Жребий судьбы (ЛП) - Ирессё (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Я по-прежнему вас люблю, дядюшка, — добавил Рогир холодно. — Но вы должны понять: нельзя безнаказанно испытывать мое терпение разными прихотями — рано или поздно придется платить.
* * * *
Лассен долго молчал, уставившись на свои подрагивающие, плотно стиснутые ладони, лежащие на коленях. Он ведь знал, что это когда-нибудь случится, и прилагал все усилия, чтобы заранее ожесточить себя. Напрасно.
Минуты текли, но он продолжал безмолвствовать. Рогир потянулся к его рукам и взял их в свои. Лассен поднял голову, глаза влажно блестели:
— Вам еще понадобятся мои услуги? — прошептал он.
— Более чем когда-либо, — ответил Рогир. — Иначе зачем мне только обручение?
Действительно, зачем? Обручение считалось временным браком, который признавался только государством. Соблюдать абсолютную супружескую верность не требовалась, обе стороны могли оставить при себе постоянных любовников, хотя менять партнеров было нежелательно. Настояв именно на таком варианте, король заручился гарантией, что его связь с Лассеном будет принята официальными кругами. Тем не менее, мысль о союзе Рогира с другим глубоко ранила.
Ардан привлек его к себе на колени и начал нежно баюкать. Лассен спрятал лицо у того на плече. Он едва заметно вздрагивал, стараясь справиться с душевной болью.
— Лас-мин, мне так жаль, — пробормотал Рогир.
Лассен покорно кивнул. Король обнял его крепче, сочувствуя горю, воспринимая волны мук и отчаяния, исходящие от возлюбленного, как собственные страдания.
оставить свою «спасибу»
Глава 12. Плата
Чтобы придать торжественность максимально упрощенному обряду обручения ардана Иландра, в главном зале Цитадели закатили великолепный пир.
В честь свадьбы помещение было украшено расшитыми самоцветами драпировками, гирляндами из ветвей королевского падуба и цветов мяты. На длинных столах, покрытых дорогими парчовыми скатертями, сверкали золотые приборы и хрустальные кубки. Гостей развлекали менестрели и танцоры, плавно покачивающие бедрами под ритмичные звуки кифар, флейт и клавесина. Сновали ливрейные лакеи, разнося блюда, чаши и бутыли с самыми изысканными яствами и напитками, которые только нашлись на кухне и в винных погребах его величества.
Хоть Рогир и досадовал на то, что его вынудили вступить в нежелательный союз, он предпочел не вымещать злобу на новоиспеченном супруге. Тирд не в ответе за махинации родителя и не заслуживал плохого обращения. Иначе это сочтут непорядочным, а Рогиру не хотелось, чтобы на его репутацию пала тень.
По крайней мере, они с Имкаэлем заключили хоть хрупкое, но перемирие, сохранение которого послужило испытанием обоюдной выдержки.
Дату обручения обсуждали, словно какой-нибудь политический акт. Имкаэль настаивал на зиме, но Рогир категорически отказывался. Наконец пошли на компромисс и назначили свадьбу на разгар следующего лета. Однако месяцы отсрочки нельзя было назвать приятными.
Рогир почти не принимал участия в приготовлениях к событию, которое, как предполагалось, должно являться важнейшей вехой в его жизни. Из-за того что сам король не проявлял особого энтузиазма по поводу собственного бракосочетания и не высказывал никаких пожеланий, персонал обращался за сведениями к тому, кто точно в курсе его пристрастий. Чтобы возлюбленный потом не оказался в неловком положении, Лассен с готовностью предоставлял нужную информацию. Имкаэля чуть удар не хватил, когда он об этом узнал.
В порыве ярости тот даже угрожал разорвать помолвку, которую сам и устроил. Его громкие вопли разносились по всей Цитадели — обитатели замка уже давно не наблюдали подобного переполоха. Геруна насилу утихомирили.
— Вы ведете себя, как взбесившийся пьяный боров в посудной лавке! — сердито упрекнул того Йован. — Имейте в виду, Имкаэль. Пока еще Рогир сносит ваши выходки. Не будь вы братом Келдона, он бы уже давно потерял терпение.
