Нортланд (СИ) - Беляева Дарья Андреевна (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Он посмотрел на Роми. Туфли ее (вернее фрау Бергер) стояли на полу, Роми же обняла колени, сжавшись в углу, она прислонилась лбом к стеклу и наблюдала за тем, как мы покидаем Дом Жестокости. Губы ее шевелились, но ни звука не срывалось с них.
— И сколько…сколько тебе нужно?
— Мне? Пока не знаю. Мы были здесь дважды. Все индивидуально. В среднем ночь в неделю, может быть в пять дней, если время выдалось тяжелое. Есть и те, кто ходит сюда через день, но это дурной тон. Значит, не умеют организоваться и расходуют излишнюю энергию.
— А где Ханс и Маркус?
Рейнхард постучал себя пальцем по виску.
— Вы всегда ходите вместе?
— Мы вообще всегда вместе. Но если ты о Доме Жестокости, то да. Так принято. Часто берут одну девушку на четверых и…
— Хватит.
— Но нас всего трое.
— Какое облегчение.
— И завтра же мы с тобой займемся этой проблемой.
Я отвернулась, принялась смотреть в ту же сторону, что и Роми. Мы проезжали торговый центр, опутанный неоном, таким призрачным в утреннем мареве. Торговые центры не закрывались никогда, для них находились посетители в любое время суток, потому что всем нам нужно было себя занять.
Такова суть Нортланда. Здесь можно либо делать вовсе не то, что думаешь, либо не думать вовсе. Люди, которые выбирали второе, штурмовали бастионы охваченных неоновым огнем торговых центров при первой же возможности, потому что ритмичная музыка и красивые вещи приводят мысли к блаженным простым формулам — сколько стоит и стоит ли купить.
Я понимала этих людей, я и сама научилась бы этому с радостью, однако так случилось, что конституциональной мудрости во мне не было вовсе, зато имелись запасы бесконечного лицемерия.
От недосыпа меня немного подташнивало. Салон быстро наполнился запахом крови Роми, причудливо мешающимся с табачным дымом. Курить мне не хотелось, я была уверена в том, что меня стошнит.
Хильдесхайм встречал нас спешащими на работу людьми в машинах и без них, открывающимися магазинчиками из тех, что помельче и могут позволить себе ночной сон, длинным рукавом реки, по которому течение носило мусор и уток. Мне не верилось, что я возвращаюсь домой. Мне казалось, что начинался еще один чудовищный день, что Рейнхард везет меня в очередную инстанцию, из которой сначала выхода нет, а затем оказывается, что есть, и он ужасен.
Рейнхард вдруг обнял меня и притянул к себе. Я слишком устала, чтобы оттолкнуть его, а может дело в том, что я не могла не быть благодарной. Он спас меня и мою подругу, каким бы монстром он ни был и как бы меня не испугал.
Рассвет оставил Роми побелевшие скулы и незабудки синяков под глазами. Жемчуг в ее ушах был красно-розовым от крови, похожим на бледную ягоду. Она была так хороша, и в то же время готова разбиться в любую секунду.
— Роми, — позвала я. Она медленно повернулась в мою сторону, посмотрела на меня большими, инопланетными глазами, моргнула пару раз, а потом засвистела какую-то лихую песенку, торжества которой хватило бы на то, чтобы наполнить смыслом любой бесполезный государственный праздник.
Роми вдруг хлопнула в ладоши и широко улыбнулась. Она ничего не сказала, но я поняла, что Роми наконец-то осознала, откуда она выбралась. Роми уткнулась носом в свои колени, сжавшись совершенно неудобным и непередаваемым образом.
Я не представляла себе, кем Роми станет теперь. И не представляла себе, как помочь этому человеку. Но я хотела.
Я смотрела на Роми еще некоторое время, пытаясь поймать ее взгляд. Глаза у Роми были словно пустое море в месте равно удаленном ото всех берегов. Они казались очень спокойными и очень грустными. Иногда Роми продолжала насвистывать песенку, куски мелодии брались из ниоткуда и пропадали в никуда.
А где же Ханс, искалечивший мою подругу? Где он теперь в этот рассветный, похожий на камень вроде халцедона, час. А где другие мужчины?
Когда машина затормозила, я не без сожаления поняла, что путешествие закончилось, и теперь с его результатами придется как-то жить.
