Ангел (ЛП) - Райз Тиффани (список книг .TXT) 📗
Когда Элеонор исполнилось двадцать, все стало еще интереснее. По какой-то причине, вместо того чтобы посещать обычного гинеколога в клинике, Элеонор Шрайбер отправилась к доктору Джонас для решения всех ее медицинских проблем. Доктор Уильям Джонас был терапевтом в Центральном Коннектикуте. И для молодой женщины, которая не принимала участия в организованных спортивных состязаниях, Элеонор, казалось, имела шокирующее количество незначительных травм - вывих запястья, ушибы ребра, даже вагинальный разрыв. Для Сюзанны это казалось явными признаками того, что Элеонор Шрайбер подвергалась физическому насилию в свои неполные двадцать. И все же доктор Джонас предложил только самое поверхностное лечение, назначив какие-то медикаменты, и отправил ее на все четыре стороны, так ни разу не позвонив в полицию или консультанту по делам, связанным с насилием. Это казалось шокирующим недосмотром с его стороны.
Сюзанна перевернула другую страницу. Ее руки задрожали, когда она шепотом произнесла:
- Нора Сатерлин... А ты плохая католичка...
В возрасте двадцати семи лет Элеонор Шрайбер забеременела. Католичкой она была или нет, но беременность быстро закончилась выписыванием рецепта препарата для медикаментозного прерывания беременности. После этого запись в карте прерывалась. Ни травм, ни других посещений доктора Джонаса. Ничего. Ничего... чтобы могла Сюзанна предъявить Отцу Стернсу.
Кингсли Эдж подсказал навестить сестру - которую она не хотела бы видеть. Она знала, что у Отца Стернса была сестра в Дании. Он рассказал ей это ночью в доме приходского священника. Конечно, Кингсли не имел в виду ее – это было бы чертовски далеко и выматывающе для одной поездки. Так что оставалась Клэр или Элизабет.
Она искала что-либо о Клэр прошлой ночью. Милая женщина возраста Норы Сатерлин - богатая светская дамочка с Манхэттена, без мужа и детей, никаких скандалов. Побывав военным корреспондентом, Сюзанна по-настоящему ненавидела общение со светскими людьми. Может быть, именно это имел в виду Кингсли. Но затем она взглянула на данные Элизабет. Самый первый запрос в Google об Элизабет Стернс выдал один жизненно важный и страшный факт. Несмотря на то, что она была прекрасно обеспечена, Элизабет Стернс работала. Она работала в качестве терапевта для жертв сексуального насилия в детстве.
От самой фразы внутри что-то заныло и тысяча воспоминания об Адаме выступили на первый план ее мыслей. После его самоубийства, каждое воспоминание о нем казалось зловещим и испорченным. Любое из этих воспоминаний, начиная с девяти лет - злая ухмылка Адама на его дипломном фото, день, когда он толкнул ее в бассейн на ее двадцатый день рождения, гордость в голосе, когда она вернулась домой из своей первой командировки на Среднем Востоке, живая и торжествующая - было омрачено знанием того, что каждая улыбка была подделкой, каждый смех - маской. Последнее, что она хотела, так это провести день с женщиной, которая работала с жертвами сексуального насилия.
Доехав до станции, Сюзанна закрыла досье. Через десять минут она уже садилась в машину, взятую напрокат. Через пятнадцать - была на пути к Нью-Гемпшир.
В четыре часа, она была там.
* * *
После сытного обеда в столовой на «анальном» столе Гриффина, все трое - Гриффин, Нора и Микаэль – доползли до гостиной. Нора везде разбрасывала конфетти в честь шестилетия трезвости Гриффина, в то время как Микаэль сидел в полном молчании на кожаном диване и смотрел на Гриффа и Нору, танцующих какой-то смешной развратный танец прямо на кофейном столике. Микаэль хотел присоединиться к празднованию, и он бы так и сделал, если бы не угроза Гриффина, что Микаэлю сегодня набьют татуировку, от этой новости он загрузился по полной. Его сексуальные предпочтения он мог скрыть, более или менее. По крайней мере, он мог держать страсть к подчинению и влечение к парням втайне от мамы. Но татуировку? Это не то, что можно было бы сохранить за закрытыми дверьми спальни.
