Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с опи - Визель Михаил
Оговорка Тарасова «почти уверен» напоминает, что эти рассказы всё же нельзя принимать за абсолютную истину. Но с другой стороны – не придумаешь же такое?!
За семь лет до Тарасова о его совместных трудах и днях с Медковым рассказывал профессионал «скандалов, интриг, расследований», газета «Совершенно секретно»:
Молодой банкир, уйдя из «Прагмабанка», стал основателем банка «ДИАМ» (расшифровывается как «Дорогой Илья Алексеевич Медков»). <…> Дружба и сотрудничество «трёх товарищей» начались с зарождения кооперации, когда молодые люди открыли на Новом Арбате фирму «Прагма». Первоначальный капитал был скоплен на продаже компьютеров. Кроме этого, Медков успел полгода проработать у Артёма Тарасова в знаменитой фирме «Исток». Первый официальный советский миллионер, помнится, собирался на чеки «Россия» одеть своих соотечественников. На самом же деле он их «обул». Фирма, которой руководил Медков, была тоже замешана в похищении госсредств по поддельным чекам «Россия». Аресту Медкова помешала смерть. Выяснилось, что незадолго до убийства Медков поссорился с Ангелевичем и хотел даже заявить на него в милицию. Причиной ссоры стал конфликт из-за большой суммы денег, похищенных по фальшивым документам. И хотя Медков знал, чем кончаются ссоры из-за больших денег (на его памяти произошёл расстрел в офисе «Истока» на Красной Пресне четырёх человек), он, видимо, не ожидал такой развязки для себя [104].
Узкопрофильный сайт MZK1.ru, специализирующийся как раз на новостях криминального мира, в 2016 году рассказал о конфликте, послужившем непосредственной причиной убийства Медкова, более определённо:
Первый тревожный звонок прозвучал для Ильи Медкова летом 1993 года. Правоохранительные органы возбудили уголовное дело в отношении бизнесмена по обвинению в отмывании денег и незаконных финансовых операциях. Единоличным решением начальника ГУВД по Москве со счетов Прагмабанка были списаны 4 млрд рублей, по мнению следственных органов, незаконно присвоенных коммерсантом. Медков с подобными действиями не согласился, подал в суд на Центробанк и выиграл его, вернув без малой толики всю изъятую у него сумму. Такого исхода государство явно не ожидало. Следственные действия получили дополнительный импульс. Нахальство банкира должно было быть наказано.
Надёжные люди в силовых структурах предупредили Илью Медкова о запланированном на 18 сентября 1993 года аресте. Бизнесмен заранее приобрёл билеты на рейс до Парижа на 16 сентября, но заграницу в тот день он не улетел, а заночевал в столице. Это решение оказалось фатальным. Задержавшись до полуночи в своём офисе, он наконец вышел из него – и сразу попал под огонь снайпера. [105]
Медков скупил все квартиры, выходящие окнами на окно его кабинета в комплексе «Московской правды» на ул. 1905 года, а в сам кабинет вставил пуленепробиваемое стекло. Но всего не предусмотришь: снайпер залёг на чердаке и подкараулил его у машины.
Пепперштейн поведал мне о «конце Медкова» в романтическом ключе:
Случился Путч № 2 93 года, и Илюшу убили. Он был настоящий любитель кино, такой конец его и ждал. Он был очень кинематографично застрелен снайпером на крыльце своего банка, выходя из него.
История такая драматичная… Занимаясь этим всем бизнесом на грани чего-то невозможного, в какой-то момент он получил серьёзнейшее предупреждение, что если он хочет жить, то надо ему выметаться из России. А к этому моменту Илья уже купил какой-то замок во Франции. Ему сказали: вали отсюда в свой замок, но в Россию больше ни ногой, мы тебя предупредили. Он оказался в этом замке, но не выдержал, у него была тогда девушка (Илья был очень влюбчивый человек), которая ему втемяшила в голову, что должна поучаствовать в конкурсе «Мисс Москва». И вот она уговорила его на 10 дней приехать в Москву. В первый же день он не выдержал, хотел посмотреть, что там происходит в банке, и когда он вышел оттуда, снайпер его и застрелил. И это произошло за несколько дней до путча, недалеко от Белого дома, и это очень мистически. Постоянно наслаивались какие-то очень странные совпадения.
