Сексуальная жизнь Катрин М. (сборник романов) (ЛП) - Элли Роберт (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Кэнди любила завтракать в одиночестве. Когда папы не было рядом, она могла спокойно пить кофе и не выслушивать его саркастические замечания, что «какао полезнее для растущего организма». В то утро она выпила целых две чашки. Она специально села поближе к окну, чтобы смотреть во двор — потому что сегодня Эммануэль придет стричь газоны. Он всегда приходил по субботам. А вчера вечером Кэнди приняла решение.
После завтрака (только кофе и тост — Кэнди решила, что она слишком возбуждена, и поэтому ей не хочется есть) она поднялась к себе, приняла ванну, надела свое самое лучшее летнее платье и надушилась любимыми духами, «Табу». Потом она снова спустилась вниз и вышла на задний двор.
Эммануэль уже пришел. Он стоял на коленях перед клумбой с цветами и разрыхлял землю садовым совком. Какой же он бледненький и худой, в этой своей бедной одежде! — подумала Кэнди. И как я ему нужна!
— Привет, — радостно проговорила она. Эммануэль удивленно взглянул на нее.
— Прывет, — сказал он. Он не очень хорошо говорил по-английски.
— Не самое увлекательное занятие, — сказала Кэнди, имея в виду его работу на клумбе.
— Чё?
Он нахмурился. Он подумал, что в жизни еще не встречал такой глупой девчонки — если судить по началу их разговора.
— Может быть, зайдешь в дом — выпьешь чего-нибудь? — предложила Кэнди и рассмеялась, показав белые ровные зубки и кончик влажного розового язычка.
— Мистеру Кристи енто не понравицца, — сказал садовник, когда до него наконец дошло, что она имеет в виду.
— Ой, да фиг с ним, с папой, — сказала Кэнди. — Могу же я иногда пригласить к себе в гости друзей, не спрашивая разрешения у папочки. — Хотя, конечно, она понимала, что Эммануэль прав. Так что в конце концов они договорились — после многих повторов и чуть ли не на языке жестов, — что встретятся в гараже. Садовник пойдет туда первым, а Кэнди подойдет чуть попозже и принесет выпить.
Когда Кэнди пришла в гараж, Эммануэль снова стоял на коленях — только на этот раз он подтачивал лезвия газонокосилки.
— Какой ты трудолюбивый! — воскликнула Кэнди, одарив его лучезарной улыбкой. — В такой замечательный день можно заняться и чем-нибудь поинтереснее!
— Чё?
Она протянула ему бокал. Подошла совсем близко, почти вплотную — чтобы он непременно почувствовал и тепло ее тела, и аромат «Табу».
— Это херес, — сказала она и указала на деревянный ящик, мол, давай сядем. — Надеюсь, тебе понравится.
— Чё?
Они сели на ящик, и Эммануэль осторожно пригубил вино. Только теперь до него начало доходить, для чего его сюда позвали.
— Хорошее! — сказал он, улыбнувшись в бокал.
— Да, — подхватила Кэнди. — Рюмка хорошего хереса — это изысканно и благородною. В отличии, скажем, от чая. Чай — это как-то совсем уже по-мещански, ты согласен?
— Чё?
— Ладно, — Кэнди решила поторопить события, потому что, на самом деле, она была возбуждена и взволнована до предела, хотя и старалась этого не показать, — расскажи о себе: чем ты живешь, что тебе интересно, какие у тебя планы на будущее? Мне все интересно — рассказывай. — Чё?
— Господи, Эммануэль, — Кэнди тихонько вздохнула, и взгляд у нее стал печальным и грустным. — Я понимаю, как тебе трудно, в чужой стране… одному…
Она прикоснулась к его руке, закрыла глаза и потянулась к нему, как бы желая утешить, показать, что она все понимает — и почувствовала, как ее грудь легонько прижалась к его предплечью. Это вышло случайно, но очень к месту. Кэнди была уверена, что сейчас будет жаркий, неистовый поцелуй, но ничего подобного не произошло. Она удивленно открыла глаза и увидела, что садовник смотрит на нее как-то странно — недоверчиво и подозрительно. Ей стало неловко за свой порыв, и она попыталась скрыть смущение, проговорив:
— Эммануэль, посмотри на меня. Послушай меня, — она взяла его за руку и продолжила очень серьезным, предельно серьезным тоном: — Я знаю, ты думаешь, будто папа… мистер Кристиан… тебя не любит. Но я хочу, чтобы ты понял, что мы очень разные, и не все такие, как он… я имею в виду, не все люди такие, как он. Понимаешь? В мире нет ничего прекраснее человеческого лица. — Теперь она говорила не просто серьезно, а даже строго, почти сурово, и садовник смотрел на нее с удивлением.