Сразу же после пяти раздался звонок в дверь, и Гриффин приказал Джемисону открыть, что тот и сделал, правда после того как обозвал виновника торжества "печальным разбазариванием таких замечательных талантов".
Дворецкий Гриффина вернулся с длинноногой девушкой с красными волосами, по рукам которой разбегались вверх и вниз замысловатые татуировки. Темно-зеленые ветви винограда поднимались к ямочке между ключиц и обвивали шею – кончики лозы прятались за проколотыми ушами.
- Гриффин Фиске, грязная ты шлюшка. Еще один год прошел? - спросила она с шотландским акцентом.
- Спайк... Не делай вид, что не скучала по мне.
- А мне и не нужно делать вид.
Она с силой ударила по бицепсу Гриффина, отчего Микаэль встрепенулся со внезапным чувством симпатии к девушке. Но Гриффин лишь усмехнулся.
- Нора, Микаэль. Это Спайк. Она бьет мне татушки. Лучшая в своем деле.
- Рада с тобой познакомиться, - сказала Нора, пожимая руку Спайк. - Твоя работа просто великолепна.
- А у тебя великолепная кожа, - сказала Спайк, ходя кругами вокруг Норы. - Она будет выглядеть еще лучше с татуировками на ней.
Нора села на диван и взяла свои заметки по книге, над которыми работала весь день.
- Я хотела бы сделать татуировку. Здоровенного Бармаглота на всю спину. Но мой священник не разрешает мне делать со своим телом что-то странное.
Гриффин закатил глаза, снимая с себя рубашку и ставя два стула рядом, бок о бок.
- Нора, у тебя пирсинг на клиторе, - Гриффин напомнил ей.
- Ага, - согласилась она. – Но кто, как ты думаешь, его сделал?
Она надела очки, заплела волосы в пучок, закрепив ручкой, мгновенно превращая себя в Писательницу Нору, единственный вариант Норы, который Микаэль считал еще сексуальнее, чем Госпожа Нора.
- Отец С сделал тебе пирсинг?
Во рту Микаэля внезапно пересохло. Нора только пожала плечами, переворачивая страницу в заметках.
- Вы празднуете День Святого Валентина по-своему, мы делаем это по-нашему. Не обращайте на меня внимания.
Нора пренебрежительно махнула рукой, в то время как Спайк и Гриффин устроились на стульях. Спайк включила электрическую машинку, смешала чернила и протерла руку Гриффина спиртом.
- Что-нибудь эдакое придумать, лапочка? - спросила она, обхватывая руку Гриффина.
- Не в этом году. Просто добавь еще один узор внизу.
Потребовалось меньше пятнадцати минут, чтобы закончить тату Гриффина – черная виноградная лоза вилась по бицепсу правой руки. Микаэль мог только зачарованно наблюдать за тем, как собиралась и капала кровь. Гриффин даже почти не вздрогнул, когда игла глубоко вбивала чернила в кожу. Все время, пока Спайк работала над рукой Фиске, Микаэль изучал его лицо. У него был такой красивый профиль. И даже испытывая боль, тот не мог удержаться от смеха или улыбки каждые несколько секунд. Откуда бралось все это счастье? В действительности Микаэля это не заботило. Он просто хотел быть частью этого.
Закончив, Спайк вытерла руку Гриффина и взяла фотографию тату.
- И когда мы доберемся до этого грифона на твоей спине, о котором договаривались? - спросила она.
- Думаю, прибережем его до следующего года, в счастливый юбилей номер семь. - Гриффин повернулся к Микаэлю. - Спайк специализируется на больших татуировках. Сделала большие черные крылья ангела по всей спине какому-то парню в Шотландии.
- Моя лучшая работа, - сказала она с гордостью. - Люблю крылья. Это мое любимое. Говоря о...
Она многозначительно посмотрела на Гриффина. А Гриффин посмотрел на Микаэля.
- Иди сюда, Мик. У меня есть для тебя подарок.
Микаэль встал и подошел к Гриффину. Нора отложила в сторону заметки, подняла очки на голову и посмотрела на них обоих.
- Гриффин, я не думаю, что мне нужно делать татуировку. Мама меня убьет. И я не знаю, что хочу или где.
Гриффин потянулся и взял Микаэля за локоть. Он поднял руку парня и положил на свою обнаженную грудь. Каждый нерв в теле Микаэля ожил при контакте его пальцев с кожей Гриффина.
