Исповедь души - Джонс Лиза Рене (читать книги .TXT) 📗
Пятнадцать минут спустя, обойдя несколько разных кабинетов, мы с Шанталь стоим у конторки в большой приемной, которая напоминает «Бюро транспортных средств» в Соединенных Штатах.
– Как зовут твою подругу? – спрашивает Шанталь, переговорив по-французски с чопорной дамой лет пятидесяти за конторкой.
– Элла Джонсон, – быстро говорю я, нетерпеливо ожидая ответов.
Шанталь снова разговаривает с женщиной, которая затем набирает информацию на компьютере и качает головой. Мой желудок ухает вниз.
– А как насчет жениха? – спрашивает меня Шанталь.
Я называю его имя, со страхом ожидая следующего отрицательного качания головой. Спустя несколько ударов по клавишам именно это я и получаю, но женщина еще что-то объясняет Шанталь.
– Она говорит, – переводит мне Шанталь, – что прежде чем зарегистрировать брак, надо прожить во Франции сорок дней и напечатать официальное уведомление. Большинство иностранцев делают это через тридцать дней, но она не нашла ни уведомления, ни заявления. Пробыла она здесь хотя бы тридцать дней?
Внутри у меня все сжимается от дурных предчувствий.
– Да. Вообще-то она уезжала всего на две недели. Должна была вернуться на работу, но так и не вернулась.
– Ох, – испуганно выдыхает Шанталь. – Ты мне не говорила. Я понятия не имела. – Она поворачивается к женщине, и они снова переговариваются, после чего Шанталь бросает на меня мрачный взгляд. – Нет никаких сведений, что она вышла замуж. Они бы знали. Возможно, они с женихом не захотели ждать положенный срок и уехали в другую страну, чтобы пожениться, поскольку здесь двух недель недостаточно.
Если не считать того, что нет никакой записи о ее отъезде, но я этого не говорю.
– Спасибо, Шанталь. Я попробую поискать в других местах. – Я борюсь с желанием позвонить Крису и рассказать, что узнала. – Завтра утром мне надо в консульство. Я потеряла паспорт и хочу расспросить о своей подруге. Сможешь пойти со мной вместо нашего урока? Точнее, как часть его?
– Конечно. – Она сжимает мою руку. – Не переживай. Уверена, с ней все в порядке. В сущности, могу поспорить, ей так понравилась наша еда, что она решила переехать сюда, и они планируют пышную свадьбу после того, как устроятся.
Я смеюсь над ее шуткой и с готовностью принимаю такое предположение. Мне очень надо верить, что Элла жива, здорова и счастлива.
– Может, ей даже нравится тартар, – шучу я.
Она одобрительно улыбается.
– Я знаю, что тебе в конце концов понравится. – Она берет меня под руку. – Давай покажу тебе, что такое шоколад по-французски, а потом прошвырнемся по магазинам. Это поднимет тебе настроение.
«Шоколад» оказался горячим, похожим на какао, напитком, подаваемым со взбитыми сливками сверху в маленьком кафе рядом с Елисейскими Полями. Совершенно декадентский и такой невероятно густой и насыщенный, что даже я, любительница шоколада, не смогла осилить больше одной маленькой чашечки. После кафе мы с Шанталь ходим по магазинам известных брендов, и я борюсь с вернувшимся ощущением, что за мной следят. Я уже начинаю думать, что это неприятное чувство возникает больше из-за того, что я нахожусь в совершенно незнакомом месте, чем из-за чего-то еще.
Я только-только присела на стул возле примерочной, пока Шанталь мерит сексуальное красное платье для вечернего свидания в субботу, когда у меня трезвонит телефон. Это Крис звонит во время короткого перерыва между встречами.
– Ну, как там с покупками?
– Пока что не очень.
– Сара. – В голосе его слышится наполовину упрек, наполовину разочарование.
Почему он так упорно настаивает на этом?
– Я ищу, честное слово.
Пауза в несколько секунд.
– Я не твой отец.
Я прикрываю глаза, борясь с воспоминаниями, которые он затронул: об отце, который пытался поработить меня с помощью своих денег. О страхе превратиться в свою мать, которая была больше собственностью отца, чем его женой.
– Я знаю, Крис. – Мой голос едва слышен.
– Знаешь ли, детка? Потому что ты меня не убедила.
