Дикое сердце - Вилар Симона (серия книг TXT) 📗
В самом деле, сейчас налицо было поразительное различие с той понурой, запыленной женщиной. Этот роскошный наряд, шелковые рукава достигают сверкающих браслетов на запястьях. Красновато-рыжие косы короной лежат на затылке, подчеркивая правильность вылепленной природой головы, открывая длинную, стройную, как лилейный стебель, шею.
При мягком повороте головы чуть покачиваются звенящие серьги в форме крестов с подвесками, достигающие ключиц. Все это так роскошно и нарядно. И сколько в этой женщине достоинства! Как она величественна и соблазнительна одновременно! Какое тело! А ведь он еще не забыл, что видел ее совсем раздетую. Лишь миг, но он помнит эту живую соблазнительную плоть, всю в капельках влаги.
У Эбля пересохло во рту, он сел. Роберт чуть улыбнулся в бороду, довольный произведенным Эммой впечатлением. Невольно покосился на Рауля. Бургундец так и застыл с не донесенной до рта чашей. Роберт чуть нахмурился, но ничего не сказал. Его злило, что зять ни разу не упомянул о своей невесте, а только и говорил, что об Эмме. Пришлось запретить ему видеться с племянницей.
Но сейчас он его понимал. Слышал, как в палатке смолкал гомон. Люди глядели на это величественное и прекрасное чудо во все глаза. Гордый Далмации услужливо вел Эмму за самые кончики пальцев, словно недавно не он толкал ее на стене, готовый в любой миг пронзить копьем. Сидевший за столом с герцогами епископ Гвальтельм беспокойно заерзал. Роберту уже сообщили, какую роль довелось сыграть его племяннице в чуде с покрывалом. Пока он молчал, но сейчас епископ беспокоился. Раз герцог лично пригласил Эмму на пир и готов представить всем как принцессу, то еще неизвестно, как аукнется эта затея с чудодейственным покрывалом.
Роберт вышел из-за стола приветствовать Эмму. Приняв ее из рук Далмация, повернул к гостям..
— Моя племянница, дочь короля Эда — Эмма Робертин.
В зале раздались приветственные крики. Роберт чуть пожал руку Эммы.
— Молодец, девочка. Ты сразила всех наповал
Он усадил ее между собой и Эблем, Граф осторожно покосился на нее.
— Вы так и не поприветствуете меня, миссир? — очаровательно улыбаясь, спросила она.
— Разве вам это будет приятно? — Он стал наливать бокал вина. Рука дрожала, он чуть не перелил. — По — моему, предшествующая наша встреча не доставила удовольствия нам обоим.
Эмма засмеялась.
— А по-моему, все было весьма забавно. Я долго вспоминала тот инцидент. Хотя, видит Бог, вы были излишне дерзки. А сейчас столь любезны.
Она чуть пригубила бокал, долгим взглядом поглядела поверх его края на графа. Эбль заулыбался.
— Что ж, и впрямь верно говорят, что даже сатана не разберет женских причуд. Но мне отрадно, что вы не в обиде на меня. Я же, в свою очередь, прошу у вас прощения, ибо мне было бы горько осознавать, что самая красивая женщина во всем христианском мире гневается на обезумевшего от ее чар поклонника.
— Самая красивая? Мила мне лесть.
Эбль тут же расплылся в уверениях, что говорит, как на исповеди. Эмма смеялась. Роберт слышал, как они воркуют, отвернулся, пряча улыбку.
Заметил, как Рауль широко открытыми глазами глядит на кокетничающую с графом Эмму. Нельзя, чтобы он вмешался. Пока племянница прекрасно справляется с ролью, и Эбль раскудахтался, как глухарь на току. Главное, чтобы граф ничего не заподозрил. Поэтому герцог положил руку на запястье зятя, заставив его опомниться. Сам же повернулся к Эмме и графу.
— Прости, что я перебиваю вас, племянница, но у нас с миссиром Пуатье как раз шел важный разговор, и он так и не ответил, отчего он не спешил в Шартр, а теперь уличает нас в излишней поспешности.
Эбль нахмурился. Ему совсем не улыбалось, чтобы его опорочили перед этой красавицей.
— Клянусь спасением души, у меня была уважительная причина, чтобы задержаться. Куда более достойная, нежели ваша задержка из-за пустякового ранения. И я слал гонцов, умоляя вас немного обождать. Но я не знал, где вы находились в тот миг, и мои люди скакали в Вермандуа. Кто тогда знал, что ваш дражайший шурин, миссир герцог, окажется предателем.
Теперь вмешался Гвальтельм.
— О какой задержке толкуете вы, сын мой? Город был в опасности, в нем разразилась оспа, люди разуверились и отчаялись, а норманны все наседали. Нам даже пришлось прибегнуть к крайним мерам и…
— Остановитесь, достопочтенный отец! — резко прервал его Роберт. Ему совсем не хотелось, чтобы Гвальтельм открыл, как ничтожно было положение Эммы совсем недавно. В глазах Эбля его племянница должна выглядеть достойно. Не менее достойно, нежели английская принцесса.
— Нам известно, что медлить было нельзя. И вам не в чем упрекнуть нас, что мы не позволили норманнам овладеть городом. И никакая уважительная причина, клянусь Царствием Небесным…
— У меня она была! — рванулся Эбль. — Вы же знаете, Роберт, я не мог покинуть тогда Пуатье, я должен был встречать принцессу Английскую, мою невесту…
Он вдруг резко осекся, бросил на Эмму быстрый взгляд.
Она недоуменно подняла брови.
— Как, сударь? У вас уже есть невеста? — Она обиженно надула губки. — А я после той нашей встречи… Что ж, должно быть, англичанка красивее наших женщин. Роберт едва не расхохотался, видя обескураженное лицо Эбля. Перед ним сидит прекрасная племянница двух самых могущественных людей Франкии, женщина королевской крови, и дает ему понять, что задета его пренебрежением к ней ради иноземки.
«Отлично сыграно, девочка!» Роберт осторожно пожал ее руку. Эмма никак не отреагировала на этот жест одобрения, лишь взглядом велела стольнику пододвинуть к ней блюдо с перепелами. Ела, глядя туда, где в центре шатра, смеша зрителей, боролись два уродливых карлика.
Эбль не сводил с нее глаз. Видел этот нежный профиль, чуть золотистый в свете свечей, длинный изгиб ресниц. И вспомнил веснушчатое курносое создание с еле оформившейся фигурой, какое ему неожиданно, прислали из Англии.
Тогда он решил, что обошел всех других князей-франков, а сейчас вдруг засомневался — уж не прогадал ли? Ведь еще во время их первой встречи в монастыре Роберт намекнул ему, что брак его племянницы с Роллоном недействителен в землях франков, что эта принцесса фактически свободна и он не прочь бы породниться с Эблем.
