Наречённая. Книга 2 (СИ) - Райн Лэйя (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Фоглат облокотился на подлокотник и огладил деловито подбородок, посмотрел на меня, потом на сына и снова на меня, видимо, оценивая моё впечатление от будущего мужа. Я не шевелилась и обратилась вся будто в камень, ощущая всей кожей испытующий взгляд Груива и высокомерный — Хирса, который скользил по мне открыто и нагло, задерживаясь на шее, потом ложбинке между ключиц и ниже. Мне захотелось прикрыть грудь, чтобы хоть как-то защититься от его пожирающего взгляда, но ещё больше хотелось ударить по лицу, выместив всё своё негодование, отомстить этому подонку.

— Это мой сын Хирс Фоглат, — наконец заговорил Груив, разрывая затянувшееся молчание.

— Рад знакомству, — кивнул Хирс, улыбаясь как можно вежливее, но голубые глаза продолжали насмехаться. — Вы прекрасны, — добавил, словно не удержался, и только мне был известен истинный смысл этих слов.

Он вдруг легко поднялся со своего места, подхватил бутылку дорогого вина.

— Позволите?

Я нервно сглотнула, глянув на Груива, тот оставался доволен происходящим. Пусть этот выскочка рисуется, сколько хочет — завтра я буду уже далеко.

Пока Хирс наполнял бокалы, я смотрела в окно, за которым виднелся догорающий закат и клочья облаков, подсвеченные солнцем. Небо перетягивало на себя всё, искрясь алмазом. Маар со своим отрядом лойонов уже верно далеко. От мысли об исга́ре внутри стало ещё горячее. Почему он решил не брать меня с собой в Ортмор? С новой силой всплеснул гнев на Ремарта за то, что так обошёлся со мной, передал из рук в руки. Если таким способом он решил меня наказать, то ему это удалось в полной мере. Мне так и представились его смеющиеся густо-чёрные глаза. Провались он в Бездну.

Хирс меня буравил взглядом, вливая вино в бокал. Его движения были хоть и изящны, и точны, но мне он был омерзителен. Он — избалованный, заносчивый и наглый выскочка, из богатого рода, которому дозволено всё. И я была уверенна, что он пользовалась своей властью в самых гнусных целях.

— Прошу, — Хирс поднял и протянул мне бокал, взял свой и вернулся на стул.

И пока я делала маленькие глотки, а слуги торопились выставить на стол ужин, Груив заговорил:

— Наш род древний и давно поселился в этих землях. Они, смею похвастаться, обширны, со множеством деревень и селений, с лугами и пашнями.

— Я заметила, — сорвалось с моего языка.

Я цеплялась за малейшею возможность разузнать больше. Маар направился к северу, а значит, там селения лучше не искать, только горные гряды.

— С той стороны, откуда мы прибыли, их не так и много, в основном, самые крупные селения в Эмирандских холмах, — поспешил осведомить Груив, — что так же являются частью угодий Энрейда.

Я слушала его, но в душе разрасталась тьма от взгляда Хирса, неотрывно устремлённого на меня, от лицемерия, что разливалось сейчас по его лицу определённым довольством. Он нисколько не сомневался в том, что я стану его. Уже стала. Но он ошибается — я не стану его молчаливой, послушной подстилкой, что бы мне ни обещал Груив ван Фоглат, и как бы ни хотел Маар проучить меня. Но так или иначе всё это казалось запутанным. Если Фоглат знает о моё прошлом, знает о том убийстве, и если бы рассказал об этом Ремарту, то последний не оставил бы меня в живых. И потому меня наизнанку выворачивало от неведения — что произошло этой ночью такого, что Ремарт спешно покинул Энрейд?

Фоглат продолжал рассказывать о достоинствах всего Энрейда и своего рода, а мне приходилось терпеть колючий взгляд Хирса, что оплетал меня, словно терновая лоза, всё больше заключая в плен, и хотелось вырваться немедленно из него, но нужно было дождаться, когда всё закончится, и спокойно покинуть зал, чтобы не вызвать никаких подозрений о том, что я задумала. Конечно, я плохо знала замок, мне неведомы его ходы, которых тут верно бесчисленное множество. Думаю, Груиву и в голову не придёт, что я могу сбежать, уж слишком он уверен, что его предложение — это моё спасение. Поэтому я старалась даже улыбаться, хотя за последнее время и вовсе разучилась это делать. Тем не менее ужин закончился спокойно. Конечно, было странным то, что к столу не вышли супруга и дочь. Груив оправдал это тем, что Дире — так звали его дочь — нездоровится.

