Сладкий развратный мальчик (др. перевод) (ЛП) - Лорен Кристина (читать книги бесплатно полностью txt) 📗

В его голосе мягкость, с которой я не могу совладать, сочувствие к ней и к тому через что она прошла, приводит меня в бешенство. Где-то в уголке своего здравомыслящего ума, я рада его заботе о том, как это влияет на нее. Это значит - он не окончательный мудак. Это значит - он хороший парень. Но реально, он так чертовский облажался, но моя способность восхититься им никуда не делась, хотя я - все еще злюсь.

- Угу, я бы не слишком беспокоилась, уверенна, она ушла оттуда с чувством превосходства. - Отталкиваю его, когда он тянется ко мне.

- Миа, это не...

- Просто остановись.

Он хватает мою руку, когда я начинаю уходить, и разворачивает меня прижимая спиной к стене, смотря на меня таким напряженным взглядом, что мурашки пробегаю по коже.

- Не хочу, чтобы это было тяжело для тебя. - Говорит он терпеливым тоном. - И я знаю, что то, как я пытался с этим справиться, было не правильно.

Закрываю глаза, сжимая губы, чтобы подавить вибрирующий гул, который я ощущаю от его решительного прикосновения. Хочу оттолкнуть его, хочу схватить за волосы и ощутить, как он всем весом придавливает меня.

- Я следил за тобой от самой квартиры, - напоминает он мне, наклоняясь и целуя в челюсть. - Я знаю, что она уже не моя забота. Но если то, что она чувствует ко мне, хоть часть тех чувств, которые я испытываю к тебе, то я хочу быть осторожнее с ее сердцем, потому что я  не представляю, что сделаю, если ты оставишь меня.

Не возможно, чтобы одними словами он смог заставить меня ощутить, как мою грудь разваливается.

Он облизывает мою мочку, бормоча:

- Это сломает меня. Мне нужно знать, что в данный момент ты в порядке.

Его руки отчаянно усиливают хватку на моем теле. Возможно, чтобы отвлечь меня, или успокоить себя. Его руки съезжают вниз по моим бедрам, сжимая мою юбку в кулак и приподнимая ее.

- Ансель... - предупреждаю я, но даже, когда я отворачиваюсь от его губ, мой таз невольно поддается к его прикосновениям.

Мои руки сжимаются в кулаки по бокам, желая большего, желая грубого. Нуждаясь в утешение.

- Ты в порядке? - спрашивает он, целуя мое ухо.

Я не отворачиваюсь, когда он снова целует мой подбородок, и даже тогда, когда он двигается выше, глаза расширены и осторожны, когда он целует меня в губы. Но когда его рука двигается между моих ног, он рычит.

- Я сделаю тебя настолько влажной.

- Ты не можешь исправить это сексом.

Он отстраняется, в глазах замешательство.

- Что?

Недоверчиво смотрю на него.

- Думаешь, можешь меня успокоить, заставив кончить?

Он выглядит сбитым с толку, и почти сердитым впервые.

- Если это успокоит тебя, если заставит почувствовать тебя лучше, тогда какая к черту разница, как это произойдет? - Его щеки вспыхивают разгоряченным румянцем. - Разве это не то, что мы делаем все это время? Находим способ стать супругами, чтобы стать ближе, даже, когда вещи пугают, в новинку или просто ебать какие сюрреалистические?

Я забила на это, так как он был прав. Это именно то, что мы делали, и я хочу забыться сейчас. Отвлечение, привыкание, неразбериха - чем бы это ни было, я хочу этого. Хочу перестать говорить об этом. Хочу, чтобы он вытолкнул все сомнения из моей головы и подарил мне часть себя, которую увижу только я.

- Отлично. Отвлеки меня. – Дерзко говорю ему, сжимая зубы. - Посмотрим, в твоих ли силах заставить меня забыть о безумии, которое я ощущаю.

Требуется время, пока до него доходит смысл моих слов, прежде чем он снова накидывается на меня, зубами покусывая мою челюсть. Выдыхаю через нос, и моя голова откидывается на стену, и я просто отдаюсь его рукам. Он возвращается к моей талии, действуя грубее, дергая вверх рубашку и стягивая ее через голову, прежде чем он спускает мою юбку по бедрам и не оставляет лужицей лежать у ног.

Но даже когда он трогает меня там, втягивая через зубы воздух и шепча:

- Tu es parfaite, - я не могу прикасаться к нему с нежностью.

Я чувствую себя карающей, эгоистичной и все еще такой злой. Это сочетание выталкивает из моего рта сдавленный звук, а его рука останавливается, отводя в сторону полоску моего белья.

