Антагонисты - Вулф Джоан (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

Джоан Вулф

Антагонисты

Одно из самых больших несчастий, которые могут приключиться с молодым человеком в период формирования личности, — это если он неожиданно становится графом. Возможно, есть такие характеры, которые устояли бы в подобной ситуации, но если юноша — высокомерный грубиян, то свалившийся на него титул может сыграть роковую роль.

Именно так и случилось с Хью Лесли Сент-Джоном Лайденом, шестым виконтом Коулфордом и пятым графом Торшоном. Сейчас я расскажу вам об этом.

Четвертый граф Торнтон погиб на охоте в результате несчастного случая, когда его наследнику не исполнилось еще и шестнадцати. После смерти графа его сын, виконт Коулфорд, и дочь Кэролайн остались единственными владельцами Торнтон-Мэнора, имения Лайденов в Дерби. Хью таким образом превратился из виконта Коулфорда в пятого графа Торнтона.

Вскоре после этого все семейство Лайден собралось на большой совет, чтобы решить, что делать с сиротами, ведь графиня, к сожалению, умерла еще раньше, когда рожала Кэролайн. Мою мать тоже пригласили на эту встречу. Собираясь туда, она объяснила мне, что официальным опекуном и попечителем имущества молодого графа и его сестры назначен их дядюшка, достопочтенный Джордж Лайден. Еще мама сказала, что, хотя достопочтенный Джордж выразил готовность заниматься имущественными и правовыми вопросами, он не пожелал переехать в Дерби. Кажется, Джордж Лайден предпочитал постоянно жить в Лондоне, так как занимал какой-то пост в правительстве.

Целью большого семейного совета было избрание того, кто мог бы жить в замке Торнтон и заменить мать Хью и Кэролайн. Мама заметила, что судьбой новоиспеченного графа семейство обеспокоено не так сильно, поскольку он большую часть года живет в колледже. Но для Кэролайн требовалось найти новую маму, и в конце концов семейство остановило выбор на моей.

К несчастью, моя мама — вдова. Также к несчастью, она не располагает толстым кошельком. Возможность поселиться в одном из самых крупных поместий Англии оказалась для нее слишком соблазнительной, чтобы устоять, и, не успела я понять, что происходит, как меня уже везли по бесконечной гравийной дороге к кузине, которую, по настоянию мамы, я обязана была называть «дорогая Кэролайн».

Дорогая Кэролайн была моей ровесницей, то есть ей тоже было одиннадцать. Вследствие этого глупого совпадения все семейство решило, что мы просто обязаны стать ближайшими подругами. Вот еще одно доказательство того, как поразительно глупы бывают взрослые.

Хотя я скорее умерла бы, чем признала это вслух, но Торнтон-Мэнор поразил меня с первого взгляда. Дом был огромен. До этого мы с мамой жили в маленьком коттедже в Уилтшире, и немудрено, что при виде гигантского каменного строения с сотнями окон, сверкавших под лучами солнца, мы впали в настоящее благоговение.

Полагаю, здесь следует сказать, если, конечно, вас интересуют подобные детали, что Торнтон-Мэнор — это сравнительно новая постройка, которую возвели по приказу деда нынешнего графа. Как утверждает моя гувернантка мисс Лей-си, здание имеет классические пропорции. К центральной его части в три этажа с обеих сторон примыкают два флигеля. Монотонные ряды одинаковых окон разнообразят декоративные колонны и пилястры, которые прекрасно контрастируют с гладким неярким камнем самой постройки.

Как много слов, а ведь можно просто сказать, что это потрясающе красивый дом!

— Мы что, действительно будем здесь жить? — выдохнула я, уставившись на все это великолепие из окошка кареты. Надо сказать, что карета графа была специально выслана, чтобы доставить нас до места с комфортом и шиком, и выглядела чрезвычайно изысканно. Я целый день не решалась устроиться на мягкой скамеечке с ногами.

— Да, Дина. — Даже у мамы голос перехватило.

Сами мы не происходим из древнего дворянского рода, а потому не привыкли к такому. Мама всегда говорила, что ее кузина, та самая, что вышла замуж за четвертого графа и так не вовремя умерла, родив Кэролайн, высоко залетела, сделав столь блестящую партию. Мой отец был простым армейским офицером хорошего, но не знатного происхождения. Однако я всегда была твердо уверена, что папа исключительно благороден во всех прочих смыслах. И потом, он был смелым. Два года назад он погиб в Пиренеях, и я до сих пор тоскую.