– Да, знаю. – И это на самом деле так. Крис именно такой, как сказала о нем Шанталь: особенный. – Никакого сравнения.
– Тебе не грозит снова привыкнуть к деньгам, а потом остаться без меня и без денег. Я никуда не уйду. Однажды я уже совершил эту ошибку. Больше такого не повторится.
– Меня не волнуют деньги. Меня волнуем мы, ты и я.
– Тогда купи все, что тебе нужно, и все что хочешь. Нам это только на пользу.
Я слышу в его голосе лишь искренность и любовь.
– Это правда так много значит для тебя, да?
– Это часть строительства нашей новой жизни, Сара. Тебе надо постараться отпустить прошлое. – Он на секунду замолкает. – И мне тоже.
Он прав. И приезд сюда – большой шаг к этому и для него, и для меня.
На ум поневоле приходит Элла. Быть может, оставить свою работу и даже меня было для нее единственным способом начать новую жизнь?
– Я найду что-нибудь, что мне понравится, – обещаю я. – Как там у тебя дела?
Мы еще немного болтаем и уже собираемся закончить разговор, когда Крис игриво говорит:
– Трать деньги. Это приказ.
На что я отвечаю:
– Иначе?
– Лучше тебе не знать.
Да нет же, лучше знать.
– Ну, теперь ты просто-напросто искушаешь меня сжечь этот черный АМЕКС, который мне дал.
– Иногда, Сара, – сипло говорит он порочно-двусмысленным тоном, – награда лучше, чем наказание. – Он отключается, и я смеюсь и закусываю нижнюю губу, проигрывая в уме возможные награды.
Шанталь выходит из примерочной – сексуальное видение в облегающем красном платье.
– О-ох, слышала бы ты свой смех. Хотела бы я знать, что такого сказал тебе Крис.
– Мои уста запечатаны. – Я оглядываю ее с ног до головы. – Ты выглядишь просто отпад. Интересно, нет ли у них моего размера?
Лицо ее зажигается энтузиазмом.
– Наконец-то! Давай скорее переоденем тебя из джинсов в красный шелк, пока не передумала.
Два часа спустя мы с Шанталь выходим из магазина, и хотя еще только полшестого, на улице темно, и зябкая погода заставляет меня пожалеть, что моя черная кожаная курточка такая тонкая.
С семью пакетами разных размеров и веса я тащусь следом за Шанталь к дверям магазина женского белья, потрясенная тем, что в Париже нет ни одного «Виктория Сикрет», когда на телефон Шанталь приходит сообщение. Девушка достает свой мобильный из сумочки и, по мере того как читает сообщение, брови ее хмурятся.
– Мама подхватила какую-то желудочную инфекцию и просит меня присмотреть за бабушкой. – Она поднимает на меня глаза. – Прости. У бабушки в прошлом месяце был удар, и она только вернулась домой из клиники.
Я не могу поверить, что она извиняется.
– Твоя бабушка в тысячу раз важнее, чем я.
– Но мне так неловко бросать тебя одну. Хочешь, я доведу тебя до дома?
– Ты слишком добра, но, пожалуй, не стоит. Я и сама прекрасно дойду.
И действительно, до меня доходит, что уже некоторое время я не испытываю ощущения, что за мной следят, и это лишь доказывает мою теорию, что я просто выбита из колеи, ничего больше.
– Я провожу тебя и еще пройдусь по магазинам, прежде чем идти домой.
– Ну если ты уверена… – Она бросает взгляд на дорогу. – Мне надо на другую сторону улицы, чтобы поймать такси.
Мы вместе несемся через дорогу к ряду такси, и Шанталь машет первому в очереди. Закинув свои пакеты на заднее сиденье, приостанавливается:
– Все было просто здорово, Сара. Я так рада, что Кэти позвонила маме и свела нас.
Я с готовностью соглашаюсь. Мне нравится Шанталь, к тому же так хорошо обрести друга сразу же по приезде в Париж.
– Я тоже. – Я широко улыбаюсь. – Даже если ты ешь улиток. На здоровье!
Она хохочет, и ее смех так заразителен, что я не выдерживаю и тоже смеюсь. Махнув мне, она садится в машину.
– Увидимся завтра утром. Ой, погоди. – Еще не успев сесть, она снова выпрямляется. – Я весь день хотела спросить, но все время что-нибудь отвлекало меня. Кто-нибудь еще помогает тебе искать подругу?
