Дикое сердце - Вилар Симона (серия книг TXT) 📗

— Что ты понимаешь? — вспылил датчанин. — Снэфрид была настоящей наездницей волков, [39] . Она была не такая, как все. И у меня больше не будет подобной женщины.

Он снова застонал. Геллон пожал плечами. Порой он не понимал Рагнара. Что за удача — путаться с нечистью? Он даже сплюнул, отошел. Из мрака приблизился огромный Олаф, свалил у ног конунга целую кучу копий.

— Вот, насобирали на склоне. Будет чем пускать изморось ран* христианам.

Какой-то шум на дальней площадке холма привлек их внимание. Оба заспешили туда. Оказалось, викинги обступили светловолосого подростка в темной одежде.

* Изморось ран — кровь.

— Забери меня Локи, если это не Риульф, — узнал паренька Олаф. — Всемогущие боги! Как ты здесь оказался, сынок?

— Ну и вонища же здесь, — усмехнулся Риульф. Чувствовал себя героем и был рад оказаться среди своих.

— Не тяни, — встряхнул его Геллон. — Как ты пробрался сюда?

Тогда Риульф рассказал, как висел над кручей, готовый в любой миг сорваться, как опасался, что его собьет стрелой свой же часовой. А когда залез на гору падали, его так и стало выворачивать наизнанку, пока его, скорчившегося в спазме, не обнаружил один из часовых. Еще удача, что не убил сразу.

— Все это хорошо, — сказал Геллон, — но спрашивается, за каким демоном ты лез сюда?

Это даже обидело Риульфа.

— Не за каким, а за какими. За вами самими — разрази вас гром!

Он старался говорить, как бывалый воин, но с его ломающимся голосом это вышло столь забавно, что викинги невольно засмеялись. В царившую на холме мрачную атмосферу это внесло некоторое облегчение, однако Геллон остался серьезен. С силой сжал локоть паренька.

— Клянусь своим смертным часом, ты сейчас все выложишь, или я выпущу тебе кишки и скажу, что так и было.

Риульф почувствовал обиду. Огляделся.

— А где Ролло? Я буду говорить только с ним.

— Кровь Локи! Ты меня злишь, щенок. Откуда здесь взяться Ролло? Его здесь нет.

— А… Ну, тогда…

— Что тогда? Ты будешь говорить?

Геллон резко встряхнул мальчика, но за него вступился Олаф — Погоди, Глум. Мальчишка пажом был, при дворе вращался и к такому обращению не привык.

Он поставил Риульфа перед собой, заговорил с ним спокойно. И тогда мальчик поведал, что забрался на кручу с единственной целью, чтобы предупредить викингов, что если они хотят спастись, то необходимо это делать прямо сейчас, когда франки перепились и многие спят.

Тут даже Геллон заулыбался. Приятельски взлохматил мальчишке чуб.

— Прости, сынок. Ты настоящий храбрец, а я был не прав по отношению к тебе.

Потом они совещались. Просто так кинуться на прорыв было опасно, и решили, что несколько викингов вместе с Риульфом спустятся с кручи, где меньше всего было постов христиан, прокрадутся сквозь лагерь и в его тылу поднимут шум. А когда франки забеспокоятся и внимание их будет отвлечено, остальные кинутся на решающий прорыв.

Известие быстро разнеслось по лагерю. Павшие было духом северяне оживились, стали готовиться, подбирать оружие.

Геллон быстро сообщил всем план.

— Видимо, боги не забыли о нас, — говорил он. — И бледный конь [40] , что уже маячил перед нами, отступит, если мы проявим мужество и не изменим себе.

Эмма еще издали услышала приближение Эбля. Он кричал на охранников, ругался. Резко поднялась, спустив ноги с лежанки. Все это время она пребывала в страшном напряжении, а появление среди ночи графа Пуатье не сулило ей ничего хорошего.

Он резко откинул дерюгу на входе, стоял, опираясь виском о косяк. Длинные волосы спадали на скулы, крест на драгоценной цепи съехал на бок. Эмма сразу заметила, что он мертвецки пьян. От него разило вином, лицо раскраснелось, глаза неестественно блестели. В руках — тыквенная бутыль.

— Я принес тебе вина, Эмма.

Он вошел, стал шарить по полкам, опрокидывая глиняные горшочки. Потом все же ухватил какую-то плошку, налил в нее вина, расплескав немало на глиняный пол. Протянул.

Она молча выпила глоток.

— Терпкое.

Он кивнул.

— Терпкое, но не кислое. Это все равно лучше, чем нюхать эту вонь.

Глядел на нее.

— Какая же ты красивая, когда вот так распускаешь косы.

Он протянул к ней руку, но она отшатнулась.

— Вы пьяны. Идите отоспитесь.

— Идти в эту вонь…

Он резко замотал головой.

— Нет, не сейчас. Завтра у меня важный день. И пусть дьявол заберет меня живым, если я не выбью проклятых нехристей с этой вонючей горы. Нет, клянусь всей землей Пуатье, всеми эльфами земель и вод Пуатье…

Замолчал, забыв, что хотел сказать. Глядел на нее, улыбался.

— Ты сама как эльф, Эмма. Наверное, вот такие нежные создания, как ты, кружат в вечернем тумане над стоячими заводями наших болот. Когда-нибудь я покажу их тебе… Когда я разобью норманнов, я вернусь с тобой в свои земли. И никто не посмеет препятствовать мне в этом.

— Не посмеет? — Она медленно пятилась вокруг расположенного в центре очага от подходившего к ней графа. — Как не посмеет? А ваша невеста? Принцесса Эдела ведь ждет вас во дворце.

Эбль остановился, хмыкнул.

— Эдела… Что мне Эдела, когда ты сама пожелала поехать со мной? И герцог Роберт был не против. Более того, он сам намекнул мне…

Он что-то хотел сказать, но нахмурился, словно вспомнил о чем-то важном и неприятном.

— Король Эдуард, бесспорно, будет в гневе, когда я верну ему дочь. Но что мне король Англии, когда я выбрал себе новую суженую — племянницу Робертина, племянницу Каролинга. О, твоя кровь даст мне все права на корону. А эта англичанка… Что она? Все Пуатье придет в восторг, когда я выведу тебя на паперть собора Сен-Илер.

Ему все же удалось прижать ее к стене, но она начала отбиваться, едва он ее обнял. Высвободив руку, она с размаху ударила графа по щеке. И тут же проворно отскочила прочь.

— Вы забываетесь, миссир! Я пока еще не ваша собственность, а ваши обещания не более чем порыв ветра.

Он глядел на нее, держась рукой за щеку. Казалось, трезвел прямо на глазах.

— Сначала вы облили меня водой, теперь ударили. Что же значат тогда ваши улыбки?

— Я защищалась, — дерзко ответила Эмма. — Защищала свою честь… Честь принцессы!