Когда карета подкатила к ступеням замка, большие двери распахнулись, и слуга в ливрее, на вид жутко чванливый, спустился навстречу. Лакеи засуетились, открывая перед нами дверцы и откидывая деревянные подножки. Мама и я вышли.

Маму нелегко смутить подобными вещами. Она, может, родилась и в простой семье, но зато прошла по жизни, отлично пользуясь одним очень полезным преимуществом: она у меня красавица.

— Миссис Стрэттон, — уважительно произнес мажордом и поклонился, — добро пожаловать в Торнтон-Мэнор.

Мама улыбнулась:

— Благодарю вас, Эдварде.

Я уставилась на нее с изумлением. Откуда она узнала, как его зовут?

Мама, в свою очередь, посмотрела на меня и слегка свела брови.

— А это мисс Дина, — сказала она.

Напудренный парик склонился и передо мной. Я чуть не сделала реверанс

— настолько он был важный, — но тут же вынуждена была побороть непрошеную улыбку, потому что представила себе, какое это могло произвести впечатление!

Мы поднялись на крыльцо и вошли в холл. Навстречу нам по ступеням спускалась девочка примерно моего возраста. У нее были длинные светлые волосы и огромные голубые глаза. Одета она была в безукоризненно белое платьице.

«Кэролайн, — подумала я. — Дорогая Кэролайн».

— Здравствуйте, тетушка Сесилия, — прозвучал ласковый мягкий голосок.

— Я так рада, что вы приехали ко мне.

— Дорогая Кэролайн, — произнесла мама. — Мое дорогое дитя. Как приятно снова видеть тебя.

Мама и Кэролайн встречались прежде, но для меня это было совершенно новое знакомство.

— Посмотри, кого я привезла, — продолжала мама самым теплым голосом. Я еще подумала, что она воркует, точно горлица. — Вот тебе новая подруга. Это моя дочь Дина.

Я покорно шагнула навстречу девчонке и вежливо пробормотала:

— Здравствуйте.

— Как я рада, что ты приехала! — воскликнула Кэролайн и улыбнулась, будто действительно мне обрадовалась.

Я же в ответ улыбнулась ей одним уголком рта. Потом, переходя прямо к делу, спросила:

— Ты собак любишь?

— Да, — ответила Кэролайн. Я обернулась к матери:

— Значит, можно послать за Сержантом, мама. Я же говорила тебе, что Кэролайн наверняка любит собак.

— Сержант — это твоя собака? — спросила моя новая подруга. — Ну конечно же, надо поскорее послать за ним! Ты, наверное, ужасно скучаешь?

Поскольку я не видела своего пса всего только день, то не успела жутко соскучиться, но предложение мне понравилось, и я улыбнулась уже откровеннее.

— Мой пес — чудесный крысолов, — заявила я. Небесно-голубые глаза Кэролайн испуганно округлились.

— Ну, хватит уже об этой собаке, Дина, — живо вмешалась мать. — Дорогая Кэролайн, не будешь ли ты так любезна показать нам наши комнаты?

Я очень рада, что могу теперь сказать: ни один из моих жутких страхов, касающихся переезда в Торнтон-Мэнор, не оправдался. Кэролайн оказалась очень приятной девочкой, и я ни капли не возражала против того, чтобы делить с ней свое время и свою маму. Каждое утро мы занимались с гувернанткой. Уроки были ужасно скучными. Дома меня учил наш старенький пастор, который брал намного меньше, чем гувернантка, и просто давал мне читать книжки, Мисс Лейси предпочитала скользить по поверхности вещей, и всякий раз, когда я задавала вопрос «Почему?», она нервничала и велела поглядеть в словаре.

Вскоре я обнаружила, что в замке чудесная библиотека, и взяла в привычку приносить на уроки посторонние книжки. Думаю, мисс Лейси была счастлива, что я больше не задаю никаких вопросов.

Но безусловно, самым лучшим в поместье Торнтон были конюшни! Покойный граф, оказывается, слыл отменным охотником, он держал прекрасных лошадей, за которыми ухаживали опытные конюхи. Я всю жизнь обожала лошадей, и когда папа был жив, он постоянно держал для меня пони. Он и сам был заядлым лошадником, хотя и служил не в кавалерии. Дело в том, что служба в коннице требует больших средств, вот почему папа вынужден был пойти в инфантерию. Но он научил меня ездить верхом, когда мне исполнилось три года, и до самой его гибели у меня был собственный пони. Мама на свою вдовью пенсию не могла себе позволить содержать лошадку, и вот уже целых два года я не каталась верхом.