Ребенок для плохого парня (ЛП) - Фрост Сосси (лучшие книги txt) 📗

Эйнсли воспользовался случаем.

— Согласно моим источникам, Джек все еще в неприятностях после последнего ареста. Лига недовольна Вами, мистер Карсон.

Голос Джека был тусклым, повязанным на инстинкте защитить меня и его ребенка.

— Мне не предъявили обвинения.

— Нет. Но синяки заживают.

Я наступил Джеку на ногу, прежде чем он проклял репортера.

— Этот сезон должен стать для него лучшим. Тренеры говорят, что его выступление на сборах выдающееся. Они возлагают на него большие надежды.

Эйнсли фыркнул.

— Ему лучше играть хорошо. Ходят слухи — никакого продления контракта в этом году. Это может быть твой последний сезон с Рэйветсами, Джек.

— Этого не будет, — терпение Джека закипало и было готово взорваться. — И я ожидаю полный отчет в вашем шоу, когда подпишу новый контракт. Черт, я даже могу поставить тебе оценку и дать гребаное интервью.

— Очаровательно. Нам нужно будет изменить рейтинг в моей программе на M для взрослых.

С Джека было достаточно. Он вытащил меня из-за стола, но сбор средств пошел полным ходом. В центре внимания были мы. Человек на сцене назвал имя Джека, и по залу раздались аплодисменты.

— Мы хотим поблагодарить нашего крупнейшего спонсора, мистера Джека Карсона! — голос диктора звучал слишком радостно для шторма за нашим столом. — Его неоценимый вклад помогает нам в борьбе с этой страшной болезнью. Мы надеемся, что однажды ни один ребенок не умрет от лейкемии.

Прогремели аплодисменты, большинство гостей были так же шокированы, как и журналисты, услышав о щедрости Джека. Меня это больше не удивляло. Ничего особенного в том, что у него большое сердце.

Джек наклонился, сохраняя голос низким, поскольку гости все еще приветствовали его. Самодовольство Эйнсли превратилось в гримасу. Это было умно. Мне нравилось видеть, как Джек отнял у него улыбку.

— Я сомневаюсь, что ты сообщишь о благотворительном пожертвовании, — прорычал Джек. — Ты предпочитаешь расследовать историю, которая вышвырнет меня из Лиги, не так ли?

— Это просто рейтинги, Джек.

— Я скажу тебе это один раз, и это твое единственное предупреждение. Если я узнаю, что ты снова звонишь моей матери… если ты посмеешь домогаться Лии… если ты будешь настолько глуп, чтобы снова оскорбить моего межрасового ребенка, ты будешь транслировать в прямом эфире из больничной палаты с закрытой челюстью. И ты можешь процитировать меня, — Джек взял меня за руку. — Пойдем, Кисс.

Стол замолчал. Он вытащил меня из-за стола, точно в то время, когда только началась музыка и подали еду.

Все меценаты смотрели, как Джек хлопает дверями столовой, открытыми для нас. Он не остановился в холле, чтобы остыть. Джек притащил меня к парковщику.

Мы собирались вернуться домой.

Это будет выглядеть не очень хорошо.

— Джек, ты должен вернуться и извиниться перед этим… дьяволом, — сказала я.

— Что?

Джек не кричал на меня. Он знал, что так лучше, даже если не мог скрыть свой гнев.

— Он оскорбил тебя. И… — от ярости его глаза искрились синим. — Как он говорил о моем ребенке…

— Ты не можешь злиться, — сказала я. — Ничего не делай, не обдумав все хорошенько, Джек. Эйнсли Рупорт — влиятельный журналист. Он знает достаточно людей в Лиге и за ее пределами, чтобы все усложнить. Он уже сомневается в нашей истории. Дай ему дюйм, и он начнет расследование. Он узнает, что это была ложь.

— Ты не можешь лгать о ребенке. О моем ребенке! — терпение Джека лопнуло, и я использовала весь свой вес, чтобы взять его за руку, чтобы он не бросился внутрь и не сорвал голову Эйнсли. — Он собирается использовать моего ребенка против меня.

— Если он это сделает, он будет дискредитирован. Особенно если он выдаст это с межрасовым подтекстом. Пойдем, Джек. Думай головой. Ребенок защитит тебя. Никто с мозгами никогда не бросит вызов отцу в отношении его собственных детей. Это разрушит его жизнь. Вот почему ты хотел ребенка.

