Журнал «Компьютерра» № 34 от 18 сентября 2006 года - Компьютерра (первая книга .txt) 📗
Несмываемая тушь на основе мельчайших частичек углерода известна довольно давно. Жидкость высыхает, а частички угля въедаются в поверхность и удалить их уже практически невозможно. Теперь же ученым удалось так химически модифицировать поверхность многослойных углеродных нанотрубок, что они стали растворимы в воде (поскольку трубки представляют собой молекулы, хоть и очень большие, термин «раствор» здесь вполне применим). После этого осталось только залить нанораствор в картридж принтера, и новая многообещающая технология почти готова.
Обычный струйный принтер может печатать на бумаге, пластике, ткани и ряде других материалов. Таким образом можно сделать антенну, проводники электронной схемы или хотя бы бирку для магазинного сканера. Чернила из углеродных нанотрубок, высохнув, проводят электрический ток и не требуют отжига после печати (именно необходимость отжига при высокой температуре пока ограничивает употребление известных проводящих чернил). Другими потенциальными областями применения «трубчатых чернил» может стать изготовление гибких дисплеев, электронной бумаги и даже химических сенсоров.
Пока новая технология далека от совершенства. Углеродные нанотрубки дороговаты, а бумагу или пластик приходится пропускать через обычный принтер несколько раз, добавляя к рисунку слой за слоем и тем самым увеличивая его проводимость. Однако авторы технологии считают, что качество чернил удастся быстро улучшить. Кроме того, запланировано получение растворов, позволяющих печатать в пределах рисунка элементы с различными электрическими свойствами (подобно цветным картриджам при обычной печати). ГА
Доктор Нил Кинг (Neil King) из австралийского Квинслендского технологического университета возмущен коварством природы. Его изыскания подтверждают, что наше тело несет мощные механизмы, препятствующие попыткам снижения веса, но очень слабо противостоит накоплению жирка.
В первом из проведенных Кингом экспериментов тридцать тучных мужчин и женщин в течение двенадцати недель выполняли контролируемую программу физических упражнений. Во втором наблюдении две сотни далеко не самых субтильных особ мужского пола проходили коммерческую программу снижения веса, включавшую не только упражнения, но и диетические рекомендации. Здесь воздействие было более комплексным, но менее подконтрольным. И в том и в другом случае наблюдали «эффект плато»: сбросив, скажем, килограммчика по три за два месяца, люди практически переставали худеть.
«Это штука не новая, но обычно консультанты по здоровому образу жизни уверяют, что увеличение длительности и интенсивности нагрузок помогает преодолеть такого рода эффект, — говорит Кинг. — Наши же данные показывают, что плато в снижении веса наступает даже при длительном отрицательном энергобалансе». Видимо, организм перестраивается на максимально экономичный режим, поскольку эволюционно рассчитан на ситуацию хронического недоедания, а вот современная урбанистическая среда с минимумом движений и изобилием пищи чужда его «настройкам». Да уж, видно, жизнь наших предков изобильным раем отнюдь не была. Но и мы хороши — сравните поджарых и шустрых диких кабанчиков с разлегшимися у корыта ожиревшими хрюшками, чтобы почувствовать разницу, о которой говорят диетологи. И как ни набивает оскомину нудный санпросвет, трудно не повторить: работа «компьютерщика» представляет собой прямо-таки классический пример гиподинамии, сопряженной с подсознательными соблазнами нерегулярного и беспорядочного питания.
