Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с опи - Визель Михаил
Этими нарочито простыми словами о «технической непознаваемости мира» Варванин постулирует здесь то, что чуть позднее определит феномен «фейкньюс» и концепцию «постправды» – мгновенно разлетающихся по миру новостей, которые принципиально невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. В культурологии это основополагающий принцип постмодернизма – заменяющего противопоставление «реальность/вымысел» иерархией вложенных реальностей, счищая слои которой, можно добраться не до стержня, как в капусте… а до капельки быстро испаряющейся влаги, как в луковице. [201]
В «Словаре культуры XX века» Вадим Руднев приводит слова Юрия Лотмана, написанные словно бы о производстве новостей в Интернете:
Нормальной для человека ситуацией является деятельность в условиях не достаточной информации. Сколь ни распространяли бы мы круг наших сведений, потребность в информации будет развиваться, обгоняя темп научного прогресса. Следовательно, по мере роста знания незнание будет не уменьшаться, а возрастать, а деятельность, делаясь более эффективной, – не облегчаться, а затрудняться. [202]
Как же выбраться из этой онтологической бездны? Как ни странно, инфопанк и записной циник «Клава» Варванин, прямо как гуманист Горький, взывает к человеку:
Единственный известный мне способ спасения – поверить в своего читателя. В этого бестолкового, поверхностного, некомпетентного и вообще неприятного типа. Каким-то способом допустить невероятное: что он сам сможет разобраться, где правда, где ложь, где мелкое жульничество из лучших побуждений, – если ты снабдишь его той же информацией, которой обладаешь сам.
А читатель в «Ленту» повалил сразу и густо. Как ни удивительно, немалую роль в этом сыграла техническая и маркетинговая невинность, граничащая с профнепригодностью, новой команды «Gazeta.Ru».
Влада Бородулина ждало большое потрясение, когда они пришли к нам в офис – забирать к себе сервер «Gazeta.Ru». Большой группой пришли: ждали, что сервер будет тяжёлый. Пришлось рассказать коллегам, что есть такая вещь, как «доменное имя», которое просто переписывается с нашего IP-адреса на тот адрес, который они укажут. Они реально думали, что в редакции стоит сервер, откуда «Gazeta.Ru» в мир выходит, и чтобы им начать её самим издавать, нужно этот сервер к себе унести. [203]
Тот «джентльменский размен», о котором пойдёт речь далее, в рассказе непосредственно от главного действующего лица, примечателен не только тем, что новая команда, придя делать «Gazeta.Ru», не имела вовсе никакого понятия, что такое интернет-газета, – но прежде всего иллюстрацией как стратегического мышления Носика, так и его «быстрого ума», умения мгновенно сориентироваться в новых обстоятельствах и принять гроссмейстерски точное решение.
Команда, с нуля создавшая «Gazeta.Ru», должна была передать этот проект сменщикам, которых нанял ЮКОС, не позднее 1 августа 1999 года, чтобы сосредоточиться на выпуске «Ленты». Но к 1 августа Влад Бородулин, главред наших сменщиков, не успел ещё даже освоить премудрости электронной почты – в те времена это считалось излишним для серьёзного журналиста навыком. Срок передачи проекта сдвинулся сначала на 14 августа, потом на 1 сентября…
Влад Бородулин, как истинный джентльмен, выбил из ЮКОСа оплату за нашу помощь с выпуском «Gazeta.Ru» за август. Но наступил сентябрь, а передачей проекта по-прежнему не пахло. Влад готов был снова пойти в ЮКОС – за деньгами для нас за поддержку ещё на месяц, но я его остановил. У меня нашлась идея получше.
– Не хочешь ли расплатиться с нами аудиторией? – спросил я Влада.
– Аудитория и так твоя, забирай, – беспечно сказал Бородулин. – Мы свою наберём, а иначе зачем мы вообще сюда пришли.
Нa том и порешили.
В период с 1 по 13 сентября 1999 года «Gazeta.Ru» стала совместным предприятием двух команд. Одна – команда Влада – писала туда колонки, интервью, комментарии, заметки «От редакции». Мы их получали по электронной почте и выкладывали. А блок новостей делался нашими силами – и отправлял читателей за продолжением анонса на «Ленту». К тому моменту, как команда Влада созрела переводить домен на себя (13 сентября 1999 года), «Лента» уже успела получить всю старую аудиторию новостного блока «Газеты». [204]
Но трафик – то есть читатели – в «Ленту» пошёл не только благодаря анонсам уже как бы чужой газеты, но и вследствие потрясших Москву взрывов в сентябре 1999 года. Процитируем снова воспоминания Антона из «Дорогой редакции»:
13 сентября 1999 года – в день запланированной передачи «Газеты» сменщикам – один из новостников «Ленты» разбудил меня на рассвете звонком. Разговор начался без приветствий и предисловий:
– Я во сне упал с кровати!
– Мои соболезнования… Тебе нужно в травмпункт?
– Да нет, блять, дом напротив взорвался!
– Какой адрес?
– Каширское шоссе, кажется, дом девять.
– Сколько этажей?
– То ли 12, то ли 14.
– Пиши срочно…
– Так Интернета дома нет.
– Тогда диктуй мне сюда. Потом сделай фотографии и вези их в редакцию.
Oн продиктовал мне текст, многократно переписанная версия которого доступна пo сей день по адресу http://lenta.ru/russia/1999/09/13/teract. [205]
Я прямо по ходу телефонного разговора вбил этот текст в редакционный интерфейс «Ленты» и нажал на кнопку публикации. Потом отзвонился Юле Миндер и Славе Bарванину, объявил мобилизацию сотрудников всех новостных смен и выехал на Зубовский, в редакцию.
Когда я туда через час доехал, на первой странице сайта «Анекдоты из России» красовалась чёрная заглушка с коротким сообщением: «Анекдотов сегодня не будет. Читайте http://lenta.ru/russia/1999/09/13/teract». Как у нас после такого не обрушился сервер, я до сих пор не понимаю.
Свой первый месяц, сентябрь 1999 года, «Lenta.Ru» закончила с аудиторией в 150 тысяч уникальных посетителей, притом что рекордом посещаемости «нашей» «Gazeta.Ru» были 50 тысяч.
К сожалению, и все дальнейшие успехи «Ленты» по привлечению аудитории были связаны со столь же печальными информационными поводами. Первый год нашей работы завершился августом 2000-го – этот месяц начался взрывом на Пушкинской площади, продолжился «Курском» и закончился пожаром на Останкинской телебашне, после которого страна на несколько дней оказалась отрублена от телевизионных новостей. Аудитория «Ленты» в том августе составила 618 тысяч уникальных посетителей. [206]
Эффективная работа требовала эффективного управления. «Носик, как известно, изъясняется в жизни исключительно трёхстопным амфибрахием», – учёно шутил тартуский филолог, «отец русского ЖЖ» Роман Лейбов ещё во времена «Вечернего Интернета».
Ругань в принципе была нормальным способом общения, утверждённым Главным Редактором, – вторит ему Арутюнов. – Если кто-нибудь слышал неделовой (а хоть бы и деловой, блять) разговор Носика, тот знает, как он объясняет непонятные, блять, вещи.
«Товарищи фашисты!» Незабываемо, блять.
Традиция буквально понимаемой свободы слова, заложенная Носиком в 99-м году, сохранилась в «Ленте» до самого конца, и даже получила идейное обоснование – в мемуаре для «Дорогой редакции» утончённого филолога Кирилла Головастикова:
Мат в экстремальных условиях оказывается как будто бы ещё одним доказательством, что работаешь на пределе возможностей. Журналистские коллективы, где народная брань не в чести, доверия не внушают: как они собираются быть честными с читателем, если в бытовом общении не матерятся?
