Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с опи - Визель Михаил
И это «двоемыслие», драматическое расхождение между юридической и фактической стороной дела, никого не беспокоило. И Носик, и Павловский, и все прочие участники сделки с советских времён привыкли как можно меньше посвящать государство – а значит, и разнообразные регистрационные палаты – в свои дела.
И это типовая история для «Рамблера» тех лет. Помимо собственно небольшой пущинской компании (скорее в значении «компания единомышленников», чем «юридическое лицо»), запустившей поисковик и рубрикатор, создаваемый на его основе «Рамблер Интернет Холдинг» в течение «инвестиционной весны» 2000 года азартно поглотил более полудюжины разномастных проектов. [258] Излишне говорить, что с «юридической чистотой сделки» у каждого из них дело обстояло точно таким же образом. То есть попросту никаким. И это никого не смущало. Выше мы уже видели, как ситуация выглядела с точки зрения инвесторов: дивный новый мир, Клондайк, где сказочно обогатится тот, кто первым вобьёт колышек!
Ощущение же со стороны получателей инвестиций эффектно описано Игорем Ашмановым в его более чем художественном произведении «Жизнь внутри пузыря». Игорь Ашманов, такой же блестящий программист-мехматовец, как и Мошков, но, в отличие от него – во втором поколении (что значит – сын одного из вообще самых первых советских программистов), пришёл в «Рамблер» на должность директора по развитию (продуктов) как раз в ходе стремительного превращения небольшой компании единомышленников в большую коммерческую компанию, приведя собственную команду из 15 человек. Будучи тремя годами моложе Дмитрия «Бродяги» Крюкова и тремя годами старше Носика, он имел уже при этом за плечами уникальный – и бурный – опыт в собственной компании «МедиаЛингва», занимающейся разработкой поисковиков и электронных словарей. И его книга, новейший roman à clef написан блестяще… и прагматично. Что ж, приступим к пролистыванию «Жизни внутри пузыря»:
После кризиса 1998 года, мучительного выживания интернет-проектов, нехватки денег не только на новые сервера, но даже на хостинг для старых, после отсутствия ясных перспектив, – интернетчики вдруг стали элитой, привилегированной кастой, желанными гостями, людьми, с которыми ищут встречи самые богатые и крутые парни.
Это ощущение праздника, удавшейся жизни, бешеного пузырения лёгких денег можно было просто физически почувствовать на интернет-конференциях 2000 года, куда российские интернетчики съезжались, чтобы лично рассказать за стаканом мартини, кто сколько венчурных денег срубил, кто какого инвестора зацепил. Наиболее массовым и ярким форумом новой эпохи интернет-победителей стал РИФ-2000 в пансионате «Лесные дали» под Москвой.
На РИФе, живописует Ашманов, чётко видны две несмешивающиеся фракции: «солидные дядечки» – провайдеры, и богемного вида интернетчики, или «контентщики». При этом первые обычно смотрят на вторых с лёгким презрением:
Контент им не очень интересен: это просто плесень [259], наросшая на их проводах по недосмотру, которую руки никак не доходят счистить. А инвестиции в провайдерский бизнес обычно даются такие чудовищные и на таких горних уровнях, что это тоже обычно за провайдерским столом не обсуждается.
В своей ядовитой манере непримиримое некогда противоречие между контентщиками и провайдерами обозначил в ноябре 2015 года Артемий Лебедев:
Во второй половине девяностых, когда появился и начал развиваться в России Интернет, одна из самых острых тем была в определении того, кто в сети главнее – провайдер или генератор контента? Сегодня подобная постановка вопроса кажется смешной, так как подавляющее большинство людей сегодня по счастью вообще не знают слова «провайдер». [260]
Причём сделал он это, вспоминая ещё один знаковый момент институализации Рунета, о котором самое время рассказать, – состоявшуюся 28 декабря 1999 года встречу Путина с представителями интернет-индустрии, провайдерами и контентщиками. Куда был приглашён и главный редактор «Lenta.Ru» Антон Носик (что говорило не (с)только об офлайновом влиянии «Lenta.Ru», сколько о том, что встреча в Белом доме была организована Глебом Павловским, который как раз завершал операцию «Преемник»).
На встрече, помимо личного знакомства будущего президента с неведомой ему доселе «элитой цифрового века», были предложены к обсуждению два вопроса:
1. Как регулировать Интернет – как СМИ или как среду?
2. Кто и за сколько должен делегировать домены – государство или частные компании?
Сохранилось по меньшей мере три развёрнутых описания этого события – сделанная по горячим следам запись главного редактора «Polit.Ru» Кирилла Рогова [261], вышецитированая запись 2015 года Артемия Лебедева и глава книги 2017 года Солдатова и Бороган «Битва за Рунет», основанная в том числе на интервью авторов с Носиком. Процитируем из неё ещё несколько абзацев:
Наконец, их пригласили в просторный конференц-зал, в центре которого стоял длинный стол, формой напоминающий подкову. Рассадка была свободной. Во главе стола сидел Путин вместе с Михаилом Лесиным и главой Минсвязи Леонидом Рейманом. Солдатов [262] сел справа от него. Носик – напротив. Павловский, придумавший эту встречу, на неё не пришёл.
Путин сделал короткое вступление. Солдатов немедленно поднял руку. Он неторопливо рассказал историю Интернета в России. Затем, следуя заранее одобренному [приглашёнными провайдерами] плану, передал слово известному юристу Михаилу Якушеву, который столь же аккуратно разъяснил присутствующим принципы правового регулирования Сети. Путин кивнул, а затем вдруг выложил перед собой документ за авторством Лесина и согласованный с Рейманом [263]. В нём было всего два пункта: «О порядке выделения и использования доменных имён» и «О создании национальной системы регистрации доменных имён». Вместе они предполагали передать контроль над доменной зоной. ru государству и обязывали все зарегистрированные в России организации, будь то частные компании, СМИ или школы, в срок до 31 декабря 2000 года открыть в этой зоне свои корпоративные сайты.
Путин попросил присутствующих высказать своё мнение об этом предложении. Все изобразили удивление. Руку поднял Носик. «Это именно то, из-за чего мы так боимся правительства, – сказал он. – Вы, словно фокусники, вытаскиваете из рукава какое-то очередное регулирование, после чего все могут просто идти домой!»
Опоздавший на встречу друг Носика, веб-дизайнер Артемий Лебедев, ворвался в зал в сопровождении Марины Литвинович, сотрудницы Фонда Павловского, и занял пустое кресло. Лебедев, сын известной писательницы Татьяны Толстой, с банданой на голове, сразу бросился в атаку на сидевшего напротив него [директора РосНИИРОС [264]] Платонова, обвинив РосНИИРОС в чрезмерно высоких ценах на доменные имена. <…> Предложение Лесина было для Платонова «чем-то сродни рэкету: у вас есть что-то, что приносит прибыль, – отдайте это мне». Платонову показалось, что речь Лебедева, произнесённая в присутствии Путина, фактически давала правительству новые аргументы, почему следует изменить статус-кво. Платонов начал эмоционально отвечать. Градус дискуссии повышался, и вскоре присутствующие стали перебивать друг друга. Одно было понятно: присутствующие за столом – и те, кто моложе, и старшее поколение, – были категорически против предложения Лесина.
Солдатов снова поднял руку. Дождавшись кивка Путина, он сказал: «Предлагаю подвергнуть этот вопрос общественному обсуждению».
«Согласен, – немедленно отреагировал Путин. – Давайте договоримся, что и этот проект, и любой другой, касающийся Интернета, отныне будет становиться предметом общественной дискуссии».
Это означало, что проект Лесина отклонён. Встреча продлилась чуть больше полутора часов. <…>
Для всех людей, пришедших тогда в Белый дом, встреча, по сути, ничего не изменила: правила игры остались старыми. Статус-кво был сохранён, и именно этого они и добивались.