А ведь не так уж трудно дать телу то, чего оно требует, — движения, и притом без всякого «отрыва от производства». Если вы — народный умелец, то без труда соорудите что-нибудь вроде пудовой мыши или педального генератора для системного блока… Хорош пример американского врача Джеймса Ливайна (James Levine), скрестившего компьютер с беговой дорожкой (см. «КТ» #594). Говорят, что у него уже немало заказчиков, желающих заполучить копию столь полезной конструкции. И то правда — как это и деятели ИТ-индустрии, и организаторы весьма развитой промышленности по изготовлению тренажеров до сих пор не объединили всерьез усилия в разработке «здоровой» компьютерной мебели? Представьте, насколько бы выиграла реклама вычислительной техники, если б вместо малопонятного почтенной публике роста мегабайт и гигагерц предлагали «новейший Пентиум с гарантированной подтяжкой талии» или «изящный Целерон для дам с суперзащитой от целлюлита». СБ
«Изобретение на миллион» — эта громкая фраза обрела реальное финансовое воплощение два года назад, когда на свет появилась самая престижная в мире хайтек-премия Millennium Technology Prize (www.technologyawards.org), «весящая» ровно один миллион евро. Кажется, только вчера кавалером первой в истории «Премии тысячелетия» стал отец World Wide Web Тим Бернерс-Ли (Tim Burners-Lee), а ныне в лучах славы уже греется ее второй лауреат — японец Сюдзи Накамура (Shuji Nakamura). Главные свои шедевры нынешний триумфатор сотворил в стиле «блюз»: именно ему человечество обязано появлением синих светодиодов, а также голубого лазера, неотъемлемого элемента видеоплейеров новейших стандартов Blu-ray и HD DVD.
Свои эпохальные изобретения Накамура сделал, работая в небольшой компании Nichia Chemical в Токусиме. После десятка лет кропотливых исследований к началу девяностых ему удалось изготовить светодиоды нового образца на основе нитрида галлия и разработать технологию их массового изготовления.
Голубые светодиоды поддались ученым последними, поскольку чем короче длина волны света, тем больше энергия фотонов и тем труднее заставить полупроводник эффективно излучать их. В те времена для получения голубых диодов ученые экспериментировали с селенидом цинка и нитридом галлия. Большинство исследовательских групп сосредоточилось на лучше изученном и более удобном селениде цинка. Понимая, что ему не выдержать конкуренции со многими сильными, хорошо обеспеченными научными коллективами, Накамура сделал ставку на капризный нитрид галлия и выиграл гонку.
Немало усилий изобретатель потратил и на усовершенствование технологии зеленых светодиодов и источников белого света, причем эта работа не завершена и по сей день: как признался журналистам Накамура, его цель — «доведение их КПД до 100%». С тех пор как с конвейера сошел первый синий светодиод, цена идеи талантливого японца резко пошла в гору. Шутка ли: первоначальные премиальные за изобретение составили всего лишь 180 долларов, но в 2001 году его автор затребовал от Nichia в миллион (!) раз больше. Тяжба завершилась миром лишь в прошлом году, когда стороны сошлись на 7 млн. «зеленых».
Звездный час Накамуры, ныне работающего профессором материаловедения и компьютерных технологий Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, пробил 8 сентября в Хельсинки, где глава Финляндии Тарья Халонен лично вручила ему щедрый чек и статуэтку под названием «Пик», одновременно напоминающую кончик карандаша и человека, одиноко стоящего на вершине. Несмотря на торжественность момента, к нынешнему триумфу 52-летний Накамура отнесся более чем скромно. В своей «тронной речи» он отметил, что ценность нынешней шумихи скорее в том, что она заставит миллионы людей узнать о его изобретении, а в результате — улучшить свою жизнь. Ведь светодиоды — «на все руки мастера»: помимо экономичного освещения (видимый спектр), они годятся для эффективного обеззараживания питьевой воды (ультрафиолет).
Дело за внедрением: как отметил герой дня, весомую часть своей награды он пожертвует общественным организациям, популяризирующим «новый свет» среди жителей беднейших уголков планеты. «Миллениумовка» — отнюдь не самое щедрое вознаграждение японца за его карьеру, но красна она не только деньгами. Что ни говори, а звание «Эдисон двадцать первого века», прозвучавшее на церемонии в адрес Накамуры, не купишь ни за какие деньги. ДК, ГА
