Испорченный/Зараза (др. перевод) (ЛП) - Дженнингс Сайрита Л. (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗

— Ну, не она. Не Элли.

— Элли? Это Эллисон Эллиот Карр? Та самая Эллисон Эллиот Карр? Черт возьми, Джастис, почему из всех находящихся здесь баб ты долбишь самую богатейшую сучку? Ты прав, нет ничего такого, что ты мог бы ей предложить, чего у нее еще не припрятано в портмоне.

— Как я уже сказал, это не про нее. Да и в любом случае она ничего не возьмет.

— И откуда ты это знаешь? Вы типа влюблены или вроде того? Ты думаешь, что она оставит свою жизнь, полную избытка и роскоши, ради тебя? У нее есть Эван, по мнению журнала «Пипл» мистер Самый Сексуальный среди живущих мужчин. Даже Опра гоняется за ним. Не в обиду, Джастис, но что бы она хотела получить от тебя?

Я не отвечаю, потому что ответить мне нечего. Хайди права. По сравнению с Эваном, я беден. И это в действительности раньше никогда не беспокоило меня... до сегодняшнего дня.

Телевизионный экран мигает бегущей строкой «Экстренное сообщение». Хайди увеличивает громкость, когда Джулиана Ранкик начинает свою обличительную речь.

«Все медиа сообщество гудит, пытаясь выяснить личность неизвестного мужчины, скрывающегося под именем Джастис Дрейк, который на самом деле является секс-терапевтом старлеток. И, по-видимому, среди его клиентов есть несколько громких имен. Это было подтверждено тем, что ранние сообщения о местонахождении Эллисон Эллиот Карр, жены Эван Карра, в эксклюзивном СПА оказались на самом деле ложными, потому что она находится в неизвестном месте с этим секс-экспертом знаменитостей. Когда мы обратились с вопросом в пресс-службу мистера Карра, нам ответили: «Без комментариев». Но тогда возникает вопрос: неужели Эван Карр действительно нанял мужчину, который бы за деньги спал с его женой, чтобы сделать ее лучшей любовницей? Оставайтесь с нами, чтобы следить за ходом развития этой истории...»

Я выключаю телевизор. Мне не нужно слышать большего.

— Видишь? — говорит Хайди, указывая на пустой экран. — Головоломка начинает собираться по кусочкам. А теперь, когда они поняли, что в этом задействованы Карры? Это плохо, Джастис. Даже ты должен признать это.

— Я знаю, — я тру виски и обхватываю голову руками.

— Отпусти их. Ты можешь начать все заново где-нибудь еще, взять новый псевдоним, набрать новых сотрудников. Лучше выйти сейчас, прежде чем тебя вынудят.

Я смотрю на Хайди, но вижу только Элли. Все, что я вижу — ее грустные глаза, которые улыбаются мне в последний раз. Она уйдет в уголок своего мира, а я останусь надежно спрятанным в своем.

— Я не могу, — шепчу я и в этот момент понимаю, что ничего другого не остается. Я не смогу удержать ее. Возможно, это просто мираж — настолько красивый и желанный, что он не может быть реальностью.

Слышится легкий стук в дверь, я поднимаю свою тяжелую голову и несусь к двери. Я открываю ее, даже не проверяя, кто там.

— Элли, — выдыхаю я, как будто только сейчас получил глоток воздуха после пребывания под водой в течение часа.

— Я извиняюсь, что прерываю... — она смотрит вглубь помещения, и ее глаза округляются, потому что я знаю, что она видит: высокую, длинноногую блондинку с убийственным телом, на каблуках и в юбке-карандаш, которая выглядит так, словно сошла с обложки журнала. — Эм, э-э, я могу зайти позже.

Я хватаю ее за руку, прежде чем она отходит от меня хотя бы на дюйм.

— Нет. Останься. — Останься. Если бы она только могла почувствовать всю тяжесть такого крошечного, маленького слова. — Хайди уже уходит.

— Да ты, мать твою, издеваешься надо мной, — бормочет сексапильный рекламный агент за моей спиной. Она направляется к двери, останавливается, чтобы приложиться своими красными, глянцевыми губами к моей щеке. — У тебя есть двадцать четыре часа, Дрейк. Прими решение, — шепчет она, затем окидывает с головы до ног своим ледяным серым взглядом Элли. — Миссис Карр.

Мы вместе наблюдаем, как с важным видом удаляется Хайди, как в одном ритме со шпильками покачиваются ее бедра. Когда Элли поворачивается ко мне, то выглядит задумчивой.

— Что? — спрашиваю я ее, потянув в свой дом и заключив в объятия.

— Она...

— Высокая? Холодная? Немного пугающая?

