Последыш (СИ) - "Терния" (читать книги полные TXT) 📗
— Да, нашли, именно ту, что нужно. Вторая ушла. Да, по симкарте отследили, без проблем. Сажай вертолет, мы идем. Не знаю, на месте решим.
Мужчина нес ее куда-то, а самцы задержались там, на поляне. Когда в очередной раз он вздохнул особенно сильно, солнечное сплетение словно огнем обожгло.
Ника сжала пальцы на его плечах. Это было приятно. Ее никогда не носили на руках.
Но это все не к добру, не к добру! Она попыталась придать голосу стали:
— Отпусти меня!
— Я не могу.
— Ч-что?
— С чего бы мне тебя отпускать? Я тебя ждал. Я искал тебя так давно, что потерял счет времени. Отпустить? Думаю, что сдохну, если тебя отпущу.
— Ты умрешь? — изумилась Ника. Она много раз желала смерти и папаше, и Олимпу, не говоря уже о Крауфранце. Да что там лукавить, иногда Нике хотелось, чтобы все самцы стаи, даже связанные с ней кровными узами, разом взяли да сдохли! Однако сейчас наступление смерти ее испугало.
Он затрясся и Ника поняла, что самец смеется. Мужчина поставил ее на землю, но рук не разжал. Такая близость, когда грудь расплющена о его жилетку, а дыхание общее, сбивала с толку.
— Не волнуйся, волчонок, я не умру. Не сейчас, когда главная добыча в моих руках. Ты Ника. — Он не спрашивал, а утверждал. — Меня зовут Матай.
— Очень приятно, — постаралась улыбнуться Ника. Усыпить бдительность и убежать — вот хороший шанс спастись. — Отпусти меня, пожалуйста, а?
Улыбка моментально спала с его лица.
— Нет.
Ответ прозвучал довольно жестко.
— Чего ты от меня хочешь? — сглотнула Ника.
Он слегка нахмурился.
— Чего? Разве ты не поняла? Похоже, что я за каждой встречной по лесу гоняюсь? Нет, Ника, ты моя пара.
Сказал таким тоном, будто это все объясняет.
— Я не знаю, что это такое, — прошептала Ника.
Он кивнул.
— Мне говорили, что вы выросли среди людей. Берестовские передали ваш разговор слово в слово. Но ты должна это чувствовать — когда видишь меня, когда вдыхаешь мой запах. Прикоснись ко мне, к моей голой коже и ты поймешь, что я имею в виду. Это острое, как разряд тока, но это приятно. Прикоснись ко мне. Ну?
— Я не буду к тебе прикасаться! Я ничего такого не чувствую!
Ника даже попробовала отпрянуть, но не смогла — то ли из-за его рук, которые не пустили, то ли от собственной слабости.
— Не бойся, в моей стае тебе будет хорошо, — заявил Матай, его ресницы на секунду сомкнулись, а в голосе появилась хрипота. — Ты привыкнешь. Ты пойдешь со мной и научишься говорить правду.
— Отпусти меня в лес, — снова попросила Ника, не поднимая глаз.
— Не обсуждается.
Он снова поднял ее, на этот раз перебрасывая через плечо и быстро куда-то пошел, почти побежал. Вначале Ника старалась не сползти вниз, потому что тогда его плечо вопьется в живот и будет больно — и не сразу поняла, что они отошли от лагеря довольно далеко. Потом их догнали остальные самцы, деловито шныряя в окружающих кустах и осматриваясь. Интересно, они боялись, что Мария выскочит из тайного укрытия с палкой наперевес и с ее помощью отобьет Нику?
Мария! Сестра. Одна, в лесу! А ее саму куда-то тащат, и она лежит мешком, даже не пытаясь сопротивляться.
Позор!
— Отпусти! Отпусти меня!
Ника принялась извиваться с такой силой, что мышцы заболели от перенапряжения. Однако никакого эффекта на Матая это не оказало. Потом он схватил Нику за талию и поставил на землю, но оказалось, совсем не потому, что она удачно сопротивлялась. Просто они стояли перед вертолетом, самцы окрыли дверцу и запрыгивали внутрь кабины и кажется, Нику собирались увозить.
Неизвестно куда. Неизвестно кто. Неизвестно зачем.
Завизжав, Ника бросилась к лесу, вернее, хотела броситься, но рука Матая безо всякого усилия перехватила ее за талию.
— Ника. Успокойся.
— Нет!