Он напрягся.

— Этот ребенок значит для меня больше, чем моя репутация.

Я ненавидела то, что мне было приятно это слышать.

— Я знаю. Но ты не можешь рисковать своей репутацией, чтобы спровоцировать Эйнсли, — я потерла рукой живот, надеясь, что малыш не знает, что мы расстроены. — Сейчас мы должны думать о будущем.

Парковщик подогнал машину. Джек помог мне сесть на пассажирское сиденье, но дверь захлопнулась, как только я забралась внутрь. Он чуть не сломал ее. Я пыталась его успокоить, но Джек был не в себе. Порше выехал с парковки, и он перенес свой гнев на дорогу.

— Будет еще больше вопросов, Джек, — я сжала его руку. У него перехватило дыхание. По крайней мере, ему понравилось мое прикосновение. — Сейчас мы это хорошо скрываем, но люди спросят, почему меня уволили с работы сразу после того, как стало известно о беременности.

— Скажешь им, что захотела побыть дома с ребенком.

— Нам нужен ответ получше, чем этот.

— Почему?

— Потому что я живу с тобой, но мы не женаты. Я не собираюсь работать. Они знают только, что меня уволили за то, что я с тобой связалась. Выглядит не очень.

— Что может сделать это лучше? Хочешь, поженимся?

Он был невозможен.

— Ты должен отнестись к этому серьезно.

— Хорошо.

— Я выйду за тебя замуж не для того, чтобы избегать прессы, Джек, — мое сердце забилось слишком сильно. — Мы — молодая, современная пара. Нам не нужно быть женатыми, чтобы иметь ребенка. Без этого будет легче.

— Тогда давай поженимся. Какое это имеет значение?

Джек мог быть романтиком, а мог быть идиотом.

Сегодня он был идиотом.

Я уставилась на дорогу и пожелала, чтобы машина добралась до дома прежде, чем разговор стал бы реальным.

— Мы не собираемся жениться, — сказала я.

Джек пожал плечами.

— Если это заставит их замолчать? Если это помешает им называть моего ребенка незаконнорожденным?

— Технически, он и есть незаконнорожденный.

У Джека напряглась челюсть.

— Это делает ребенка нежеланным. Проклятие. Я помню, как усердно работал, чтобы сделать этого ребенка.

Это не было хвастовством, но я оживила воспоминания. То, что успокаивало меня, только расстраивало его еще больше.

— Все, что нам нужно — быть осторожными, — сказала я. — Ничего не нужно менять.

— Хорошо.

Я закусила свою губу. Живот выворачивало. Он был доволен тем, как все было? Разве он не думал о будущем? Что это значит, что мы все еще спим вместе? Что будет, когда родится ребенок?

Джек обгонял машины на шоссе, пролетая слишком быстро. Он контролировал автомобиль, полностью контролировал, с легкостью читая каждый удар на дороге и звук двигателя. Как он мог быть так уверен во всем, особенно когда я не осмелилась бы так же легко погрузиться в темноту, как и он?

Я решила рискнуть.

— Думаю, рано или поздно нам придется об этом поговорить.

— Поговорить о чем?

— О… как мы это делаем. Ты попросил меня переехать, но как мы… что ты…

— Ты живешь вместе со мной. О чем тут разговаривать?

Я с дрожью выдохнула. Я ненавидела то, что у меня не было плана, даже понятия о том, как подобраться к мужчине, который хочет жениться, потому что это проще, чем встречаться с репортерами. У Джека не было тех же целей, что и у меня, он вряд ли разделял какие-либо обязанности, которые я хотела в жизни.

Кроме ребенка.

Кроме того, как оставаться в его объятиях ночью. Флиртовать с ним дома. Целоваться друг с другом при неудачах.

— Будем ли мы воспитывать ребенка вместе? — наконец-то, спросила я. — Или… ты хотел бы получить опеку…

Его голос стал грубее.

— Я говорил тебе. Ты не будешь в одиночестве. Я буду рядом со своим ребенком.

— Ладно, — сказала я. — Но ты знаешь, как это будет выглядеть, не так ли?

— О чем ты?

— Тебе нельзя видеться с другими женщинами. Ты не можешь пойти на вечеринку. Ты не можешь попасть в неприятности, особенно если Эйнсли наблюдает за этим. Мы должны выглядеть… как настоящая пара.