— Что вам больше нравится? Сон или внушение? — с иронией спросил Эйрин Сарван взбешённого Рогира той ночью. — И не говорите мне, что это не мое дело. Еще как мое, Лассен места себе не находит от волнения, даже за мной послал с просьбой вас успокоить, несмотря на неурочный час.
Кузен главного придворного врача Рикара, Эйрин, слыл самым искусным целителем в стране. По натуре спокойный и сдержанный Рогир не имел склонности к бурным проявлениям гнева, и его нетипичная вспышка быстро угасла.
Имкаэль, казалось, уразумел, что слишком далеко зашел, поскольку незамедлительно принес извинения, которые были надлежащим образом приняты Рогиром. Но размолвка еще больше усугубила возникшее между ними отчуждение. Причем без всякой надежды на потепление, если учесть грядущее изгнание Имкаэля.
Едва буря улеглась, как в конце весенних муссонов ко двору прибыл будущий супруг. Рогир приветствовал своего суженного с соответствующим случаю радушием и даже больше. Вероятно, Имкаэля все-таки вразумила холодная враждебность ардана, поэтому он для разнообразия держал свое мнение при себе. В любом случае герун не мог пожаловаться ни на то, как устроили его сына, ни на подчеркнутую корректность обхождения.
Если его и задевало, что причина тому обычный протокол, а не искренняя симпатия к жениху Рогира, он предусмотрительно помалкивал. В конце концов, никто Тирда не знал. На данный момент сын мог командовать лишь благодаря своему положению. Но ничего, все изменится.
Доверенные друзья Рогира представляли еще один повод для серьезного беспокойства. Сыновья Имкаэля не входили в этот круг, несмотря на то, что были ближайшими кровными родственниками ардана помимо него самого и Дайлена. Герун пристально следил за ними, когда те здоровались с Тирдом и его братьями. Любезность и учтивость — не более.
Никакой радости или дружелюбия. А они ведь жизнь отдали бы друг за друга в случае необходимости. И, как он понял, на наложника Рогира это тоже распространялось. Но не на его сыновей, с неохотой признал Имкаэль. Впрочем, он ни в чем не раскаивался.
Посетовал только про себя, что в свое время лично не занимался воспитанием детей. Махаэль регулярно бывал при дворе, как и положено наследнику крупного феодального владения. Ронуин иногда сопровождал брата, а вот Тирд посещал Цитадеть всего несколько раз, да и то в юности. Они никогда не жили в Рикаре подолгу, чтобы завязать с Рогиром тесную дружбу. Поэтому неудивительно, что теперь его сыновья оказались в стороне.
Имкаэль смотрел, как король занимает место рядом с Тирдом, протягивает тому традиционную свадебную подвеску. Настроение у Рогира было далеко не приподнятое. Нет, разумеется, он улыбался, не допускал никаких промахов и придавал каждому шагу должную живость. Но чего-то все же не хватало.
Затем пара присоединилась к четверке кузенов — рыжеволосому сыну Йована Ризандру, Ранаэлю Мизару из королевской армии и братьям Элдэну и Ашриану Мизани. Вскоре стало очевидно, что Тирд едва знает всех четверых и имеет с ними мало общего. Не став задерживаться подле Рогира, тот отошел и сел с Ронуином и его мужем.
Имкаэль вздохнул. Тирд на глазах пускал все его старания насмарку. Герун испугался, как бы младшенький не испортил ему планы.
Спустя некоторое время Рогир присоединился к супругу — не сразу, но примерно так, чтобы это не выглядело оскорбительным. Однако проницательный взгляд непременно заметил бы, что здесь ни о какой любви и речи нет. Даже облачение Рогира говорило о полном равнодушии. Король был одет в обычный для свадьбы наряд цвета сливок, шитый золотом, но без роскоши, подобающей правителю могущественного государства. Из королевских регалий — только тяжелая серебристая цепь с алмазами в форме квадратов. На голове — простой золотой обруч вместо короны или церемониальной диадемы.
Он то и дело крутил на среднем пальце правой руки обручальное кольцо из переплетенных полос золота и белого серебра. Вряд ли потому что еще не привык к нему, а, скорее, как будто оно мешало ардану, и он сожалел, что нельзя его снять.
