Внучка жрицы Матери Воды (СИ) - Кольцова Лариса (бесплатные версии книг .TXT, .FB2) 📗
Странность происходящего заключалась в том, что как таковых слов и не было! Он просто вливал в меня подвижные и объёмные образы того, что я и описываю спустя годы и годы. И лишь теперь я и придаю описанию его стиль речи и его интонацию. И время как таковое исчезло, мы с ним реально провалились совместно в некую между временную и между пространственную щель. Точно так же, как проделал это и Тон-Ат совсем недавно, наделив способностью к восприятию чужих образов и представлений. Если сам он жил — не тужил с таким вот сверхчеловеческим устроением, то для моей психики это явилось слишком тяжкой нагрузкой.
«Освободи же ты меня от всей этой галиматьи»! — обратилась я мысленно к Тон-Ату.
И он откликнулся на зов, но не в реальности, а в моих же мыслях, в голове, что называется: «Это качество скоро тебя покинет, испарится как вода с кожи после купания. Перетерпи, раз уж сама напросилась на подобные откровения»! — и ощутимо ткнул в центр лба так, что стало больно! Потом шепнул с отеческой лаской: «А всё же, и вода частично впитывается в кожу. Так что я не могу отвечать за окончательное твоё избавление от такой вот особенности. Ты меня не послушалась и самовольно избрала путь, ведущий к страданиям».
— Ай-ай, — пискнула я, — Голова заболела…
Рудольф обхватил мою голову двумя руками, а потом большими пальцами одновременно, с двух сторон, нажал на тот же самый центр лба, куда ткнул меня Тон-Ат только что. И боль сразу же исчезла!
«Он сильнее тебя!» — так я сказала мысленно своему жениху-отчиму, и он не отозвался уже.
Рудольф заставил меня перевернуться на живот и какое-то время полежать так, чтобы головная боль не вернулась. Но сам же не выдержал и накрыл меня собою сверху, целуя в шею сзади, вызывая сладостный озноб по всему телу.
— Кажется, я не выдерживаю уже… — пробормотал он, пугая меня тем, что могло произойти в любую минуту, и моё согласие ничего уже не решало…
Моё собственное тело неудержимо шло навстречу его желанию, и я вскрикнула от томления и страха одновременно…
Совпадение имён, но расхождение судеб
Рудольф очнулся первым и резко отодвинулся, — Когда исчезла твоя мама? — спросил он. Наверное, решил, что такая вот тема отвлечёт его от неодолимого влечения ко мне.
— Семь лет назад, — ответила я, преодолевая то же самое безумие, едва не толкнувшее меня к тому, чего по счастью не произошло.
«Только после посещения Храма Надмирного Света это и произойдёт!» — я судорожно ставила себе мысленную блокировку на саму возможность опрометчивого подчинения его желанию, но, увы! Желала этого и сама.
— Но маму не убили! — я взывала к непоправимому прошлому, прекрасно понимая, что детская вера в бабушкины утешения давно уже иссякла. Моей мамы нет. И никогда не будет рядом со мной…
— Её похитил начальник Департамента безопасности, так говорила бабушка. А потом мама привыкла к жизни без нас. Возможно, что она впала в частичную амнезию из-за непосильных переживаний…
Я абсолютно не верила в бабушкину чушь. Не могла мама никогда к такому привыкнуть, не могла стать душевнобольной.
— Бабушка уверяла, что многие её прежние знакомцы видели маму на берегу озера в уединённом доме Ал-Физа. Она никого из них не узнавала. Но в остальном была прежней и очень красивой. Потрясающе-нарядной. Ал-Физ потом вошёл в Коллегию Управителей. А у таких людей много тайн. Много секретных мест для проживания, о которых никто не знает. Поэтому их нельзя найти их врагам. Даже Тон-Ат… — имя было произнесено, но о дальнейшем говорить уже не хотелось. Губы опять замёрзли.
— Твоя мать никогда не стала бы жить у Ал-Физа! Разве смогла бы она забыть о тебе и твоём брате?
— Кого же тогда видели бабушкины знакомые по прежней жизни? Аристократы…
— Мало ли кого. Может быть, кто-то развлекался тем, что посылал сюда со своих звёзд голограмму тех, кто покинул прежние места проживания? Или сами они путешествуют в собственных воспоминаниях о покинутом мире.
— Со звёзд? Мама не была оттуда. Она родилась в Паралее. А так может быть? Чтобы видеть образ уже умершего человека?
— Не видел сам, но слышал подобные байки не раз. Ты хорошо её помнишь?
