Гобелены грез - Джеллис Роберта (читать книги бесплатно txt) 📗
— Мне пора возвращаться в лагерь, — сказал он. — Там заканчиваются последние приготовления, и армия вот-вот тронется в путь.
Хью склонил голову, ожидая благословения, но в эту секунду в душе его вновь всколыхнулся страх за жену и сына, и он попросил Тарстена помолиться за них тоже. Поскольку молодой рыцарь сумел вымолвить это недрогнувшим голосом, а голова его была уже опущена, так что лица не было видно, Тарстен, к счастью, не понял, что скрывается за этой просьбой. Архиепископ охотно благословил и заверил, что отнесется к просьбе с максимальным вниманием, и в мягком и кротком голосе прелата не прозвучало, к несказанному облегчению молодого рыцаря, особой озабоченности. Тарстен ласково погладил Хью по голове и, когда тот поднял ее, жестом предложил ему подняться на ноги. Затем он жестом показал ему склониться ниже, нежно поцеловал, попросил беречь себя и устало откинулся на подушки.
Дьякон, который тихонько стоял в углу комнаты, внимательно вслушиваясь в разговор, позже, когда они вышли в приемную, сказал Хью, улыбаясь, что видел чудо. Хью и сам чувствовал, что помог воцариться миру в душе названого отца, и надеялся, что сделал это во благо. Он сбросил с души и сердца один из камней, угнетавших их тяжким грузом, а через пять дней, когда армия, двигавшаяся на север по направлению к Аллертону, получила сообщение от высланной вперед разведки, что шотландские войска находятся едва ли не в нескольких милях от города, пришел черед и следующему камню.
Долгожданная весть молнией пронеслась по рядам пеших ратников, конница, не останавливаясь в городе, преодолела броском еще примерно милю по дороге на север и остановилась у небольшого голого холма, избранного предводителями в качестве командного пункта. Подтянувшиеся пехотинцы продвинулись на четверть мили дальше, обтекая холм с двух сторон. Когда передислокация была закончена, представилась возможность внимательно осмотреться на поле предстоявшего сражения. Открытое пространство, на котором расположилась армия, ограничивалось с флангов довольно густыми перелесками, холм делил ее на две неравные части — левое крыло оказалось примерно вдвое больше правого. Каждая из отдельных частей армии без суеты и спешки заняла надлежащее место, ибо заранее было обусловлено, что сэр Вильям примет на себя командование левым флангом, Элбемарль — центром, де Лэйси — правым крылом, а Пеперель — резервами. Сэр Вальтер поэтому, ни секунды не колеблясь, свернул налево, за ним последовал и Хью.
— Фланг шире, чем мне хотелось бы, — сказал сэр Вальтер, — но я надеюсь, что де Лэйси подбросит людей, да и главный удар примет на себя, я думаю, Элбемарль. Штандарт, конечно, поставят на холме, который под его защитой. Шотландцы, понятно, бросят главные силы на то, чтобы захватить столь ценный военный трофей.
— Даже если так, — сказал хмуро Хью, — линия фронта ужасно вытянута. Если они ударят из леса с одновременной атакой — пусть даже в качестве отвлекающего маневра — в лоб, боюсь, мы не устоим.
— Яйцо курицу учит? — усмехнулся сэр Вальтер. — Ты неплохо соображаешь, парень но у такого старого волка, как я, всегда отыщется еще кое-что в заначке. Им не удастся подкрасться к нам из леса незамеченными, потому что мы наводним его всеми этими абсолютно бесполезными для нас йоменами и прочими крестьянскими остолопами, о которых ты бормотал во сне ночами напролет всю последнюю неделю.
Хью, открыв рот от изумления, уставился на сюзерена. Сэр Вальтер громко расхохотался и, повернувшись в седле, дружески ударил молодого рыцаря кулаком по плечу.
— Успокойся, ты не выболтал ничего такого, чего бы я уже не знал, — хохотнул он самодовольно.
— Мне жаль, что я помешал вам спать, — начал Хью, но тут же, тряхнув головой, продолжил: — Да нет же, я вовсе об этом не жалею. Если тем самым заставил вас задуматься о тех несчастных, я даже рад. Они действительно сослужат нам добрую службу уже тем, что вовремя предупредят о подходе противника и замедлят его продвижение. Лес даст им хоть какой-либо шанс выжить, там их не так легко будет изрубить на куски, да и сами они смогут сделать хоть что-то полезное своим немудреным оружием.
