Канарейка (СИ) - "Vi_Stormborn" (мир книг .TXT, .FB2) 📗
Шастун наклоняется к нему, опуская руки на колени. В глазах парня — огонь. Вот в чем их единственная разница с Петровым: один — непогода, а второй — стихия.
— Забудь дорогу в мой дом, — вкрадчиво говорит Шастун. — Забудь ее навсегда. Ты, может, и брат мне по крови, но я предпочту думать, что я — единственный ребенок в семье.
Петров ухмыляется; воздух в помещении становится суше, дышать становится сложнее.
— Ты больше не тронешь ни его, ни меня, ты понял? — продолжает Антон. — Ты забрал у меня слишком много вещей, но Арс — не вещь. Его тебе у меня забрать не под силу.
Антон не подает ему руку, чтобы тот смог встать, он просто направляется к выходу из студии, закрывая лицо воротом толстовки. Он идет по коридорам, покрытым дымовой завесой, следует стрелкам, которые очень плохо видно. Антон слышит, как за ним все же идет Петров, потому что самому ему из этого лабиринта не выбраться.
В воздухе витает паника, уши закладывает от воя пожарных сирен, мелькают красные огни тревожных ламп, мелькает обычный свет. Они ускоряются, потому что понимают, что идут не в том направлении: они идут буквально к эпицентру пожара.
Дышать становится очень тяжело, они закашливаются, Антон почти ничего не видит.
— Ты нас в западню завел! — старается перекричать сирену Петров.
— Завали ебало! — рычит Шастун.
Они останавливаются на перекрестке коридоров, оглядываются по сторонам в поисках заветных стрелок, Петров уже реально хочет разделиться и выбирает одно направление, а Шастун другое, как вдруг в воздухе слышится надрывное:
— Антон!
Шастун оборачивается назад и видит, как в их сторону по третьему коридору идет Арсений. Он отбился от общей группы эвакуировавшихся, чтобы найти его. И в голосе Попова: раскаяние, стыд и…
Надежда.
— Тут сейчас потолок обвалится! — орет Петров, указывая на место прямо над перекрестком коридоров, сильнее зажимая нижнюю часть лица футболкой, и снова кашляет.
Арсений останавливается прямо под ним.
— Антон!
— Арс, уходи оттуда! Срочно уходи! — орет Антон. — Иди ко мне! — тянет он руку.
Попов уже готовится ринуться к нему, как вдруг:
— Арс! — Канарейка.
Арсений поворачивает голову.
— Сюда, бегом! Потолок обвалится сейчас!
И он вдруг понимает: выбор. Выбор, который ему предстоит сделать. Раз и навсегда сделать. Они оба кричат, зовут его, машут руками. На раздумье — секунда. Одна секунда длиною в вечность, которая расставит все по своим местам.
Попов поворачивает голову к человеку, которого любит.
— Арс! — испуганно; панически; в унисон.
Потолок обваливается с чудовищным грохотом, Петрова отшвыривает ударной волной в сторону, и он падает на бок, закрывая голову руками. Канарейка старается открыть глаза, в ушах шумит. Арсения рядом с собой он не видит, перекресток коридоров завален, всюду дым, дышать невозможно больно.
Канарейка обессиленно прикасается виском к полу, сознание почти отключается, и в голове шумят лопасти вертолета. Сознание затуманивается, и следующие несколько минут его жизни сменяются кадрами черно-белого кино.
Вдох: чьи-то голоса вокруг.
Выдох: на лицо надевается какая-то маска.
Вдох: что-то отрывает его от земли.
Выдох: над головой бежит серое небо, мутным заревом мелькают огни кареты скорой помощи.
Вдох: в глаза чем-то светят.
Выдох: мутный взор улавливает знакомые силуэты.
— Слышите меня? — ударяет по сознанию голос; звон в ушах усиливается, мир перед глазами приобретает более четкий вид. — Подайте любой знак!
— В порядке, — хрипит Саша. — Я в порядке.
Он часто моргает, прикладывая к виску руку, и видит их: они сидят рядом, они вдвоем в другой машине скорой помощи. Арсений пьет воду, передает бутылку Антону, кивает сотруднице в белом халате, что-то негромко говорит.
Петров переводит взгляд на брата, и тот ловит его. Антон смотрит молча около трех секунд, а затем отводит взгляд и позволяет Арсению положить голову на свое плечо, накрывая его пледом и трепетно целуя в висок.
Саша видит: они держатся за руки.
Саша видит: свой выбор Арсений сделал.
Все, что связано с Канарейкой — болезненно. Но, знаете, даже у самой ловкой маленькой птицы не всегда все выходит так, как ей хочется. Даже птицы совершают ошибки. И Канарейка свою совершила: опалила крылья, лишившись своих ярких перьев.
Арсений закрывает глаза, сжимая руку Антона: у него больше нет аллергии.