— Хорошо, — и я отчего-то сжалась, боясь понять то, чего мне принять не хотелось ни за что! Но тогда я очень близко подошла к этому пониманию, отпрянув в ужасе и быстро отойдя в сторону от страшного прозрения, не дав ему накрыть себя. Если бы он стал уточнять подробности о маме, я бы всё поняла, но я закрылась от страшной истины.
— Я совсем не похожа на маму. Совсем. Бабушка говорит, что я похожа на отца, а точнее на неё, на мать отца. Я смешная, правда? Бабушка смешная, но умная и добрая.
— Ты не смешная, ты прекрасная, моя фея-бабочка. У бабочки в чём-то и трогательное тельце, но она прекрасна сама по себе, в своём полёте и в своём отдыхе, она вся свет и трепет. Такая же ты, Ксенэя… в свою маму Ксенэю… И зачем только я напомнил тебе о прошлой горькой утрате! Опять проявил непростительную оплошность в отношении тебя. Если не жестокость…
— Ты не напомнил, поскольку я всегда помню о маме. Когда просыпаюсь и когда ложусь спать. Она уже навсегда стала моей частью…
И мы с ним отодвинулись от какого-то страшного зева, где таилась чёрная и уже ненужная истина о том, что же произошло с мамой на самом деле. Я почти въявь увидела бесконечный туннель, зовущий меня исследовать его мрак, но в ужасе и благоразумно, как мне тогда казалось, от него отшатнулась. Я хотела только любви, его поцелуев и прикосновений. Было чувство, что у меня нет никакого прошлого, и я родилась в его объятиях только что. Я осознала, что полюбила его и хочу принять от него всё. Я стала целовать его руки, открывшие мне незнакомые ранее ощущения острой радости тела, его способность к столь многогранным и объёмным полётам, почти реальным, а может и впрямь реальным, в чертоги любви…
Да и не было никакого банального тела, банальных чувств. Всё преобразилось в единый и счастливый вихрь тела, души, мыслей, — и этот вихрь, чем я была, переплетался с другим ещё более мощным вихрем, чем был он. И мы перетекали друг в друга, хотя самого главного ещё не свершилось. Подлинного слияния наших тел. Это было лишь преддверие к нашему дальнейшему слиянию, и я знала, что мои чувства к нему те же, что и его ко мне. Что он полюбил меня, хотя в отличие от меня, он не хотел этого принять своим умом, думая, что только играет со мной. Но происходящее уже не было игрой.
Не помню, как я уснула. Он гладил мне спину, и я отключилась, а проснулась одна.
Пробуждение за чертой, которую я необратимо перешла
Дневной свет заливал просторную спальню Гелии. У неё вся квартира была огромной и пустынной. Она мало заботилась об изысках интерьера, и лишние комнаты были вообще нежилые, с пылью на ненужной мебели. Наверное, это и объясняло, почему Гелия не возражала, когда неустроенные актрисы набивались ей в гости. Потом гостевание перетекало в бесконечное житьё рядом. С шумом, гамом, воровством вещей Гелии, с подозрительными любовниками говорливых и часто очень красивых нарядных женщин, но с их неизбежным неряшеством. Гелия же не сидела безвыходно в доме, а Ифиса — надсмотрщица за хозяйством и подавно тут не жила постоянно, имея собственное маленькое жильё, как и сложную личную жизнь. Чем и пользовались друзья Гелии, устраивая в необитаемых комнатах уголки блаженства в дни и часы отсутствия хозяйки. Если такое поведение обнаруживалось так или иначе, нарушительница изгонялась уже без права сюда вернуться. Гелия очень дорожила своей репутацией безупречной женщины, мнением прочих обитателей дорогого дома, если бы те прознали, что где-то рядом присутствуют сомнительные личности. В моменты дознаний Ифиса не стеснялась обыскивать временно бесприютных красавиц, вытряхивая из их тайных карманов дубликаты ключей и грозя сдать пришелиц за возможное воровство в руки хупов. Поэтому воровали по мелочи, то, чем хозяйка мало дорожила, а то и вовсе не помнила, бросая свои бесчисленные пустяковые украшения, надоевшую одежду, а также никчемные в глазах Гелии, но не всегда дешёвые подарки поклонников, где попало. Тайники же с подлинными драгоценностями Гелия упрятала надёжно. В периоды нашествия посторонних лиц я старалась не приходить к ней, раздражалась на всех, словно они покусились на моё персональное личное пространство. На самом деле я ревновала Гелию ко всем, кто не я и не Нэиль.