Рейнхард поднялся с нами, как в старые добрые времена, когда он жил здесь, и дорога домой была единственным фактом о мире, который он знал наверняка. Рейнхард достал из кармана мои ключи и открыл дверь, он впустил Роми, но закрыл дверь, когда я попыталась пройти за ней.
— Ты волевым решением постановил, что теперь здесь живет только она? — спросила я. Рейнхард наклонился ко мне, сказал:
— Я заеду за тобой сегодня в два.
— И куда мы отправимся?
— Мы будем искать Отто. И, может быть, твоих подружек.
Я вздрогнула.
— А может быть это поручат Хансу или Маркусу, — задумчиво сказал Рейнхард. — Новый день, новые проблемы. В общем, я тебя разбужу. И не собирайся слишком долго, в семь у меня совещание совета директоров в одной хрупкой, но крупной компании, и я должен мониторить эффективность управления.
С эффективностью управления, подумала я, у него самого все просто отлично.
— Спасибо тебе, — сказала я. — За то, что ты сделал для меня. И Роми. Я этого не забуду.
— Ты все время угрожаешь или обещаешь что-нибудь не забыть.
— Память это мой единственный, но ценнейший ресурс. Еще могу налить кофе.
Он взял меня за подбородок, но я не стала смотреть на него, отвела глаза.
— Эрика, я помню все, что ты сделала для меня. Я стараюсь стать для тебя кем-то подобным. Но у меня не получается. Я не так устроен. Я не для этого.
— Рейнхард, я…
Я хотела сказать, что собираюсь хорошенько отдохнуть прежде, чем обсуждать что-либо подобное, но он поцеловал меня. Язык его легко скользнул по моим губам, словно он пробовал меня на вкус, и тогда я вывернулась из его рук, пинком открыла дверь и влетела в квартиру. Прежде, чем Рейнхард как-либо отреагировал, я закрыла дверь перед его носом. Пикантность ситуации заключалась в том, что он мог сломать ее так же легко, как я открыть.
Но он не делал этого. Я прислонилась к двери, и я знала, чувствовала, то же самое сделал и он. Мы стояли так некоторое время, разделенные металлом и чем-то еще прочнее.
— Я не люблю тебя, — прошептала я. — Я больше тебя не люблю.
— Может закончишь свою любовную драму и поможешь мне? — крикнула Роми из ванной. Я и вправду с радостью оставила это дело для какого-нибудь другого, более подходящего времени. В ванной Роми сдирала с себя блузку. Я помогла ей, хотя мне всякий раз казалось, что я слишком резко разлучаю окровавленную ткань с ее кожей, добавляя Роми боли.
На спине у нее были вырезаны ноты, каллиграфически точные линии, сетка, в которой застряла мелодия.
— Он, мать его, правда любит Бетховена, — сказала Роми, а затем сплюнула в раковину. — В душ я первая, ты же не против?
Она засмеялась. Мое жилье Роми присваивала себе с тем же обаянием, и с тем же бесстыдством прямо при мне она залезла под душ. Я достала аптечку, приготовила антисептик и пластыри. Я не была уверена, что их хватит.
— Знаешь, — сказала я. — Я была бы счастлива, если бы ты ненадолго у меня осталась.
— Ага. Да я у тебя совсем поселюсь. У меня пока нет желания колесить по стране.
— Не за что. Ты расскажешь, что с тобой случилось?
— Схватили, когда пыталась выбраться из Хильдесхайма. Ну, как обычно и бывает. Только мне раньше везло.
Роми выключила воду, вытерлась моим полотенцем, передала его мне, чтобы я осторожно промокнула ее спину.
— Знаешь, — сказала Роми задумчиво. — Себби там бывает. В этом клубе, или что это там. Он меня, конечно, не выбрал. Потому что любит. Но я его там видела. А ведь он даже не искусственный.
— Я думала, в таком случае ему туда вообще нельзя.
— Ну, он один там был настоящий из всех, кого я видела.
Отчего-то я хорошо представляла Себби в Доме Жестокости. Быть может, он сам никого не трогал. Но ему, наверное, было весело наблюдать.
Когда мы закончили со спиной Роми, я вышла, чтобы принести ей одежду и взять себе новое полотенце. Тогда я столкнулась с Вальтером. На нем был вчерашний макияж и моя атласная ночная рубашка нежно-лавандового цвета, едва доходящая ему до колен.
