Ветер и море - Кэнхем Марша (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Одновременно с тем, как к Кортни возвращалась способность смеяться, из изумрудных глаз исчезали недоверие и настороженность, которые почти постоянно присутствовали там в первые недели их бурных отношений, накатывая и отступая, как морской прилив. На борту «Сириуса» ей некуда было убежать от Адриана, негде было спрятаться. Она не могла слишком долго прятаться за своей ненавистью – каждый день ненависть затихала, а каждую ночь оживала вновь, но только до того момента, пока не раздавался тихий стук в дверь. Кортни все еще спорила с Адрианом, все искала способ проверить его, но Адриан так решительно прорывался сквозь последние оборонительные рубежи, что она была вынуждена сдаться. Он очень боялся того, что ожидает Кортни в Норфолке, но, с другой стороны, был с ней честен, как с самим собой. Единственным маленьким послаблением себе была его ложь о кодовом имени, необходимая, чтобы завоевать доверие и откровенность девушки. Возможно, было ошибкой скрывать это имя от Кортни, но Адриан знал, что, если она узнает правду о Морском Волке, он потеряет и больше не получит шанса завоевать снова. Ее искренняя преданность иногда даже пугала его, и он понимал: если она будет поколеблена или грубо уничтожена, Кортни никогда больше не выйдет из своего панциря.
По обоюдному молчаливому соглашению они никогда не заводили разговоров ни о Норфолке, ни о Гаррете Шо, ни о Дункане Фарроу... ни о Деборе Лонгуорт Эджком. Они знали, что «Каролина» обогнала их где-то в Атлантике и, не имея необходимости останавливаться в Бостоне, должна была на две недели раньше «Сириуса» прибыть в Норфолк. Семья Адриана и Дебора ждали его прибытия, как ждали и публичные поздравления.
– Может, мне просто послать вперед курьера и сообщить им, что я решил отправиться на север, в Канаду? – нерешительно предложил Адриан в их последнюю ночь в Бостоне.
– Трус, – заявила Кортни.
Она, скрестив ноги, сидела на полу в просторной батистовой ночной рубашке и держала на коленях коробочку с конфетами. Ее пальцы были липкими от шоколада, а глаза лукаво блестели, как у ребенка. Она недавно приняла ванну, и падавший сзади свет камина окрашивал ее влажные волосы в медно-красный цвет.
Обнаженная верхняя часть туловища Адриана блестела в желтовато-красном свете; он тоже сидел на полу, вытянув ноги к теплу камина, и наблюдал, как Кортни выбирала конфету, и соскабливала зубами сладкую оболочку, чтобы открыть спрятанное внутри лакомство.
– Я как-то неправильно ем, да, Янки? – Обернувшись к нему, Кортни нахмурилась.
– Нет, – он улыбнулся и сделал глоток бренди, которому мерцающий свет камина придавал кроваво-красный оттенок, – если тебе четыре года и ты никогда прежде не видела шоколада.
Высунув язык, Кортни принялась облизывать липкие пальцы, а Адриан, продолжая улыбаться, опустил взгляд к стеклянному бокалу, который сжимал в ладони. Тепло руки согрело бренди, и оно, коснувшись его губ, проскользнуло в горло, словно мед. Почувствовав на себе взгляд Кортни, Адриан опустил левую руку, все еще помня о своих уродливых шрамах.
– Я не смотрю на них, самовлюбленный жулик, – мягко побранила его Кортни. – А даже если бы и смотрела, то это твои медали, и ты должен ими гордиться.
Потянувшись вперед, она легко коснулась губами его губ и, отстранившись, прежде чем его рука легла ей на затылок, поймала его руку и сначала пальцами, а потом губами нежно погладила розовые блестящие рубцы, изуродовавшие его предплечье, и тело Адриана откликнулось мгновенно и мощно.
За восемь недель желание его нисколько не уменьшилось, но по мере приближения к Виргинии в нем нарастало еще какое-то чувство. Страх потерять Кортни? Он не знал. Казалось, она впиталась в его кровь и изменила ее состав, так что он уже никогда не будет чувствовать себя человеком без этой девушки. А что подумает о ней семья Баллантайн? Адриан не строил иллюзий относительно того, какую женщину Сэмюел Баллантайн считает достойной войти в их дом. И тем не менее Адриан и не думал пытаться вылепить из Кортни скромную, томную южную красавицу, как он сделал бы... в общем, он не собирался приспосабливаться, как его брат. Самое главное, чего желал Адриан, – это получить надежный, тихий дом на плантации и жить без всяких штормов, кроме природных.