Наверное, если бы Крауфранц однажды до нее добрался, так бы Ника и сопротивлялась — как в последний раз, без оглядки на собственную боль, как дикая, отчаявшаяся кошка, попавшая в неволю. Она шипела, царапалась, вертелась, била всех, кого могла достать, клацала зубами так, что до крови прикусила собственные губы, но не остановилась. Она не думала и была готова умереть, только бы не лезть в вертолет. Даже Матай не смог ее удержать, Ника вывернулась и освободилась. Ненадолго.
В тот же момент в плечо словно вонзилось жало насекомого, из которого по крови разошлась жгучая жидкость.
Тело тут же отреагировало — руки опустились, мышцы расслабились, костей как будто не стало. Ника стала оседать на землю.
— Тише, — прошептал Матай, подхватывая Нику и поднимая на руки. Она чувствовала, что голова откинулась, горло выпятилось вверх, прямо как на блюдечке преподнося альфе жертву. Акт повиновения, признания его хозяином. Тонкой кожи на шее коснулось его дыхание, может, на миг прикоснулись губы, но не больше.
— Мы едем домой, — просто сказал Матай.
Ника увидела еще синее небо, потом край леса, а потом наступила темнота.
Глава 8
— Подъезжаем.
— Вижу.
Раздавалось мерное гудение, покачивало, пахло ненастоящими цветами и его ароматом.
Ника попыталась открыть глаза, но ничего не вышло. Попыталась перевернуться на спину — тоже. Поднять руку — ничего. Она чувствовала себя тряпичной куклой, которая находится в том положении, как ее положили.
— Скоро слабость пройдет. Мы почти приехали, лежи тихо.
Пальцы обхватила чья-то рука, стала поглаживать тонкую кожу, очень медленно и приятно. Особенно когда чужие пальцы достигли ладони — и щекотно, и будоражит.
Попытки с пятой глаза открылись.
Ника ехала в машине, лежала на заднем сиденье. Машина была такой чистой, прямо вылизанной, ни единой пылинки. Чище, чем дом Никаноровны. Голова Ники покоилась на коленях Матая, это он гладил ее пальцы, а второй рукой гладил ее по голове, по щеке, по волосам. Нос уткнулся в грубую ткань черных брюк, словно в теплую подушку.
Пальцы пощупали мочку уха, потом по скуле провели до линии подбородка, пощекотали шею.
Они ей что-то вкололи перед вылетом. Успокоительное? Снотворное? Ника не могла пошевелиться и даже не хотела шевелиться. Каждая мышца в теле была как из киселя, дрожала, как желе и совершено не управлялась.
Что с Марией? Она осталась в лесу или тоже поймана? Наверное, осталась. Нужно надеяться, что сестра в безопасности.
Что дальше будет с ней самой? Этот Матай не просто так ее поймал, не случайно мимо проходил. Он прилетел издалека, привез людей, он как-то отследил ее по айфону, хотя они ушли далеко и оставили неправильный адрес. Он приложил слишком много усилий, чтобы просто оставить Нику в покое.
Он чего-то хочет взамен. А чего может хотеть самец?
Ника сглотнула, во рту было сухо до боли.
— Хочешь пить?
— Да.
В воду могли что-нибудь подмешать, но какая уже разница?
Матай открыл бутылку с водой, рукой повернул ей голову и, придерживая, приложил горлышко к губам. Ника сделала пару глотков и снова отвернулась.
Машина плавно затормозила.
— Вот и все. Мы дома.
Матай завинтил бутылку и бросил назад, под стекло.
Машина остановилась, захлопали дверцы, все вокруг затряслось и закачалось.
— Пойдем.
Матай вытащил Нику из машины волоком, как мешок, поставил на ноги, держа в районе груди за спортивную кофту. На этот раз она устояла, хотя и шаталась.
— Дверь откройте!
Он молча подхватил Нику на руки, и она зажмурилась, потому что перед глазами все отвратительно поплыло. Куда ее несли, так и не видела. Только когда захлопнулась дверь и стало тихо, поняла — теперь они одни, и открыла глаза.
Матай поставил ее на пол незнакомой комнаты. Ника осмотрелась — красиво, конечно. Голубые стены с бежевыми узорами, почти белая мебель с завитушками, чистота, прямо как будто в музей попала. Только вот никого, кроме них двоих.
— Ника.
Она вздрогнула и уставилась на альфу. По-настоящему пугала его черная одежда, похожая на панцирь, и его черные глаза, в которых только голод, и лидерская поза — расставленные ноги и напряженные плечи. Его крепкая, но не перегруженная мускулами фигура подавляла. На всякий случай Ника осторожно отступила на пару шагов. Ноги уже почти совсем не подкашивались, действие лекарства стремительно выветривалось.