Сэр Вальтер покачал головой и вздохнул.
— Хью, ты, надеюсь, не планируешь в дальнейшем влиять на мои решения столь необычным путем? Клянусь тебе, не твои ночные кошмары заставили меня пойти на это. Я поступаю так только потому, что тут лес рядом, и потому, что знаю кое-что о повадках шотландцев. Де Лэйси, кстати, собирается предпринять то же самое на своем фланге, а уж ему-то не доводилось спать рядом с тобой.
Хью дерзко ухмыльнулся.
— Так-то оно так, милорд, но, сдается мне, именно вы вложили эту мысль ему в голову.
— От этих деревенских увальней не будет никакого толку на поле брани, — проворчал сэр Вальтер. — И если все они сложат тут свои буйные головы, кто же займется потом урожаем на наших полях? А что касается тебя, наглый щенок, твоему мягкому сердцу давно уже пора было закалиться, и пойми, наконец, Господь дал тебе голову не только для того, чтобы ты носил на ней этот железный котелок.
— Да, милорд, — ответил Хью, но искорка смеха в его глазах и подрагивание губ противоречили смиренному тону его голоса. — Если ваша милость соизволит сообщить мне, что я должен знать о шотландской армии…
Сэр Вальтер улыбнулся.
— У тебя будет великолепная возможность узнать о ней больше, чем достаточно. Ты приглашен на военный совет сегодня вечером.
— Я? — воскликнул Хью. — Но почему?
— Ты постепенно становишься все более и более заметным лицом в Нортумбрии, — лукаво сказал сэр Вальтер. — Ратссон и Тревик уже сами по себе кое-чего стоят, а после того, как ты женился на наследнице Джернейва…
— Я не имею никакого отношения к Джернейву, — поспешно заявил Хью, вспоминая гобелен с единорогом, сокрушающим башню. — Одрис отдала его под управление дяде, и я согласен с ней.
— Я верю тебе, верю, — сказал сэр Вальтер, чуть кривя губы, — но не стану суетиться и убеждать в этом остальных, которые будут кивать головами, но про себя считать тебя лицемером. Но это сейчас не так важно. Гораздо важнее то, что, поскольку левое крыло чрезвычайно растянуто, ты избран, чтобы разделить командование им вместе со мной.
Хью смотрел вперед между ушами Руфуса, морщась и сердито хмурясь. Первым его импульсивным желанием, от исполнения которого он с трудом удержался, было крикнуть:
— Нет! Я хочу остаться с вами!
Сэр Вальтер по праву слыл одним из лучших рубак своего времени, но он был уже не молод и нуждался в верных соратниках, которые обеспечили бы ему возможность хоть чуточку передохнуть в пылу сражения. Два года назад он, Хью и Джон де Бюсси дрались с ним бок о бок, готовые в любую минуту принять удар на себя и прикрыть сюзерена собой, словно щитом, чтобы он мог перевести дыхание; теперь же с ним были лишь два молокососа — один шестнадцати, второй тринадцати лет, которые сами нуждались в защите.
— Не смотри на меня так сердито, Хью, — продолжал сэр Вальтер, так и не дождавшись ответа молодого рыцаря. — Ты должен больше доверять самому себе. У тебя теперь вполне достаточно и сил, и опыта, чтобы самому командовать.
Хью вообще-то и не сомневался в этом, более того, он знал, что способен командовать лучше, чем многие другие — Пеперель, например, или некоторые из рыцарей, которые руководили сражениями, когда он был с королем под Эксетером. Но замечание сюзерена открывало лазейку, которой грех было не воспользоваться, чтобы остаться с ним.
— У меня на этот счет есть некоторые сомнения, а всякие сомнения в нашем положении чрезвычайно опасны. Наверняка можно найти кого-нибудь еще…
— Я не вижу никого лучшего, которому мог бы доверить свой левый фланг, — твердо заявил сэр Вальтер. — На этот счет нет никаких сомнений у меня — этого вполне достаточно.
Хью насупился чернее грозовой тучи, но промолчал. Позже, уже на военном совете, он понял, что сюзерен не кривил душой, желая дать возможность выдвинуться своему протеже, как показалось ему поначалу, — сэр Вальтер действительно хотел иметь на левом краю фланга своего человека, на которого он мог положиться, как на самого себя. Первым, кто выступил на военном совете, когда Элбемарлъ сообщил, что шотландская армия имеет гигантский численный перевес, был де Лэйси, который, презрительно улыбаясь, бросил:
