За стеной фильтров. Что Интернет скрывает от вас? - Паризер Эли (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

Мы не всегда соединяем идеи «слепо»: как подсказывает нам концепция горизонта решений, мы не перебираем все идеи подряд в поисках ответа. Но когда дело касается совершенно новых идей, инновации действительно зачастую оказываются «слепыми». Историки науки Ахарон Канторович и Ювал Неман изучают смены парадигм, например сдвиг от ньютоновской к эйнштейновской физике. Они утверждают, что в «нормальной науке» — повседневном процессе экспериментирования и прогнозирования — решения редко возникают за счет слепых вариаций, поскольку ученые склонны списывать со счетов случайные комбинации и необычные данные.

Но в моменты фундаментальных перемен, когда наш взгляд на мир сдвигается в целом и пересматривается, зачастую в игру вступает именно серендипность. «Слепые открытия — необходимое условие научных революций», — пишут Канторович и Неман. Все просто: Эйнштейны, Коперники и Пастеры нашего мира зачастую и не представляют, что же ищут [209]. Самые важные прорывы — это порой то, чего мы ожидали меньше всего.

Стена фильтров, конечно, не исключает случайных открытий. Если вы интересуетесь футболом и местной политикой, то вам может попасться новость о матче, которая подскажет, как победить на выборах мэра. Но в целом случайных идей за этой стеной будет меньше — такова уж ее концепция. Математическая модель персонализированных фильтров практически не способна отделять полезные случайные и провокационные идеи от неадекватных и неуместных.

Вторая угроза, которую стена фильтров несет творческому мышлению, — это сокращение разнообразия, побуждающего нас мыслить по-новому и инновационно. В одном из стандартных тестов на креативность, разработанном Карлом Данкером в 1945 году, исследователь вручает испытуемому коробку кнопок, свечу и спички. Задача — разместить свечу на стене так, чтобы воск с нее не капал вниз [210] (и чтобы стена не загорелась). Обычно люди пытаются прибить свечу к стене, расплавить ее и приклеить или же выстраивают на стене сложные структуры из воска и кнопок. Однако решение (внимание, спойлер!) очень даже простое: прикрепите коробку к стене кнопками, а затем поставьте свечу в коробку.

Тест Данкера — проверка одного из важнейших препятствий для творческого процесса, которое известный исследователь креативности Джордж Катона охарактеризовал как неготовность «ломать систему восприятия» [211]. Когда вам вручают коробку кнопок, вы склонны рассматривать ее как контейнер. Нужен концептуальный рывок вперед, чтобы увидеть в ней платформу, и даже небольшое изменение условий теста заметно упрощает процесс: если испытуемые получают отдельно коробку и отдельно кнопки, они находят решение гораздо быстрее.

Процесс увязывания «штуки с кнопками внутри» и схемы «контейнер» называется кодированием; по-настоящему творческие создатели платформ для свечи — это те, кто способен кодировать предметы и идеи несколькими разными способами. Кодирование, естественно, очень полезно: оно подсказывает вам, что можно сделать с предметом. Как только вы решили обозначить что-то как «кресло», вам уже не нужно задумываться о том, можно ли в нем сидеть. Но когда оно сужает горизонты, то тормозит творчество.

Многие исследования показали, что творческие люди видят вещи с нескольких точек зрения и помещают их в «широкие категории» (термин Артура Кропли) [212]. В заметках к эксперименту 1974 года, участников которого попросили сформировать группы из похожих предметов, можно обнаружить забавный пример гипертрофированности этой черты: «Участник номер 30, писатель, отсортировал в целом 40 предметов… Увидев длинный леденец, он подобрал трубку, спички, сигару, яблоко и кубики сахара, объяснив, что все они связаны с потреблением. Когда ему показали яблоко, он выбрал только деревянный брусок с гвоздем, объяснив, что яблоко отражает здоровье и жизненную силу (или инь), а деревянный брусок — заколоченный гроб или смерть (ян). Другие варианты были в том же духе» [213].

Широкие категории используют не только художники и писатели. Как отмечает Кропли в книге Creativity in Education & Learning («Креативность в образовании и обучении»), физик Нильс Бор продемонстрировал этот тип творческой сноровки при сдаче экзамена в Копенгагенском университете в 1905 году. Требовалось объяснить, как можно использовать барометр (инструмент для измерения атмосферного давления) для определения высоты здания. Бор ясно понимал, чего хочет преподаватель: студенты должны были проверить атмосферное давление на крыше здания и на уровне земли и провести некоторые расчеты. Он предложил более оригинальный метод: привязать к барометру веревку, опустить его и измерить длину веревки — то есть воспользоваться инструментом как «предметом, имеющим вес» [214].

Преподаватель вовсе не был в восторге от решения и поставил Бору неудовлетворительную оценку: ведь его ответ не свидетельствовал о каких-либо особых познаниях в области физики. Бор подал апелляцию и предложил уже четыре решения: сбросить барометр с крыши здания и посчитать, сколько секунд пройдет до падения (барометр как предмет, обладающий массой); измерить длину барометра и длину его тени, а затем измерить тень здания и вычислить его высоту (барометр как предмет, обладающий длиной); привязать барометр к веревке и раскачать его на уровне земли и на крыше здания, чтобы определить разницу в гравитации (снова барометр как предмет с массой); или же его можно использовать, чтобы вычислить атмосферное давление. В итоге Бор сдал экзамен, и мораль истории проста: держитесь подальше от таких умников! Но этот эпизод также объясняет, почему Бор был столь блестящим новатором. Его способность видеть предметы и концепции со множества разных точек зрения упростила для него решение проблем.

Категорийная открытость, поддерживающая творчество, также коррелирует со своего рода удачливостью. Хотя ученые еще не доказали существование людей, к которым Вселенная благоволит, — предложите угадать случайно выбранное число, и все мы ответим примерно одинаково неудачно, — все же есть определенные черты, общие для людей, считающих себя удачливыми. Они более открыты новому опыту и новым людям. Их также проще отвлечь.

Ричард Уайзмен, исследователь удачи из английского Хартфордширского университета, предложил двум группам людей — считавшим себя удачливыми и неудачливыми — пролистать специально изготовленную газету и сосчитать количество фотографий в ней. На второй странице был помещен крупный заголовок: «Хватит считать — тут 43 картинки». На другой странице читателям, заметившим этот заголовок, предлагалась награда в 150 фунтов. Уайзмен описал результаты так: «По большей части неудачливые люди просто пролистывали эти страницы. Удачливые же листали, потом смеялись и говорили: "Здесь 43 фотографии. Тут же написано. Мне что, и дальше надо считать?" Мы говорили: "Да, продолжайте". Они листали дальше и затем говорили: "А 150 фунтов я получу?" Большинство неудачливых людей просто не замечали этого» [215].

Получается, что находиться в окружении людей, не похожих на вас, и идей, не похожих на ваши, — один из лучших способов развить открытость новому и способность мыслить широкими категориями. Психологи Чарлан Немет и Джулианна Кван открыли, что двуязычные люди более креативны, чем те, кто знает лишь один язык, — может быть, в силу понимания того, что вещи можно рассматривать по-разному [216]. Даже 45-минутное знакомство с другой культурой может подстегнуть творческое мышление: когда группе американских студентов показали слайд-шоу о Китае, их результаты в нескольких тестах креативности выросли (по сравнению с результатами после просмотра слайд-шоу про США). В корпоративной среде люди, которые взаимодействуют с несколькими разными подразделениями, активнее генерируют инновации, чем те, кто общается лишь с коллегами из своего отдела. Хотя никто точно не знает, чем вызван этот эффект, вероятно, что чуждые идеи помогают нам «вскрывать» категории, к которым мы привыкли [217].