— Великолепная. И да, немного пугающая. Она похожа на женский вариант тебя.

Я отрицательно качаю головой.

— Ты считаешь меня пугающим?

— Да, ты был таким, — она стирает глянцевый отпечаток губ Хайди с моей щеки и заменяет его своим собственным. — Но я смогла побороть свои страхи. Теперь ты примерно так же страшен для меня, как котенок. Кто она?

— Рекламный агент.

— Все в порядке? — хмурится она и спрашивает с беспокойством.

— Конечно. Просто некоторые документы, которые должны быть подписаны непосредственно мной, — легко лгу я.

— Ох, надеюсь, я не помешала, — она оглядывается на дверь и хмурится. — Она ничего не заподозрила по поводу нас, ведь так?

— А если и так, то тебя бы это беспокоило?

Элли пожимает плечами и снова поворачивается ко мне, ее взгляд какой-то блуждающий.

— Не знаю. То есть, знаю, но не совсем уверена в том, что чувствую.

— Ты не знаешь, что ты чувствуешь по поводу нас, — я не спрашиваю, а просто констатирую факт.

Ее глаза ощупывают меня и останавливаются на моих глазах.

— Нет. Да. Я знаю… конечно, знаю… но мне кажется, что неправильно чувствовать то, что я чувствую на самом деле. Будто я ужасный, отвратительный человек, чтобы испытывать такие чувства, в виду моей ситуации. И если я признаю их окончательно, они возьмут надо мной верх. Они поглотят меня. Ты поглотишь меня.

Я делаю шаг, становясь к ней почти впритык. Слишком близко, чтобы почувствовать пульс ее сердца, стучащего напротив моей грудной клетки.

— Я хочу поглотить тебя, Элли. Я хочу жадно поглощать каждую частичку тебя, пока не станет ни тебя, ни меня. До тех пор, пока не останется ничего, кроме чувств и усталости. До тех пор, пока ты не услышишь музыку и не увидишь цвета, — мои губы просто втягивают ее дыхание, тоскуя по ее вкусу. — Ты не должна объяснять свои чувства ко мне, Элли. Позволь мне сделать это.

Она открывает рот, чтобы ответить, но я заглушаю ее слова страстным поцелуем. Мне не нужен ее ответ, потому что то, что у нас есть, и то, что я чувствую к ней, выходит за рамки моего рационального объяснения. Когда я отстраняюсь от нее, я вижу грустные звезды в ее глазах.

— Почему у меня такое ощущение, что это прощальный поцелуй?

Я целую ее снова, удерживая свои губы от признания правды. Это начало конца и самое грустное прощание в истории. Потому что после сегодняшней ночи, когда она уйдет от меня и вернется к нему, она унесет с собой какую-то часть меня. И всякий раз, когда я буду смотреть на ночное небо, представляя, где она, счастлива ли, и смеется ли Эван над ее банальными шутками или улыбается всякий раз, когда что-нибудь делает, это пустое место слева внутри меня будет болеть от воспоминаний. Потому что ее свет уже однажды наполнил его. Она наполнила меня так, как не смог этого сделать ни один человек на этой Земле. И я больше никогда не почувствую себя снова целым.

Мы молчим, пока я веду ее в спальню. Наши глаза смотрят друг на друга, пока мы медленно раздеваемся. Когда я прикасаюсь к ней, она вздрагивает, но ее кожа горит под моими пальцами. Я заключаю ее в свои объятия, желая спрятать ее таким образом, чтобы она не исчезла от меня. Они не смогут забрать то, чего не смогут найти.

— Ты такая маленькая, — шепчу я в ее волосы.

— Просто ты слишком большой. Но мне это нравится.

Я держу ее в своих объятиях, пока боль от эрегированного члена не становится слишком сильной, чтобы игнорировать ее. Словно услышав мои мысли, она просовывает руку между нами и сжимает его, заставляя меня стонать и растерять все достоинство.

— Такой большой, — повторяет она с довольной улыбкой. — Но мне он нравится.

— Ты ему тоже нравишься.

Не нужно больше слов, все шутки испарились, я кладу ее на кровать и накрываю своим телом. Я целую ее рот, шею, ее вздернутую грудь, двигаясь вниз к пупку. Мой язык находит край ее лобка, она автоматически раздвигает ноги. Я запускаю палец в ее складки, затем нажимаю на клитор. Она вздрагивает, и я повторяю движение, медленно проводя указательным пальцем вниз по ее розовой плоти, исследуя полностью ее киску и входя внутрь, потом возвращая его обратно, чтобы надавить на ее чувствительный бутон. Когда я присоединяю свой язык, она почти распадается от ощущений.