Павловский, вспоминая убийство Медкова, говорит сдержаннее, но забирает круче:
Я думаю, что Медкова убрало правительство, скорее всего.
Потому что в этот период он был фактором неопределённости. Человек с полмиллиардом в кармане! И у него тоже были боевые службы.
Я помню, как он шёл в Кремль и показывал кейс с пачками долларов, нижняя часть – для Хасбулатова, верхняя часть – для Ельцина. Так что я думаю, что он, скорее всего, был убран.
«Илья Медков создал опасный прецедент против власти, за который его не могли не убить», – замечает Артём Тарасов.
Носик в 2004 году, вспоминая покойного друга, тоже уверял, что убийство накануне ареста – это явный знак нежелания милицейских чинов, чтобы тот много болтал на допросах. И вообще – как это, отбить из честно отжатых 4 миллиардов аж целых 3,7?! Он что, обурел?
[Впрочем,] сколько ни добавляй романтизму и феерии, с действующим законодательством мой покойный друг не дружил, – признавал Носик. Но: – Слово «уголовщина», применительно к российским событиям 1988–1996 годов, лично мне представляется слабо информативным и малопригодным для вынесения моральных оценок.
Но в целом, естественно, вспоминал в 2004 году убитого друга в элегическом ключе:
Вчера Илюше Медкову исполнилось бы 37 лет. Совсем как мне.
Но Илюша уже 10 лет как на Ваганьково, так что ему по-прежнему 26.
Дату отмечали в пятницу вечером в тихой компании, составляющей примерно десятую часть от тех, кто набился 27 февраля 1993-го на последний Илюшин день рождения в главном зале «Метрополя».
Я как-то совершенно забыл про тот праздник, с бассейном из шампанского, Таней Овсиенко в мини-юбочке и групповыми отлучками охраняемых лиц в мраморный сортир, откуда возвращались по одному, с бодрым блеском в глазах… Многих людей из числа собравшихся вчера в небольшом советском ресторане на бывшем Суворовском, я не встречал нигде, с самых Илюшиных похорон, и даже забыл, как некоторых из них зовут. А тут вдруг всё вспомнил.
Возможно, когда истекут все сроки давности, история тех лет будет написана – под редакцией кого-нибудь из доживших, но всё ещё помнящих. И про «ДИАМ», и про «Прагму», и про компьютер ЦБ, и про РКЦ, и про дилинговый центр, и про 13-ю Парковую, и про неудачные переговоры в Ялте, и про крутой маршрут «Бутырки – Варшава – Писгат-Зеэв», и про генетические исследования человека, и про дважды перекрашенный самолёт…
Мне было бы, наверное, сильно проще жить с верой, что это была не наша жизнь, а просто какое-то кино, или книжка Болмата, или просто сон дурной.
Но это был не Тарантино, не Болмат и не сон.
Это была наша жизнь. И Илюшина смерть в том числе. [106]
Заметим мимоходом, что это искреннее изумление – «со мной ли это было?» – сильно осложнило отношения Антона с личным психологическим временем – временны́е слои у него в голове, где всё было разложено по полочкам, оказывались такими же разложенными и несмешивающимися. Но в 1993 году до элегического «жизнь моя, иль ты приснилась мне?» было ещё далеко.
Формально Носик прибыл в Москву для запуска газеты под рабочим названием «Финансовый вестник» – и действительно всё лето усердно занимался её делами в офисе банка ДИАМ в комплексе «Московской правды» на Звенигородском шоссе. Он привлёк, помимо Зеленина, которому положил зарплату в $100 за то, чтобы тот раздавал талончики на обед сотрудникам (именно в этом заключались, по уверению самого Зеленина, его обязанности «директора» в то время), ведущих тогдашних журналистов, ещё не перехваченных «Коммерсантом», и готовил пилотный номер.
