Возьми мое сердце - Басби Ширли (читать книги без .txt) 📗
— Не совсем. — Чанc неподвижно смотрел в одну точку. — Вообще-то довольно привлекательная особа. Мне даже захотелось попробовать, действительно ли она такая сладкая, какой кажется на первый взгляд.
— Но, Чанс, — встревожился Морли, — надеюсь, ты не хочешь…
— Что? — Глаза Чанса внезапно блеснули яростью. — Поступить с Джонатаном так, как он сам поступает с другими? Я думаю, ты согласишься, что когда-нибудь его следует наказать.
— Чанс, не надо. — Морли побледнел. — Да, я понимаю, то, что произошло с Дженни, ужасно. Более того, я не отрицаю, что в случившемся, может, виноват и Джонатан, но не надо постоянно думать о мести. — Он помрачнел. — Вряд ли имеет смысл без конца размышлять о том, чего уже не изменишь, или переживать из-за сделанных когда-то ошибок. О прошлом лучше забыть — иначе его груз раздавит тебя, мой мальчик.
«Как он едва не раздавил меня», — мысленно добавил Морли. Сознание того, что когда-то он, появившись перед домом Эндрю с ребенком на руках, побоялся рассказать всю правду и не решился сделать это впоследствии, угнетало его. Он чувствовал, что совсем скоро ему все-таки придется нарушить многолетнее молчание. Сэм и Летти изрядно постарели, да и сам Морли уже далеко не молод. Зимой он заболел воспалением легких и несколько недель пролежал в постели. Болезнь напомнила ему о том, что рано или поздно он должен оставить этот мир. Именно тогда Морли впервые подумал, что может унести с собой в могилу тайну рождения Чанса.
Увещевания Морли не подействовали на Чанса.
— Для того чтобы поквитаться с Джонатаном, я готов вытерпеть все, что угодно, — решительно сказал он.
— Отец прав, — тихо возразил Хью. — Я понимаю, смерть Дженни стала для тебя ударом, но с того времени прошло уже семь лет. Я дорого заплатил бы за то, чтобы Джонатан получил по заслугам, однако мне совершенно не хочется, чтобы с тобой после этого что-нибудь случилось.
— Так, значит, мы должны делать вид, будто ничего не произошло? — Чанс презрительно усмехнулся. — Притворяться, что не знаем, что Джонатан совратил мою жену, с которой я не прожил и двух лет? Вспомни — он соблазнил ее, а когда я должен был вернуться из Англии, где пробыл восемь месяцев, которые показались мне вечностью, и бросил. Неужели можно забыть, как Дженни, перепугавшись до смерти, повесилась за несколько часов до моего приезда? — Глаза Чанса заблестели от едва сдерживаемой ярости. — Ее убили! Джонатан Уокер виноват в ее смерти так, как если бы он сам затянул у нее на шее петлю.
— Да, но доказать, что в случившемся есть его вина, так и не удалось, — заметил Морли. — Пока тебя не было, Джонатан действительно заходил к Дженни, но у нее бывал тогда не только он. А сплетни насчет того, что они вместе катались на лошадях, — еще не доказательство того, что между ними было что-то серьезное.
— А кто же тогда совратил ее? — Чанс бросил на Морли гневный взгляд. — Кто, если не Джонатан? Все знают, что, пока Дженни не полюбила меня, ее отец и Сэм считали ее невестой Джонатана, — печально добавил он, переводя глаза на стоявшую перед ним кружку. — А Джонатан, который и так ненавидел меня, просто взбесился, когда узнал, что мы с Дженни хотим пожениться.
— Все это так, — произнес Хью, пожимая плечами, — но почему ты сразу не вызвал Джонатана на дуэль? Ведь ты убил бы его — и делу конец.
Чанс улыбнулся, и Хью вдруг стало не по себе.
— Убить его? — прошептал Чанс. — Нет, я не собираюсь убивать Джонатана. Я хочу другого — отнять у него что-то ценное, чем он очень дорожит. Понимаешь, Хью, мне важно не прикончить его, а заставить страдать, мучиться, раскаяться во всех своих преступлениях. И кто знает, — Чанс задумчиво прищурился, — может быть, эта баронесса и есть то, что мне нужно, чтобы отплатить Джонатану за все…
Глава 3
Когда экипаж выехал из Ричмонда, направляясь в Уокер-Ридж, Фэнси наконец почувствовала некоторое облегчение. Четыре дня Констанция водила ее по всем своим друзьям в городе, и эти визиты, напоминавшие скорее смотрины, пришлись Фэнси не по душе. Представляя ее, Констанция обязательно говорила «моя подруга баронесса Мерривейл», и Фэнси всякий раз делала над собой усилие, чтобы не показать, как это ее раздражало. Да, она была баронессой, однако мать Джонатана называла ее имя и титул с такой напыщенностью и важностью, что Фэнси чувствовала себя неловко.