А жизнь с Кортни Фарроу будет сплошным штормом. В любви и ненависти ею руководили только инстинкт и страсть, а Дебора была мягкой, покорной и спокойной до такой степени, что он иногда переставал ее замечать. Он знал Дебору всю жизнь и со дня появления ее на свет знал о планах отца породниться с ее семьей. Адриан сделал ей предложение, и Дебора приняла его, но они продолжали оставаться чужими друг другу – не было ни огня, ни поединков воли, ни необходимости обуздывать чувства. С Кортни все по-другому – в теле ее горела страсть, даже когда она была спокойна. Если бы Кортни захотела, она могла бы соблазнить мужчину всего одним лишь взглядом, и каждая ее дерзкая, возмущенная гримаса обещала больше, чем понимала это она сама.
Словно желая подтвердить свои заключения, Адриан обвел пальцами силуэт, темнеющий на фоне огня, и ждал, когда изумрудные глаза посмотрят на него. Отставив в сторону бренди, он заглянул в глубину этих глаз и развязал тонкую атласную шнуровку j которая шла по переду рубашки вниз от ворота. Батист соскользнул с мягких округлых плеч, и Адриан обнял Кортни и привлек к себе. Она не стала противиться, и он прижался к ее рту, сладкому и пахнущему шоколадом.
– Ты, должно быть, дьявол, Ирландка, – прошептал он в ее ароматную кожу. – Несомненно, дьявол, потому что ты пробралась в мою кровь, и будь я проклят, если знаю, как тебя оттуда прогнать.
– Ты хочешь прогнать меня, Янки?
Положив руки ему на плечи, Кортни погладила вздувшиеся бронзовые мускулы. Ее батистовая рубашка распахнулась почти до талии, и, быстро отодвинув ткань, ищущие пальцы Адриана добрались до ее грудей.
– Боюсь, уже поздно, мадам. Слишком поздно. – Он увлек Кортни на пушистый ковер, и их губы слились в поцелуе. Если ей нужен был еще какой-то ответ, то ей ответила его горячая, наполнившая ее плоть. Тихо вскрикнув, Кортни приняла Адриана, двигалась вместе с ним и любила его так, как всегда, – как будто каждый раз был последним в их жизни.
Пронизывающий холод Бостона остался позади, когда они направились на юг, в Виргинию, где ветер уже кусался по-осеннему, но солнце наперекор всему старалось сохранить деревья и траву зелеными. Гавань была запружена судами всех типов и размеров: от одномачтовых шлюпов до трехмачтовых фрегатов. Рыбацкие лодки торопились к берегу, чтобы первыми сообщить об их прибытии. Причалы были наводнены людьми, и на береговых складах развевались яркие, разноцветные приветственные флаги. Адриан бросил пристальный взгляд на «Каролину» и помрачнел.
Впервые после выхода из Гибралтара Адриан надел военную форму. В строгом темно-синем кителе с золотыми галунами и высоким воротником он выглядел настоящим героем, вернувшимся домой, и у Кортни забилось сердце от смешанного чувства гордости и страха.
– Думаю, мне лучше подождать внизу, пока ты не сойдешь с корабля, – тихо произнесла она, окинув взглядом толпу, ожидавшую его на пристани.
– Ты этого не сделаешь. Раз уж я обречен терпеть всю эту шумиху, мне будет намного легче ее перенести, если ты будешь рядом.
– Но эти люди...
– Рядом, – уперся Адриан. – И больше никаких возражений, или я попрошу у капитана Петтигрю пару наручников, чтобы силой заставить тебя остаться со мной.
– Такой способ прибытия в Норфолк лучше всего мне бы подошел, – пробормотала Кортни.
Ее взгляд метался туда-сюда, пока расстояние до берега неумолимо сокращалось и на пристани все яснее можно было отличить военные формы от простых накидок и пальто штатских. Почувствовав растерянность Кортни, Адриан ласково обнял ее за плечи.
– Тебе не о чем волноваться. Мы, янки, очень гостеприимны, когда дело касается молодых хорошеньких изгнанниц из чужих стран.
Кортни неуверенно улыбнулась его попытке пошутить, но в ее голову в первый раз после отплытия из Гибралтара закрались сомнения. Почему она решила, что этот маскарад поможет ей спастись? Почему из всех мест она выбрала Америку? Почему она просто не послала кого-нибудь вместо себя разыскать Дункана Фарроу, чтобы передать ему, что она жива и ждет его?
