульетта почувствовала, как по телу побежали крошечные ручейки желания.
Расшитый жилет с павлинами идеально сидел на его фигуре. Когда он лениво, красиво, как кот, потянулся, демонстрируя свою силу, белые манжеты вспенились, точно гребни морских волн. Мышцы сократились, и персиковый атлас обхватил гибкий позвоночник, обрисовав сильные контуры спины. Павлины зашелестели золотистым опереньем в своем расшитом саду – великолепные портретики самоуверенности, заключенной в прочную мужскую плоть.
Джульетта подумала, что может разрыдаться от острого желания и ярости.
Мисах вскочил на сброшенный камзол и замурлыкал. Мужчина лениво наклонился и снял пестрого кота с камзола. Это было движение танцора, точное и грациозное. Возмущенный кот исчез в маргаритках.
Джульетта изнуренно опустилась на стул, вспомнив песенку:
…приятная наружность для него
Всего лишь мелочный каприз,
Чье назначение – уравновесить
Сокрытую внутри стальную твердь.
Так неужели, зная это,
Ты все же дашь себя красою одурачить?
«Нет, меня не одурачишь». Она подумала, что может даже произнести это вслух.
Гость улыбнулся ей. Сложенный камзол висел у него на руке.
– Ну как, мэм, это не слишком опасная просьба?
Джульетта поднялась. Авденаго заурчал у нее в руках.
– Незначительная. Если завтра вы снова выиграете, будет что-то более существенное?
– После того, как я скошу всю ту траву? О да! Судите сами, мэм. Если вы ставите передо мной такую геркулесову задачу, какого размера штраф я вправе наложить в случае моего выигрыша? Разве это будет несправедливо, если я в свою очередь уточню требование?
Глава 3
Попросив у хозяина ведра, Олден вышел во двор гостиницы. Стянул с себя жилет с рубашкой и облился холодной водой из-под крана. Местные так и ахнули. Он широко улыбнулся им и зашагал к себе в комнату, оставляя в коридоре мокрые следы.
Черт побери, она была восхитительна! Миссис Джульетта Ситон была великолепна. Блистательна! Ей не выиграть, но это будет выдающееся соперничество.
Весело насвистывая, Олден принялся вытирать полотенцем волосы и плечи. Победа была в его руках. Он добьется благосклонности вдовы и выиграет пари, а также получит от Денби пять тысяч сверху. Он любил риск, но еще больше игру. Покорение женщины с ее пылкого согласия – но сначала охота. Соблазн только тогда стоит усилий.
Джульетта Ситон очень даже стоила усилий.
Олден влез в чистую рубашку и пристегнул к манжетам простые льняные рюши, избавившись от своих кружев. Натянул жокейские бриджи и сапоги, затем надел скромный серый камзол. Протянув руку за своими перчатками, Олден остановился на секунду. Следы от колец начинали пропадать. Он повернул руку и посмотрел на ладонь.
Разумеется, с физическим трудом он был совершенно не знаком и понятия не имел, как обращаться с косой. Он был джентльмен, о чем на весь мир заявляла его одежда. За свою жизнь он ничего не создал своими руками. Он научил свои пальцы другим искусствам – тем, что не оставляли никакого следа. Разве что на кончике рапиры. Или в женской душе.
Догадалась ли Джульетта Ситон, что кончики его многоопытных пальцев хотят побывать на ее нагом теле? Не потому ли она выбрала это невыполнимое задание? Все в ней горело страстью. И спрятать это она не могла. Ей хотелось видеть, как он будет изображать шута. Этот луг был придуман ею в качестве наказания, чтобы потом злорадствовать и торжествовать. Она делала это в отместку за то, что не могла отринуть собственные чувства и обеспечить себе безопасность.
– Увы, милейшая Джульетта, – вслух произнес он в пустоту, – вы этого не знаете, но вы уже у меня в кулаке.
Олден засмеялся, надел перчатки и треуголку. Взял плеть и, сбежав по ступенькам, направился к конюшням.
Джульетту разбудил шум. Какое-то непонятное, ритмичное лязганье на фоне щебета птиц.
Наступило утро. Начало нового дня.
Она заставила себя расстаться со сном и прислушалась.
Дзинь-джиг. Дзинь-джиг.
Она вылезла из постели и посмотрела из окна на задворки дома. Хозяйственные постройки, погруженные в холодный полумрак, сгрудились вокруг ее небольшого дворика. Деревья кучками дремали в складках холма на дальней стороне Мэнстон-Брук – так назывался лес на границе поместья Мэрион-Холл.
Джульетта расстегнула воротник сорочки и приложила ладонь к медальону. Она совершала этот ритуал машинально каждое утро, как осязаемое напоминание о самой чистой и яркой любви в своей жизни. Но в то же время она носила этот медальон почти так же, как монах власяницу. В знак епитимьи, а не только как дань воспоминаниям. С тихим вздохом она открыла замочек, чтобы заглянуть внутрь.
Дзинь-джиг. Дзинь-джиг.
Она щелчком захлопнула крышечку как раз в ту минуту, когда над вершиной холма проглянуло солнце. Ее луг был ограничен ручьем и небольшой просекой, сбегающей к речке, прежде чем резко повернуть к Аппер-Мингейт. Под лучами солнца покос заискрился росой. Где-то прокричал петух, потом другой. Голоса певчих птиц слились в стремительном крещендо. Тяжело взлетели два коростеля. Эти птицы каждый год строили гнезда в полях, заполняя окрестности своим отрывистым скрипучим криком.
Дзинь-джиг. Дзинь-джиг.
Данный звук производился человеком. Это вращался точильный станок в сарае.
Джульетта сбежала по ступенькам и наполнила кувшин водой, еще не остывшей на вчерашних углях. Она быстро умылась и влезла в свежую сорочку. Застегнула заплетающимися пальцами крючки корсета и выхватила из комода чистую пару чулок с подвязками. Потом натянула через голову платье и быстро взглянула на себя в зеркало. Вид у нее был дикий. Волосы за ночь растрепались и в беспорядке свисали вокруг лица.
Она села на кровать и принялась хохотать. Она смеялась до ломоты в боках. Наконец она подобрала свой гребень и принялась распутывать волосы, прежде чем расчесать и собрать в пучок длинные каштановые волны.
Дзинь-джиг, дзинь-джиг – отзывалось эхо.
Мистер Олден Грэнвилл точил косу!
Она увидела его, как только ступила во двор. Он стоял, небрежно прислонившись к двери сарая. Коса, подпертая створкой распахнутых ворот, стояла в пятидесяти футах. Отточенное лезвие блестело на солнце.
Джульетта остановилась. Золотистые волосы мистера Грэнвилла были безукоризненны – завиты на висках и аккуратно перевязаны сзади темно-зеленой лентой. У горла пенился водопад кружева со снежинками. Длинный камзол из темно-розовой парчи был расстегнут. Под ним были видны расшитый золотом жилет цвета листвы, с исключительно изящным узором, и розовые парчовые панталоны. Еще несколько слоев кружева спадали с экстравагантных манжет, лаская кисти рук. Роскошная окантовка по нижнему краю камзола подчеркивала худощавую стройность длинных ног. Гольфы в серебристо-белую полоску обрисовывали твердые голени, теряясь в туфлях на красном каблуке и белой кожаной подошве. Подобная обувь больше подошла бы для бального зала.