Фэнси беспокоило не только подчеркнутое внимание Констанции к ее титулу. Она скоро заметила, что Джонатан и его мать уделяют внимание только ей, словно забыв об Эллен. Они даже представляли сестру не сразу, а лишь через несколько минут, как будто внезапно спохватившись. Фэнси не нравилось, что люди после таких визитов начинали говорить о скорой помолвке, а хуже всего — считали невестой Джонатана именно ее.
Эллен тоже чувствовала себя обиженной, и Фэнси очень переживала за сестру. Решив выяснить, чего же все-таки добивается Джонатан, она накануне отъезда отправилась искать его. Джонатан сидел у себя в комнате и читал газету. Фэнси плотно закрыла за собой дверь и решительно начала разговор:
— Мне неудобно говорить об этом, но я хотела бы знать, каковы ваши намерения относительно моей сестры.
— Относительно Эллен? — переспросил Джонатан, улыбаясь и откладывая газету в сторону. Он поднялся с места и, пройдя через всю комнату, бережно взял руку Фэнси и прикоснулся к ней губами. — Они ничуть не изменились, уверяю вас. А почему вы спрашиваете? Что-нибудь не так?
Фэнси внимательно посмотрела на Джонатана. Казалось, он говорит вполне искренне. Его лицо выражало лишь дружеское участие и готовность помочь, а во взгляде не чувствовалось ничего подозрительного. Почему же она сомневается? Закусив губу, Фэнси высвободила руку и непроизвольно вытерла ее о платье. Что она делает? — пронеслось в голове. Как можно устраивать сцены только из-за того, что Джонатан, как ей кажется, уделяет Эллен недостаточно внимания? Фэнси не могла просто так, с ходу, заявить, что Джонатан вместе с матерью сознательно пытаются ввести всех в заблуждение, не говоря, кто из сестер станет его невестой. Не могла Фэнси и пожаловаться на манеру Констанции упоминать к месту и не к месту о ее дворянском титуле — такие претензии показались бы мелкими и недостойными баронессы.
— Ну что вы. — Фэнси вздохнула, поняв, что сейчас, скорее всего ничего выяснить не удастся. — Я немного разволновалась и хотела, чтобы вы меня успокоили. — Она пошла к двери и через плечо оглянулась на Джонатана. — Но все-таки, если вы передумаете, скажите об этом сразу. Когда мы приедем в Уокер-Ридж, будет уже слишком поздно говорить, что мы где-то совершили ошибку.
— Поверьте, мои чувства к Эллен остались прежними, — тихо произнес Джонатан, — хотя, если что-то изменится, вы первой узнаете об этом, даю слово. Но вообще-то, — он улыбнулся, — я не очень хорошо понимаю, в чем причина вашего беспокойства. Ведь мы с Эллен собирались лишь получше узнать друг друга. Нас пока еще никто не думал объявлять женихом и невестой, а о помолвке даже речи не заходило. Насколько я помню, мы ведь всегда считали, что каждый из нас волен в любую минуту передумать, не так ли?
Фэнси нахмурилась. Слова Джонатана звучали убедительно. В конечном счете, именно за этим они сюда и приехали — Джонатан не раз говорил, что ему и Эллен надо присмотреться друг к другу. И вот теперь она слышит из его уст, что его чувства к Эллен остались прежними. Но беспокойство почему-то не оставляло Фэнси. Все еще ощущая какую-то непонятную внутреннюю тревогу, она пожелала Джонатану спокойной ночи и ушла к себе.
Когда дверь за Фэнси закрылась, Джонатан вновь сел в кресло и погрузился в размышления. Баронесса оказалась умнее и проницательнее, чем он предполагал, и обращаться с ней нужно очень осторожно. Если Фэнси заподозрит, что именно ее он хочет сделать своей невестой, она немедленно уедет с сестрой в Англию, а он останется ни с чем. Джонатан никогда особенно не стремился обзавестись семьей, но понимал, что должен найти себе спутницу жизни — хотя бы для того, чтобы иметь наследника. Кроме того, в последнее время ему стало ясно: огромного наследства, оставленного отцом, не хватает, чтобы вести такую жизнь, к какой он стремился. Джонатан был страстным игроком и за прошедшие годы не раз крупно проигрывался. После одной проведенной за игорным столом ночи он вынужден был уступить Чансу несколько тысяч акров земли. — Проигрыши, однако, не останавливали Джонатана, и он был всегда готов ставить на кон крупные суммы, вверяя свое счастье резвости скаковой лошади или броску игральной кости.