И когда покинула зал, я то и дело одёргивала себя, чтобы не перейти на бег, порываясь поскорее оказаться в покоях. Влетев в двери, первым делом я позвала к себе Рэви. Плотно притворив створку за собой, взяла служанку за руку, чуть сжимая, увлекла в глубь, вглядываясь в её растерянный, непонимающий вид.

— Я хочу покинуть Энрейд сегодня ночью, мне нужно знать, как можно выйти отсюда незамеченной, — прошептала глухо, боясь, что нас могут услышать. Хоть дверь и была толстой, но казалось, что сами стены подслушивают наш разговор.

Рэви даже не удивилась моему замыслу, видно сильно её потрепал этот Хирс, и она ожидала, что у меня возникнет такое желание — бежать без оглядки.

— Если хочешь, ты можешь пойти со мной, — предложила я тут же, ведь это было даже очень хорошо, всё же Рэви больше знает здешние околицы, да и вдвоём не так опасно.

— Нет, госпожа, я не могу, — отвела она глаза, высвободив руки. — Я неплохо получаю, мне проще здесь… А за стенами неизвестность… Особенно в нынешнее время… Поймите меня правильно… — лепетала она бессвязно.

Что ж, каждый сам выбирает себе судьбу. Если она может терпеть молодого господина, пусть терпит. Ясно, что времена тяжёлые, и всё больше разрывов становится на границах империи, выпускающих порождения. По разговорам лойонов Маара, это вызывает много споров у властей и создают бесчисленные конфликты. И напряжение это растёт с каждым месяцем.

— Мне тоже некуда, но мне лишь бы подальше отсюда, — сказала больше самой себе, чем Рэви, отрывая от неё взгляд, отступила и прошла к своему дорожному мешку.

Видимо, с ним мы не расстанемся никогда, так и буду всё время в пути. И оттого так горько сделалось во рту.

— В лесах за Эмирандскими холмами живёт моё тётушка, она давно вдова и помогает людям — она лекарка. Думаю, тётушка тепло примет вас. Баккэ как-то звала меня к себе… Если желаете, я расскажу подробней, как добраться до неё.

Я обернулась, внимательно оглядывая Рэви с головы до ног. Кажется, она искренне хотела мне помочь. Мне вспомнился тот случай, когда одна из помощниц постоялого двора намеревалась причинить мне вред, но оказалась убитой стражем. Это воспоминание и осознание того, что Маар готов уничтожить за меня любого, острыми осколками взметнулись в груди. Он — демон, чудовище, ему неведомы никакие чувства, кроме похоти.

— Никто не знает о ней здесь, в замке. Обещаю, что не выдам вас.

— Спасибо, Рэви, я буду благодарна Баккэ, — моей удаче не было объяснения, но это лучше, чем я могла себе представить — найти хоть какое-то пристанище, пусть и временное.

Рэви рассказала путь, который мне предстоит совершить, а я, слушая её внимательно, собирала свои немногочисленные вещи. И как только за окном стемнело, я прошла к камину греясь, насыщаясь теплом, вбирая под кожу до костей, потому что кто знает, как скоро окажусь в тепле — в ближайшее время и не сулило. Я прислушивалась к звукам, то и дело подходила к окну, наблюдая, как зажигаются десятки огней вдоль стен и в глубине двора. Можно было бы выбираться уже сейчас, но я ещё выждала время — мало ли кто мог ещё нагрянуть в покои. Хирс может позволить себе многое и даже заявиться в позднее время, ему ничто не помешает. Я взяла в руки зеркало на тот случай, если всё же он придёт, и мне нужно будет хоть чем-то защититься — осколки как раз подойдут. Пусть этот скользкий гад попробует ещё раз ко мне приблизиться, тогда мне будет, чем ему ответить.

Но всё было мирно, замок погружался в ночь. На небе вместе с огнями тускнели редкие звёзды, всё же тучи расползались по малу, и наверное, завтра будет особенно морозно. Я поёжилась, вглядываясь в густую снежную даль, где темнел и щетинился от стыни лес, а небо было чёрное, обжигающе-жгучее, как глаза Маара. По телу тут же горячая волна колыхнулась, так явственно я ощутила требовательные прикосновения сильных рук стража, жаркое дыхание на своей коже и жаждущие губы. Стиснула зубы, злясь на себя, прочь отгоняя непрошенное наваждение. Демона нужно забыть, как страшный сон, и пусть теперь катиться в бездну! В моём сердце не должно быть для исга́ра места, ни крупицы!