- Сердись, - шипит он. - Покажи, какова ты в гневе.

Проходит секунда, прежде чем слова слетают с моего языка, и она больше походят на рычание, что не свойственно мне.

- Твой рот.

Я выпускаю девушку, которая позволяет себе ощутить гнев, которая может наказать. Я пихаю его в грудь сильно, обе ладони к грудным мышцам, и он пятиться назад, губы раскрыты, и глаза широко раскрыты и в них плещется возбуждение. Снова толкаю его, он ногами спотыкается о кровать и падает на нее. Он отползает к спинке кровати и смотрит, как я следую за ним, взбираюсь на него, пока мои бедра не оказываются на одном уровне с его лицом, затем тянусь к его волосам и хватаю горсть в кулак.

- Я не в порядке. - Говорю ему, отталкиваю его голову, когда он пытается поднять ее, чтобы поцеловать меня, облизать, а может даже и укусить.

- Знаю. - Глаза темны и настойчивы. - Знаю.

Опускаю бедра и слышу примитивный стон, вырывающийся из моего горла, когда его рот открывается, а его язык касается клитора. Он посасывает, подняв руки к моим бедрам и сжав их крепко. Он распаляется и желает, издавая идеальное рычание и довольные стоны, когда я начинаю раскачивать бедрами, объезжая его все еще с кулаком в его волосах.

Его рот нежен и груб, но он позволяет мне контролировать все - скорость, давление, и это так хорошо, но Боже, я хочу тебя глубоко во мне, хочу почувствовать тебя в своем горле.

Ансель смеется в мою кожу, и я понимаю, что сказала это вслух. Раздражение охватывает меня, наравне с румянцем, и я отодвигаюсь, униженная. Уязвленная.

- Нет, - шепчет он. - Нет, нет. Viens par ici. - Вернись.

Заставляю его заработать это. Пальцы уговаривают, а его мягкие звуки умоляют, пока, наконец, он не тянет мои бедра вниз и подстрекает меня пальцами, прижатыми к моей коже, снова следовать за своим удовольствием, давая ему то, в чем он нуждается в этой перевернутой игре, и объезжая его лицо.

Мое тело покалывает во всех местах - вдоль шеи, вниз по рукам, ощущая гиперчувствительность и жар. Но чувствительность почти невыносима, там, где он лижет меня. Это так хорошо, что почти невозможно, что я могу быть так близко к краю, так быстро

слишком быстро

так блятьчертовски быстро

и я срываюсь.

Я опрокидываюсь вперед, пальцы сжимают спинку кровати так сильно, что видны сухожилия. Кончаю, вскрикиваю, прижимаю бедра так сильно к его лицу, что не знаю, как он дышит, но он становится еще необузданнее подо мной, руки удерживают мои бедра, не позволяя двигаться, пока мои мышцы не расслабляются, и пока он не ощущает губами, что оргазм затихает.

Ощущаю опустошенность и обожание, когда плюхаюсь, словно без костей, на кровать. Чувствую его страх, любовь, панику и наконец, позволяю вырваться рыданию, которое я сдерживала часами. В тишине, мы оба понимаем одну вещь: я ухожу.

Он прижимается к моему уху, и его голос настолько пьян, что едва понятен, когда он спрашивает:

- Ты когда-нибудь ощущала, будто свое сердце сжимается в груди, словно кто-то в кулаке сдавил его?

- Да, - шепчу, закрыв глаза. Не могу смотреть на него такого. Не могу видеть печаль, которую я увижу в его лице.

- Миа? Миа, мне так жаль.

- Знаю.

- Скажи мне, я же ведь еще... нравлюсь тебе.

Не могу. Мой гнев устроен по-другому. Поэтому, вместо того чтобы подождать, когда я отвечу, он наклоняется и целует меня в ухо, плечо, шепчет какие-то слова в шею, которые я не понимаю.

Медленно, мы переводим дух, его рот находит мой. Он всегда целует меня так - и я позволяю ему это - это единственный, способ сказать ему, как я люблю его, при этом прощаясь.

***

Кажется, все идет против моих инстинктов: я должна вылезти из постели одна и одеться в темноте, пока он спит. Тихо, насколько возможно, выуживаю свою одежду из его комода и кладу ее  в чемодан. Паспорт лежит там, где он и говорил - в верхнем ящике комода - и это небольшое напоминание, помогает мне не развалиться. Оставляю почти все твои туалетные принадлежности, паковать их будет слишком шумно, а я не хочу разбудить его. Я буду скучать по своим новым модным кремам для лица, но не думаю, что смогу уйти от него, если он проснется, и будет наблюдать за мной тихо, а особенно если попытается отговорить.