— Я знаю, ты все понимаешь, — продолжила Кэнди чуть мягче. — И ты понимаешь, что я не такая, как он — и ты очень мне нравишься. — Она опять потянулась к нему, закрыв глаза, и сама поцеловала его, прямо в губы, по-настоящему, опрокинув в процессе их бокалы с хересом. Она уже приготовилась сказать ему, чтобы он не беспокоился из-за каких-то бокалов, ведь это всего лишь вещь, материальный объект, не имеющий никакого значения, но в этом не было необходимости — потому что садовник не стал беспокоиться из-за каких-то бокалов. Он удивленно вздохнул, но быстро справился с изумлением и ответил на ее поцелуй — еще как ответил! При этом его рука скользнула за вырез платья и легла на грудь Кэнди, а другая рука угнездилась у нее между ног.
— Ты мой хороший, — прошептала Кэнди, — я тебе так нужна, так нужна!
Но все происходило гораздо быстрее, чем она себе представляла, и когда он рванул ее белые трусики, пытаясь сорвать их в порыве безудержной страсти, ей стало страшно, по-настоящему страшно.
— Нет, дорогой, не сейчас, не здесь. Не надо, пожалуйста, — она вырвалась из его исступленных объятий и бросилась к двери из гаража, но он догнал ее на пороге и попытался возобновить свой натиск. Она выбежала во двор, и Эммануэль рванулся следом — с намерениями вполне очевидными.
Ей все-таки удалось его успокоить, уже у рододендронов.
— Сегодня ночью, — шепотом пообещала она. — Приходи ко мне ровно в полночь. — Она показала ему окно своей спальни, которое было как раз над ними. — Да, милый, я вижу, как я тебе нужна, — сказала она, прижимаясь к нему бедром. — Но пусть все будет красиво у нас с тобой. Пусть все будет как надо. Приходи ко мне в полночь, — повторила она и поспешила вернуться в дом. И, кстати, правильно сделала, потому что новенький «Плимут» мистера Кристиана уже заворачивал на подъездную дорожку.
За ужином мистер Кристиан спросил с хмурой серьезностью, разворачивая салфетку:
— Хорошо прошел день?
— Так себе, — отозвалась Кэнди, сосредоточенно ковыряя вилкой творог и персиковый салат у себя на тарелке и стараясь не смотреть папе в глаза.
— Гм, — нахмурился он, — ничего не случилось, надеюсь?
— Нет, нет, — быстро проговорила Кэнди с напускной беспечностью.
— Гм, — мистер Кристиан кашлянул, прочищая горло. — Тетя Ида приглашала нас завтра к себе, на воскресный обед.
Кэнди продолжала есть.
— Даже не знаю, идти или нет, — сказал папа, старательно сдерживая раздражение. — То есть, какой смысл идти в гости, если все время сидеть и дуться.
Кэнди сердито взглянула на папу, а тот снова откашлялся и продолжил, довольный, что ему удалось ее разозлить:
— Я хочу сказать, что если ты не в настроении, то зачем портить настроение другим — тете Иде и всем остальным? Вовсе незачем, правда? Какой в этом смысл? Никакого!
— Насколько я понимаю, — резко проговорила Кэнди, — здесь вообще ни в чем нет никакого смысла!
Она обиженно бросила вилку, выскочила из-за стола и убежала к себе.
Мистер Кристиан тяжко вздохнул и вернулся к своему персиковому салату. Вилка у него в руке заметно дрожала, но ему все-таки удалось — хотя и не без усилий — не воткнуть ее себе в грудь.
Глава 4
За полчаса до полуночи Кэнди еще раз приняла ванну — с пеной и ароматической солью с запахом хвои — и надела черную ночную рубашку, которую купила специально для этого случая. Она опять надушилась любимыми «Табу» и ровно за пять минут до полуночи легла в постель. Рядом с кроватью горела розовая лампа-ночник, в динамиках радио тихо мурлыкала музыка.
Спальня мистера Кристиана располагалась в самом конце коридора, так что Кэнди не слишком боялась его потревожить — и сама по себе мысль о том, чтобы отдаться садовнику-мексиканцу прямо под носом у папы, была очень волнующей и возбуждающей. В каком-то смысле в этом-то и заключалась главная цель всего предприятия.
